Читаем без скачивания Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы - Станислав Виткевич

Ю л и й  I I (с иронией). Практически! На дне всего этого виден прагматизм. Но все равно. Даже это я пока предпочитаю Небу.

Г и р к а н  I V. Бездека, слышишь? Никто еще не удостаивался лучшего комплимента. Святой отец с нами.

Э л л а (цепляясь за Павла). Ответь мне, по крайней мере перестань колебаться.

Б е з д е к а. Я еду. Неизвестность всегда сто́ит того, чтобы ради нее покинуть нечто предсказуемое. Впрочем, это принцип Нового Искусства, Искусства безобра́зных неожиданностей.

Г и р к а н  I V. Благодарю тебя, но не пытайся сравнивать гирканизм с искусством. Гирканией надо жить.

Б е з д е к а. То же самое говорили о дадаизме дадаисты, пока их всех не перевешали. Нет — довольно. Я твой. Все настолько мерзко, что нет такой глупости, ради которой не стоило бы бросить все, чем мы живем. Пусть я погибну, но не среди этих мелочных дрязг. Я хотел погибнуть где-нибудь на Борнео или Суматре. Однако тайнам постоянства я предпочитаю тайны становления. Еду.

Э л л а. Павел, заклинаю тебя. Я тебе не помешаю. Возьми меня с собой.

Б е з д е к а. Нет, детка. Не надо об этом. Твои духовные уловки мне известны. А как женщина ты для меня не существуешь.

Э л л а. Павел, Павел, как жестоко ты со мной расправляешься! Я умру. Подумай о нашей бедной одинокой квартирке, о моей несчастной маме.

Б е з д е к а. Мне тебя чертовски жаль. В эту минуту я впервые действительно тебя полюбил.

Э л л а. Павел! Стряхни с себя наваждение. Уж если ты не можешь остаться, позволь мне ехать с тобой на муки и смерть!

Г и р к а н  I V (отталкивая ее от Бездеки). А ну, отцепись от него. Каракатица, а не женщина. Слышишь? Последний раз тебе говорю.

Э л л а (рыдая). Тогда убей меня — сама я от него не уйду.

Справа появляются  Д в е  М а т р о н ы  и  Д в о е  П о ж и л ы х  Г о с п о д, одетых элегантно, во все черное.

М а т ь. Элюня, разреши представить тебе двух твоих дядюшек. Они финансируют твой брак с господином Павлом. Господа Ропнер и Штольц — моя дочь — жених моей дочери, знаменитый художник Павел Бездека.

Пожилые Господа здороваются с Эллой.

Б е з д е к а. Во-первых, уже не жених, во-вторых, при знакомстве никогда не называют имени и профессии, тем более что я сменил род занятий. Прошу простить, госпожа Мария, но передо мной открылись новые перспективы. Я буду кем-то вроде министра в Гиркании. Удовлетворение гирканических потребностей. На то, чтоб это объяснить, нужно слишком много времени. Я и сам с трудом понимаю.

М а т ь. Оно и видно. Вы, должно быть, пьяны, господин Павел. Элла, что это значит?

Э л л а. Мама, все пропало. Он не пьян и не сошел с ума. Это самая что ни на есть очевидная, холодная и жестокая правда. Король Гиркании берет его с собой. Он перестал быть художником.

Мать стоит остолбенев.

Г и р к а н  I V. Да, сударыня, и давайте уладим это дело полюбовно. Не выношу громких скандалов на чужой территории. Я выплачу вам любую неустойку.

М а т ь. Речь не о деньгах, а о сердце моей дочери, сударь.

Г и р к а н  I V. Очень вас прошу, не будьте банальны. Кроме того, я никакой не сударь, а король.

М а т ь. Читала я о вашей Гиркании в газетах. О ней пишут театральные критики, потому что ни один порядочный политик даже слышать об этой Гиркании не хочет. Ваша Гиркания — обычный театральный вздор. Банда сумасшедших и пьяниц, растленных дегенератов вздумала строить из себя государственных мужей в старом стиле. Стыдитесь! Гиркания! Просто «bezobrazje» à la manière Russe[52].

Г и р к а н  I V (бросая меч на кучу одежды). Рехнулась баба. А ну молчать. Бездека согласен, и я не оставлю его на произвол всяких там закоснелых бабонов. Идем, Павел.

Павел медлит в нерешительности.

Э л л а. Мама, я этого не переживу. Я тоже хочу ехать.

М а т ь. Что? И ты против меня? Тебе не стыдно при дядюшках, с которыми ты едва успела познакомиться? Если ты будешь так себя вести, мы не получим ни цента. Опомнись, Элла.

Э л л а (хватаясь за голову). Я не хочу жить! Не могу! Но мне не хватает мужества умереть. (Королю.) Гиркан, коронованный хам, ядовитейшая из культурных бестий, убей меня. Хочу боли и смерти — слишком много я сегодня пережила.

М а т ь. Элла, как ты выражаешься! Кто научил тебя этим ужасным словам?

Э л л а. Сама не знаю. Понимаю, что это позерство — но я так безумно страдаю. (Королю.) Умоляю — убей меня.

