Читаем без скачивания Наследие Говорящих - Рэйя

— Том, когда мы с тобой в последний раз нормально говорили? — спросил он.

— Мы сейчас говорим, — Арчер взял перо и что‑то написал в дневнике, — разве нет?

— Нет, я говорю, а ты даже не смотришь на меня, — голос мальчика звучал ровно и спокойно, хотя сейчас ему очень хотелось завопить.

За последнюю неделю Том не просто потерял интерес ко всему происходящему, он стал игнорировать Гарри и теперь все время проводил, уткнувшись носом в свою волшебную тетрадку. Они забросили анимагию, забросили свои исследования, свои вечерние разговоры, когда они чуть ли не до утра могли обсуждать заклинания, строить планы, просто размышлять или спорить. Теперь у Тома появился новый собеседник.

— Гарри, — Арчер вздохнул, — чего ты хочешь от меня?

— Ничего я не хочу, — как бы Гарри ни старался, раздражение все равно сквозило в его голосе, — просто не понимаю, что такого особенного в этой тетрадке, что ты предпочел общение с живыми людьми ей?

— Она, по крайней мере, не нудит, не жалуется и с ней не нужно нянчиться двадцать четыре часа в сутки, — Том, наконец, поднял голову и насмешливо взглянул на друга. — К тому же ей ничего не нужно растолковывать по сто раз… впрочем, тебе не понять, ты никогда не относился к тем людям, которые осознают всю ценность знаний.

Гарри вздрогнул и отступил на шаг, за его спиной с глухим стуком на пол упали книги, которые уже не удерживала его концентрация.

— Что ж, — помедлив, чтобы справиться с собой, сказал он, — тогда я, пожалуй, пойду, надеюсь, тебе с твоим новым другом и без меня будет, чем заняться.

Он развернулся на каблуках и, подхватив свою сумку, направился к выходу. Слизеринец до последнего надеялся, что Том окликнет его, что он хотя бы посмотрит ему вслед. Уже стоя на пороге, мальчик бросил последний взгляд на лучшего друга, но увидел лишь то, как Том снова что‑то пишет в дневнике. Кажется, он даже не заметил, что остался один в аудитории.

Это было плохо. Очень–очень плохо. Кипя от злости и обиды, Гарри шел по коридору к библиотеке, и в голове у него крутилась только одна мысль: «Том никогда бы не повел себя так по своей воле. Этот дневник внушает ему собственные мысли, от этой проклятой тетрадки давно пора бы избавиться… вот только…». Только для начала стоило побольше разузнать о ней. Не хватало ещё в своей героической попытке спасти лучшего друга угробить того ненароком.

И среди всей этой кипящей какофонии чувств и мыслей был крошечный ледяной осколок, скрученный из бесконечно чёрного страха: «Что если это не дневник? Что если наша дружба просто потеряла для Тома ценность? Что если моя убежденность в том, что во всем виноват дневник, это ни что иное, как попытка сбежать от осознания, что мы отдаляемся друг от друга?»

Гарри резко остановился посреди коридора, чувствуя внезапную слабость. Привалившись спиной к стене, мальчик медленно сполз на пол, подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. Ему казалось, будто на него давит толща воды, не давая подняться, не позволяя сделать вдох: «Если в моей жизни не будет Тома, тогда зачем мне эта жизнь?»

Глава 9. Слухи и сплетни.

«Дорогая Хельга…» — Гарри прочитал первую строчку и раздраженно смял пергамент, бросив его в огонь. «Миссис Долохова…» — он поморщился, и второй скомканный клочок пергамента оправился в пламя. «У меня к вам вопрос, может ли шестикурсник создать артефакт, который будет сам по себе думать, говорить и пудрить мозги тому, кто с ним разговаривает, чтобы тот игнорировал своих друзей?! Вообще, какое моральное право имеет дурацкая макулатура отбирать у меня друга? И что мне делать по этому поводу? А ещё может ли человек настолько поглупеть, переписываясь с чужим дневником, чтобы безоговорочно ему доверять, и не странно ли это? Вообще, по–моему, это даже звучит дико, как вам кажется? Я вот думаю, если я сожгу чертов дневник Том меня сильно возненавидит?»

Он остановился и перечитал написанное. «Нет, — подумал он, — слишком много эмоций и слишком мало информации». Он разорвал пергамент и бросил клочки в огонь, наблюдая за тем, как быстро языки пламени охватили его записку. Наверное, это была уже сотая попытка написать Хельге письмо с просьбой о помощи, и каждый раз он останавливался, не зная в какие слова облечь свои тревоги. Он не хотел вываливать на старую ведьму свои проблемы, но она была единственной его знакомой, разбирающейся в темных артефактах. Конечно, оставались еще профессора, но перспектива пойти и доложить на Тома была такой же сомнительной, как и, плюнув на все, вообще отвернуться от лучшего друга. Гарри откинулся на спинку кресла и устало потер переносицу. За последнюю неделю ситуация не улучшилась ни на йоту, Том по–прежнему игнорировал его, как, впрочем, и остальных учеников. Радовало ещё хотя бы то, что он продолжал посещать занятия, правда внимания тому, что там говорят, уделял не больше чем всему остальному. Вечерами он где‑то пропадал и возвращался только к самому отбою. Гарри приходил в отчаяние. Несколько раз он пытался тайком выкрасть злополучный дневник, но Том прятал его достаточно надежно, чтобы никто не смог ненароком наткнуться на его драгоценную тетрадку.

В гордом одиночестве Гарри продолжал заниматься и разучивать заклинания в «их аудитории». Он часами просиживал на холодном полу, пытаясь совладать со своей непокорной магией, или просматривал книги в надежде найти что‑нибудь, что угодно, об артефактах подобных волшебному дневнику. Он мало спал, мало ел и практически ни с кем не разговаривал, опасаясь, что его внутреннее напряжение выльется в злость и раздражение, которые он сорвет на своих друзьях.

Слизеринцы, конечно, видели, что с Поттером и Арчером творится что‑то неладное, но они не были бы слизеринцами, если бы стали приставать к ним с расспросами. Вместо этого они просто наблюдали за подозрительно молчаливой парочкой, пытаясь разобраться, что к чему и делали вид, что им до этих двоих нет никакого дела. Гермиона же, напротив, всячески пыталась вызвать Гарри на откровенность и выяснить, почему в последнее время её друг стал походить на приведение, но Поттер шарахался от неё как от огня, не давая возможности даже приблизиться к нему, а Арчер…Арчер даже не реагировал на неё, как бывало раньше. Гарри понимал, что Гермиона без колебаний согласится помочь ему, он даже был уверен, что с ней время поисков сократится вполовину, но тогда пришлось бы посвятить её в некоторые детали, которые Гарри не хотел никому рассказывать. Это касалось только его и Тома, к тому же, если он расскажет всё Грейнджер, не будет ли это выглядеть так, будто он жалуется? Поттер и сам не знал, что ему делать в данном случае, но продолжал упрямо молчать. Так могло длиться бесконечно долго, и первым, что удивительно, не выдержал Драко.