Читаем без скачивания Солнце слепых - Виорэль Михайлович Ломов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дрейк засыпал ямку и пошел выпить с рыбачившим на острове приятелем. Машу взял с собой. Она послушно поплелась за ним, как совсем еще недавно ходила и летала за Машей Марфуша. У деда не было сил вести девочку за руку. С большим трудом он преодолел песчаную пустыню острова и там, вдали от людей, хмуро чокнувшись с приятелем, выпил полный стакан теплой водки.
Глава 20. Сколько бабок надо на девок
– Федя! Федор! Дерейкин! Оглох, что ли?
Дрейк оглянулся. За крайним столиком с кружкой пива сидел лысый толстяк в речфлотовской форме. Пиво было под цвет его глаз.
– Гришка? Сто лет, сто зим! Ну, ты и раздался! Тоже за сто, наверное?
– За сто, – благодушно согласился толстяк. – Даже после бани, тэ сазать.
– В речфлоте?
– А то где же. Забыл? Я же водный после войны кончил. За эти годы поумнел и сам не заметил как. Умнеешь как-то незаметно, тэ сазать.
«Незаметно, – подумал Федор. – Вообще как-то незаметно от лет, когда о жизни знаешь очень мало, перескакиваешь к годам, когда о ней не знаешь ничего».
– Ты-то на пенсии? – поинтересовался Гришка.
Какой Гришка? Сейчас уже Григорий. Как же его по отчеству? – не мог вспомнить Дрейк.
– Сам не пойму. До пенсии еще три недели, а на пенсии уже три месяца.
– Я что-то тоже не врублюсь. Ну да ладно! А я тружусь. Не отпускает начальство, понимаешь, полезен еще, тэ сазать.
– Полезное свойство быть полезным…
– А чего тебя не видно совсем? Ты не в Волгограде, что ли, живешь?
– Да где только не мыкался, – сказал Дрейк.
– Значит, пока не вышел… Права и все такое еще действуют? Погоди, мы что-нибудь придумаем. Ты же капитан? Корочки целые? Здесь?
– Целые-то целые, и где им еще быть, раз я здесь. Боюсь, по здоровью не пройду.
– Здоровье – не твоя забота.
Дрейк усмехнулся:
– Ну, вообще-то да, не моя.
– Вот-вот. На сто не обещаю, но на девяносто пять попробую подсобить тебе. Здоровье! Шутишь? Ты еще подкову, небось, гнешь? Вон кулачища! Ты где сейчас?
Дрейку почему-то не хотелось открываться перед Григорием Расходовым. Тот был типичным середнячком, которые Дрейка всегда раздражали. Если из всех людей вычленить то типичное, что есть в каждом, и слепить из этого одного человека, получится типичный проходимец. Расходов был именно таким чуть ли не от рождения. Оттого, наверное, у него сейчас такой самодовольный вид. Расходов еще в юности собирал, как пылесос, любую информацию о всех своих знакомых и любил, при случае, пустить пыль в глаза. И Дрейк уклончиво ответил, что в Волгограде остановился у знакомых. А вообще жить ему, по большому счету, и негде, кроме как в Волгограде. И что он один, совсем один, как перст. О Маше не сказал ни слова. И о том, что у него тут домик, что он уже третий месяц живет тут и работает на пляже, тоже решил не говорить. «Странно, – почесал он себе затылок, – чего это я осторожничаю?»
– Ну, тогда тем более, раз тут и живешь. Завтра приходи в порт, на втором этаже направо мой кабинет. Табличку увидишь, не заблудишься. Сообразим тебе катерок. А то мы сразу двух капитанов лишились, понимаешь. Будешь барыг с бабьем на пляж катать.
– Перекатал я их! – сказал Дрейк. Он в этот момент необычайно ярко вспомнил, как искал отдел кадров в речпорту, вагончик, ворону, вылетевшую в дверь. Уж не Марфуша ли то была? Сколько воды утекло с той поры!
– Тем более, не привыкать! Зарплата нормальная. Как везде. Не работа, а один кайф!
– Работают лишь за малые деньги. За большие можно и не работать.
Расходова эта реплика чрезвычайно развеселила. Он даже записал ее себе на календарик. Чтоб потом при случае «тэ сазать».
И правда, с трудоустройством у Дрейка никаких проблем не возникло. Не понадобилось никому от него и волгоградской прописки. Купальный сезон был в разгаре, и Дрейк привычно катал горожан с восьми утра до десяти вечера. Больше нравилось ему работать с утра, так как и сам он был посвежее, и граждане не такие перегревшиеся и пьяные, да и жары особой не чувствовалось. Машу пришлось на время определить к давним Лидиным знакомым, жившим в центре города. Федор дал им пятьдесят рублей, на том и поладили. Маша восприняла городскую жизнь спокойнее, чем ожидал дед. У нее появились друзья, и она не скучала. Тем более, арбузы пошли, дыни, груши, виноград – поскучай тут за ними!
Несколько дней Дрейк блаженствовал в своей рубке.
По воде кверху килем плыло много осетров. Попадались даже белуги, громадные, как опрокинутые лодки. Все тут приложили руку: и плотина, и браконьеры, и тяжелые металлы на дне реки.
Каждый раз, проплывая мимо надписи на бетонной стене «Здесь стояли насмерть гвардейцы Родимцева», Дрейк сжимал губы. Каждый раз он поминал тех, кто здесь выстоял и не выжил. Среди них числил и своего сына Василия. Раз насмерть, значит, здесь.
Как-то в конце смены подошли двое.
– Поехали, старик, в затон, – не терпящим возражения тоном сказал один из них. Видок у него был: ковбой, да и только! Из «Великолепной семерки», только «шестерка».
– Какой затон, внучики? Меня бабка дома ждет.
– Бабка у него! – хмыкнул ковбой. – Слышал, Шпон? Дурень! Мы тебе таких бабок отвалим, свою позабудешь. Тебе сколько бабок надо на девок?
– Вообще-то одной хватает.
– Короче, дед, поехали! Начальство в курсе, договоренность на самом высшем уровне. За сверхурочные получишь сполна.
– Чего вам надо, ребята?
– Чего нам надо – то наша забота. А твоя – делать то, что надо нам.
– Непривычно мне это.
– А ты привыкай!
– Вень, чего-то он дюже разговорчивый! – подал голос второй.
– Это ничего, он же не знает, Шпон, кто мы такие, – успокоил приятеля ковбой Веня. – Вдруг мы с тобой замыслили что-то незаконное! Ты только не думай, дед: документов и проездных билетов мы тебе предъявлять не будем. Поехали!
На причале в планы двух приятелей, похоже, были посвящены, и никто не поинтересовался, куда пошел катер. Даже странно как-то, подумал Дрейк. Такой учет трудовым минутам и график, как на аэродроме, а тут – на тебе!
Уже в сумерках пристали к берегу. Встретили несколько человек.
– Сиди у себя, дед, и не рыпайся. Скажем, когда ехать.
Закатили несколько бочек, занесли несколько ящиков. Приказали отчаливать. В город поехало человек семь-восемь. На причале сгрузили свое добро в грузовик.
– Это тебе, – сунули пачку кредиток. Деньги пахли