Г и р к а н  I V. Ты хочешь? Мне ничего не стоит. В Гиркании все возможно. Жизненный абсолют — понимаете ли вы это, вы, жалкие пожиратели объедков?

Б е з д е к а. Подождите — а вдруг все удастся уладить к общему удовольствию? Терпеть не могу сцен и скандалов. Элла спокойно вернется к матери, а я по крайней мере уеду с чистой совестью.

Э л л а. Нет, нет, нет — хочу умереть.

М а т ь. Ты хочешь отравить последние дни моей старости? А как же наша квартирка, наши чудные вечера втроем, а потом в окружении детей: твоих и господина Павла — моих любимых внучат?

Э л л а. Мама, не мучай меня. Я скорее отравлю тебе жизнь, если останусь с тобой, чем если погибну сейчас от руки короля.

М а т ь (в отчаянии). Не все ли равно, кто тебя убьет? Смерть есть смерть, и старость моя будет окончательно отравлена.

Э л л а. Нет— я должна умереть сейчас. Каждый миг жизни — невыносимая мука.

Г и р к а н  I V. Барышня, вы это серьезно? (×)

Э л л а. Да. Я никогда еще не была так серьезна.

Г и р к а н  I V. Ну хорошо же.

Хватает меч, лежащий на куче королевского платья, и ударяет Эллу по голове. Элла падает без стона.

М а т ь. Ах!!!

Рухнув на тело дочери, остается в этом положении до конца. Гиркан стоит, опираясь на меч. Старцы лихорадочно перешептываются. II Матрона спокойна. (+)

Б е з д е к а. Только теперь я начинаю понимать, что такое гирканизм страстей. В чем состоит жизненный абсолютизм, я уже понял. (Он и Гиркан пожимают друг другу руки.)

Ю л и й  I I. Я совершил немало злодеяний, но это прагматическое преступление растрогало меня до глубины души. Благословляю тебя, несчастная мать, и тебя, дух девочки, чистой и возвышенной сверх всякой реальной меры. (Благословляет левую группу; Гиркану.) Итак, сир, она тоже была жизненной абсолютисткой — ты должен это признать.

Г и р к а н  I V. И меня эта смерть растрогала. Я познал новую красоту. Вот уж не думал, что где-нибудь кроме Гиркании может произойти нечто столь неожиданное.

О д и н  и з  П о ж и л ы х  Г о с п о д (подходя). Ну хорошо, господа, а что теперь? Как это оформить? Мы всё понимаем, точнее — догадываемся. В сущности, банальная история, вот только чем все это оправдать?

Ю л и й  I I. Господа, я человек корректный, но вашего общества больше выносить не в силах. Поймите — я же был папой римским. Живо целуйте туфлю и убирайтесь пока целы. Терпеть не могу убожества мысли под маской фальшивой добродетели.

Пожилые Господа целуют ему туфлю и, теребя шляпы, с вытянутыми лицами выходят направо. В это время продолжается разговор.

Г и р к а н  I V. Павел, а сейчас иди с этим лакеем и собирайся в путь. «Гиркания-экспресс» отправляется через час. Я здесь инкогнито, и специального поезда у меня нет.

Б е з д е к а. Хорошо. Тетрикон, оставь этих дам, и пошли.

Бездека и Тетрикон идут к правой двери. II Матрона приближается к Гиркану. Они останавливаются на пороге.

I I  М а т р о н а. Гиркан, ты не узнаёшь меня? Я твоя мать.

Г и р к а н  I V. Я тебя сразу узнал, мамуля, но ты в моей жизни — единственная постыдная тайна. К своей матери я предпочел бы не применять гирканическое мировоззрение. Моя мать, мать короля — обычная потаскуха! Омерзительно!

Ю л и й  I I. А, так значит, и у тебя, на дне твоего преступно-прагматического сердца, сокрыто нечто святое? Не ожидал.

Г и р к а н  I V. Святой отец, прошу вас, не лезьте не в свое дело. (II Матроне.) Мамуля, советую тебе, иди-ка ты отсюда и больше никогда не попадайся на моем пути. Ты знаешь, что от отца я унаследовал нрав пылкий и крутой.

I I  М а т р о н а. А может, я стала бы жрицей любви в твоем государстве? Когда-то сирийские царевны сознательно отдавали девственность незнакомцам за пару медяков.

Г и р к а н  I V. Это было давно и потому прекрасно. Ты начинала не с этого. Ты была содержанкой наших отупевших аристократов и разжиревших семитских банкиров. Я даже не знаю, чей я сын — я, король. Гнусная история.

I I  М а т р о н а. Какая разница? Тем больше твоя заслуга, что из низов ты вознесся к высотам трона. Шутовского, но все же трона.

Г и р к а н  I V. Однако я предпочел бы лучше знать свою генеалогию, а не теряться в догадках.

I I  М а т р о н а. Ты смешон. Какая разница, ариец ты, семит или монгол. Среди моих любовников был и посланец Небесной Державы принц Ценг. По нынешним временам...