Читаем без скачивания Пустошь - Джен Александер

– Почему?

– Потому что твою связь с геймером невозможно разорвать. Ты с самого начала была неисправна. Твое удаление повлекло бы за собой смерть Оливии.

– Ты смеешься? Разве жизнь какой-то девчонки помешает тебе удалить персонажа, который убивал модераторов и охранников? Который вырвался из твоей дурацкой игры?

– Все не так просто.

– Все проще некуда! Я прошу о смерти. Если ты мне откажешь, я снова найду способ вырваться на свободу. И будь уверен: я заберу с собой на тот свет столько модераторов, сколько смогу.

– Тебя никогда не убьют, в какую бы игру «Лан корп» ты ни играла. Оливия будет управлять тобой, пока не наберет предписанную сумму очков, а потом тебя отправят в хранилище.

Я обмякаю. Во рту моментально пересыхает. Так вот почему Ланкастер отказывается меня убивать. Если бы моим геймером была не Оливия, а кто-то другой, мое остывающее тело лежало бы сейчас на столе в центре удаления.

– Ты испытал свое изобретение на собственном ребенке!

– У меня не оставалось выбора. Нам нужны были спонсоры. Кроме того, я знал, что технология работает стабильно.

– Она погибнет, если я погибну. Что тут стабильного?!

В голове роятся тысячи вопросов. Больно ли Оливии, когда я чувствую боль? Знает ли она, что мы с ней связаны? Умру ли я, если она умрет?

– Зачем ты вообще подсоединил собственную дочь к персонажу игры, в которой его могут убить в любую минуту?

– Таков закон. Она должна лечиться и зарабатывать очки. Я не мог запретить ей играть в созданную мною самим игру.

Я открываю рот, чтобы возразить, но Томас жестом останавливает меня и продолжает:

– Конечно, как моя дочь, Оливия пользуется особыми привилегиями. За тобой приглядывали модераторы. Они следили за тем, чтобы ты серьезно не пострадала, и оказывали тебе срочную медицинскую помощь.

– Хорошо же эти модераторы выполняли свою работу! Что-то они не помешали мне сбежать.

– Ты не высвечиваешься на радаре, когда моя дочь вне игры. Так что они понятия не имели, чем ты занимаешься.

– Выходит, технологии «Лан корп» не так безупречны, как ты думал?

– Все виновные уже понесли наказание, – цедит Томас сквозь сжатые зубы.

Раздается стук в дверь. Входит женщина и шепчет что-то на ухо Ланкастеру. Он дотрагивается до ее руки, и она бросает на него полный обожания взгляд. Неужели кто-то может восхищаться этим чудовищем?! Знает ли она, что Ланкастер сделал с Оливией? Когда женщина уходит, он поворачивается ко мне.

– Ну что ж, Клавдия Вертью, пора возвращаться на реабилитацию.

Появляются Пайпер и Беннет.

– Вы ничем не лучше его! – шиплю я, пока они отвязывают меня от стула.

Беннет улыбается и бормочет что-то себе под нос. Он снимает с меня последнюю стяжку, удерживавшую правое запястье, хочет что-то сказать, и тут я ударяю его лбом в подбородок. Он отшатывается назад, сплевывая кровь. Пайпер хватает меня за плечо, бьет в грудь и замахивается для второго удара, но я выворачиваюсь и бегу по скользкому мраморному полу к брошенному Беннетом электрошокеру. Я давлю на курок. Не знаю, на какую мощность настроен электрошокер, да и не важно. Пайпер падает, а я поворачиваюсь к Томасу. Он отступает и врезается в стеклянную панель на одной из колонн.

Я запрыгиваю на стол и прицеливаюсь. Скользя по стеклянной поверхности, я слышу в голове голос Деклана: «Да ты крута, Вертью!» Я направляю электрошокер в сердце Томасу Ланкастеру и жму на курок. Меня бьет током, и я теряю сознание.

Я стою на деревянном балконе и смотрю на море – впервые в жизни. Я знаю, что это происходит не на самом деле – мой мозг просто играет со мной злую шутку. И все же у меня вырывается вздох, настолько оно прекрасно.

– Ты готова отправиться на реабилитацию?

Джиллиан с улыбкой обнимает меня за плечи. Сегодня от нее пахнет розами.

Я оставляю ее слова без ответа – у меня полно своих вопросов.

– Почему тебя запрограммировали на то, чтобы избавить меня от реабилитации?

– Я ведь уже говорила: чтобы оградить тебя от опасности.

– Почему же теперь ты пытаешься отправить меня на реабилитацию? – горько спрашиваю я. – Почему бы не оградить меня от опасности, манипулируя моим сознанием? Заставляя меня верить, будто мне место в «Пустоши»?

Джиллиан смотрит на меня краешком глаза и улыбается.

– Потому что любую программу можно перенастроить. Кроме того, мы обе знаем, что мне не удалось полностью заблокировать твое сознание: ты несколько раз прорывалась через мои программные заграждения. Ты сильная, Клавдия.

