Читаем без скачивания Злое счастье - Людмила Астахова

— Бессет, поди вон, — отрезала Хелит, указывая на дверь.

Ей нужно было срочно придумать, как склонить на свою сторону горожан. И Хелит придумала.

Это только кажется, что в мире снов нет законов и правил, будто там дозволено всё. Когда во сне под ногами проваливается балкон, то, падая, никто не вспоминает о возможности летать. Если по пятам гонится убийца с огромным ножом, то на ум никогда не придет прикинуться невидимкой. Ничто, никакое чудо не поразит воображение сновидца, настолько крепка вера в естественность происходящего. Поэтому Хелит ничуть не удивилась, обнаружив себя в тесных, никогда ранее не виденных лабиринтах подземелья. Коридоры ветвились, то сужаясь, то расширяясь, и оказалось, что Хелит прекрасно видит в кромешной тьме. Краешек темно-фиолетового одеяния, мелькавшего впереди, она, конечно, старалась не упускать из виду, но все равно, совершенно точно знала, куда идет, ничуть не смущаясь количеством поворотов, спусков и подъемов. Во снах время течет быстро. Раз — и путь окончился в исполинском темном зале, чей свод терялся в густом шевелящемся мраке. Заманившая сюда Хелит женщина обернулась и поманила девушку когтистыми пальцами. С золотых ястребиных когтей осыпалась на пол сверкающая пыль, ложась на полированные до зеркального блеска плиты хитроумным рисунком. Бескрылые птицы на глазах превращались в волшебные цветы, а те — в яркие письмена и ажурные паутины. Образы мелькали пестрым калейдоскопом, смуглая высокая женщина с черными косами пела чистым высоким голосом, выводя изумительной красоты мелодию. Завороженная пением и чарующей прелестью чернокосой, Хелит приблизилась и замерла на расстоянии вытянутой руки.

— Ты знаешь, кто я такая?

Точеные черты лица, узкий с едва заметной горбинкой нос, золотисто-карие глаза удивительного разреза — такую не забыть во веки вечные. Её точеную и сильную фигуру облекал роскошный доспех — панцирь из мелких пластинок, похожих на блестящую рыбью чешую…

— Ты — Ридвен по прозвищу Ястребица! — сразу, как оно водится в снах, догадалась Хелит.

— Я ждала тебя тысячу лет! Тысячу лет искала родственную душу во всех Мирах.

В черно-лиловых зрачках древней воительницы сияли миллионы звезд. Солнца тысяч мирозданий. Неужели она действительно потратила на поиски целых десять веков?

— Смешно, но ты всегда была рядом…

— Рядом?

Ястребица рассмеялась. Сверкнула идеальным жемчугом ровных зубов.

— Неважно. Главное, я тебя нашла. Мое оружие попало в достойные руки.

— Оружие? Какое оружие?

— Не перебивай, — строго предупредила Ридвен. — Тебе надо быть готовой, ибо опасность поджидает тебя в грозовом небе, в бушующем море и на льду замерзшей реки. Крепче сжимай копье и ничего не бойся!

Налетевший откуда ни возьмись ветер развеял призрак древней воительницы, угрожающе взвыл и подхватил в крепкие объятия саму Хелит. Она стала легче птичьего перышка, тоньше цветочного лепестка и невесомее паутинки. Ветер кричал от восторга и ужаса, когда кружил девушку с бешеной скоростью, унося из мира снов в пасмурное алаттское утро…

К счастью для Хелит, новый день выдался хмурым. Иначе её новой задумке суждено было бы умереть, не родившись. Напрасно мадд Хефейд и моддрон Гвирис буквально умоляли девушку оставить безумную затею. Напрасно язвил ир'Брайн, специально расположившийся в самом мягком и удобном кресле — Хелит осталась непреклонна. Она отправилась собирать выпавшие из кладки камни и складывать их ровными рядами возле мест, нуждающихся в починке.

Отчаянный демарш властительницы вызвал в Алатте подлинный переполох. Хрупкая девушка-тростиночка в самом обыкновенном платье, которая носила булыжники, пускай даже не слишком большие, произвела ошеломительное впечатление. Тонкий венец на её льняных волосах не просто сиял, он слепил и язвил глаза алаттцев. Первым не выдержал Ранх. Ангай демонстративно разделся до исподней рубахи и принялся помогать своей храброй госпоже. К нему присоединилась Флин. Девушку восхитила редкостная возможность прославиться и войти в историю города. Пройдет двести лет, а повесть о том, как верные фрейлины вслед за леди Гвварин таскали тяжелые камни будут пересказывать долгими зимними вечерами всем благородным девицам. Мол, вот были времена и люди — верные слову, не то что нынешние!

Конечно же, под весом булыжников энтузиазм юной девы испарился так же быстро, как тает последний снег на южных склонах холмов. Но где вы видели униэн, хоть юницу, хоть парня, которые бы уступили первенство в соревновании по упрямству с ангай или нэсс? Да Флин скорее бы сгрызла костяной гребень моддрон Гвирис, чем выказала пред дерзким воином свою слабость. Тем более, что воин этот бросает на неё восхищенные, полные обожания взоры.

И тут-то самообладанию пристыженных алаттцев был нанесен сокрушительный удар. Небо потемнело, тучи сгустились, и на город обрушился проливной дождь. Разумеется, не такой холодный, как это бывает осенью. Все-таки лето на дворе, нет особого риска простудиться насмерть. Но от этого одежда и волосы Хелит не стали суше. На владетельницу стало больно смотреть даже бессердечному ир'Брайну, настолько жалко она выглядела в мокром платьице, облепившем тело. Моддрон Гвирис начала рыдать в голос, к ней присоединилось еще пара сердобольных женщин. Кончилось тем, что дружинники побросали оружие и бросились помогать.

Риадду ир'Брайну осталось только признаться себе, что более хитрой и расчетливой девицы, чем леди Хелит, ему встречать не приходилось. Какая там Ллефел?! Это сама Ридвен-Ястребица в новом воплощении!

— Я буду работать на стене до тех пор, пока в горожанах не проснется совесть, — заявила упрямая девчонка в ответ требование мадда Хефейда прекратить издеваться над собой.

— В тебя словно сам Лойс вселился! — в сердцах воскликнул воевода.

Лойс там, или еще кто, но раньше за дочкой Оллеса не водилось ничего похожего на волю и характер. Подозрения, которыми полнилось сердце Хефейда, окрепли и обрели большую определенность. Бледная девочка, которой можно доверить лишь котенка кормить — и то не каждый день, на глазах творила такие вещи, что поневоле становилось жутко.

А дальше что будет?

Хелит продолжала собирать камни, заставляя себя не обращать внимание на струйки воды, стекающие между лопатками. Ей не было холодно, наоборот, даже стало жарко. От злости на всё мироустройство, несправедливое и безжалостное к тем, кто готов жертвовать собой во имя общей цели, и покровительствующее исключительно трусам и бездарям, привыкших прятаться за чужими спинами.