– Кто тебя создал?

Томас Ланкастер? Беннет? Не удивлюсь, если Оливия. Деклан как-то сказал, что реабилитационная симуляция может вызвать остановку сердца. Естественно, Оливия пойдет на любые предосторожности, чтобы я не погибла.

– Не могу ответить.

– А кто тебя перенастроил?

– Мистер Ланкастер. Но не волнуйся. Я не позволю отправить тебя на ту, другую реабилитацию. Я способна сама себя перепрограммировать.

Джиллиан умеет изменять собственные настройки… Впрочем, меня уже ничем не удивить.

– Тогда почему ты не перепрограммировала себя на то, чтобы отпустить меня еще три года назад?

– Я делала все необходимое, чтобы…

– Оградить меня от опасности, – сердито перебиваю я.

Таков ее ответ на большинство вопросов. Как может она утверждать, будто заботится обо мне, если хочет отдать мое тело «Лан корп» с Оливией?

– Не надо противиться, Клавдия. Ты должна остаться здесь, со мной, – только так я смогу тебя защитить. Сейчас это самое безопасное для тебя место.

Я стискиваю деревянные перила балкона с такой силой, что белеют костяшки пальцев. В ладони мне впиваются щепки, но я не обращаю внимания. Закрываю глаза и прислушиваюсь к шуму волн. Как здесь спокойно… Кому-то другому, наверное, такое существование показалось бы идеальным: ни боли, ни голода, никто тебя не выслеживает.

– Ты меня не слышала? – спрашиваю я, стряхивая с плеч руку Джиллиан.

Я сажусь на перила и свешиваю ноги вниз.

– Я сама могу о себе позаботиться.

Я прыгаю вниз. Последнее, что я вижу, прежде чем погрузиться в море, это лицо.

Лицо Деклана.

Глава двадцать восьмая

Я лежу на спине, дрожа от холода. Яркий свет режет глаза. Процедура закончилась? Мое тело мне больше не принадлежит? Меня охватывает паника, и я начинаю задыхаться. Я не могу дышать, не могу двигаться…

Внезапно я понимаю, что привязана к столу; запястья, лодыжки и грудь стянуты ремнями. Я пытаюсь вытянуть руки, и оковы с грохотом ударяются о стальную столешницу.

– Отлично, она пришла в себя, – произносит чей-то голос.

Я открываю глаза. Надо мной стоят три незнакомых охранника, доктор Коста и Томас Ланкастер. Пятеро против одного.

Сила в численности, прямо как в «Пустоши».

– Ты жив? – потрясенно спрашиваю я, глядя на Томаса.

Я точно знаю, что целилась прямо в него – в середину груди, чуть выше сердца. После такого удара током невозможно выжить!

Томас злобно оскаливается.

– Конференц-залы оснащены лучшими оборонными технологиями, какие только можно купить за деньги. Я отвел разряд и направил его в тебя. А теперь расслабься, дорогая. Доктор Коста о тебе позаботится.

Доктор Коста с ласковой улыбкой подходит ближе.

Как может эта женщина мне улыбаться? Она же собирается меня убить!

Не такую смерть я себе прочила. Ни людоедов, ни окровавленных ножей, ни голода – я все еще сыта после обеда в камере. Смерть ума, а не тела.

Кто-то заходится криком – пронзительным, жутким криком.

Не может быть, что это я. Я не безумная. Не слабая. Не…

– Пожалуйста!.. – Голос у меня до того охрипший, что я едва его узнаю.

Ремень поперек груди натягивается, и я слышу щелчок задолго до того, как чувствую боль. Я кричу. Извиваюсь. Бьюсь головой о холодную сталь – с такой силой, что клацают зубы.

Охранник сдавливает мне виски, ударяет меня головой о стол, и я затихаю.

– Расслабься, дорогая. – Томас проводит гладкими пальцами по моему лбу, поглаживает висок. – Больно не будет.

Он лжет. Процедура еще не началась, а я уже чувствую, как электрический ток ударяет в голову и распространяется по всему телу, превращая меня в пленницу «Лан корп». Жгучие слезы струятся по щекам и затекают в уши.

Лучше бы я очутилась сейчас в «Пустоши»! Лучше бы я вообще не пыталась сбежать! По крайней мере я могла бы управлять собственным телом, пока Оливия вне игры. А теперь моя жизнь станет такой же, как раньше, только еще хуже: тело – в игре, а сознание – на реабилитации. И я буду ясно помнить, как туда попала.

Томас кивает доктору Косте:

– Начнем.

Охранники поднимают столешницу, и я оказываюсь в вертикальном положении. Доктор Коста с Томасом о чем-то вполголоса переговариваются. Наверное, о процедуре. Не хочу их слушать.

Я смотрю прямо перед собой, на стеклянную стену, за которой стоит группа людей. Спонсоры – так назвал их Томас. Одно лицо мне знакомо. Оливия. Пришла посмотреть на мои страдания. Ждет не дождется, когда сможет снова мной играть.