Читаем без скачивания Правила Дома сидра - John Irving

Если бы Уолли Уортингтон глянул сейчас в зеркало, он сравнил бы матку с яблоком в бледно-розовой стадии созревания. Только вот что это за маленькая щелка? — удивился бы он.

— Как выглядит шейка матки? — спросил д-р Кедр.

— Прекрасно, — ответил Гомер.

К его удивлению, Кедр протянул ему пулевые щипцы. Простой инструмент, которым захватывают переднюю губу шейки матки, после чего зондируют глубину матки и начинают вводить расширители.

— Вы помните, что я вам сказал? — спросил Гомер у д-ра Кедра.

— Тебе претит прикасаться к шейке матки? — ответил вопросом Кедр.

Гомер взял пулевые щипцы и захватил ими губу шейки матки, не допустив ни одной ошибки. «Но я не прикоснусь ни к одной кюретке, — подумал он. — Это сделать д-р Кедр меня не заставит».

Но д-р Кедр даже не стал его просить.

— Спасибо за помощь, — сказал он.

Сам измерил полость матки и расширил канал шейки. Попросил только подать кюретку, Гомер подал.

— Помните, я спросил вас, необходимо ли мое присутствие? — тихо проговорил Гомер. — Если это не так важно, я бы предпочел ничего этого не видеть. Помните наш разговор?

— Но тебе надо это видеть, — ответил д-р Кедр, прислушиваясь к звукам, издаваемым кюреткой, и стараясь тише дышать. — Мое мнение таково, — продолжал д-р Кедр, — твое участие ограничится наблюдением и ассистированием, пусть непрофессиональным. Цель — усвоить ход операции и научиться ее делать, даже если ты этого не хочешь. Разве я кому-нибудь что-нибудь навязываю? Когда ко мне приходит всеми брошенная женщина и говорит, что она против аборта и хочет родить ребенка, еще одного сироту, я что, давлю на нее? Давлю? Никогда, — говорил д-р Кедр, продолжая выскабливание. — Я принимаю роды, черт бы все побрал. Ты думаешь, сколько родившихся здесь детей будут счастливы? Думаешь, жизнь сироты сахар? Конечно, ты так не думаешь. Но разве я когда-нибудь возражал? Никогда. И даже ничего не советовал. Я делаю то, что женщины просят — аборт или еще одного сироту.

— Я тоже сирота, — вставил Гомер.

— Разве я требую, чтобы ты думал как я?

— Но вы этого хотите.

— Женщинам, которые сюда приходят, все равно, чего я хочу, — сказал Уилбур Кедр.

Он положил кюретку среднего размера и протянул руку за маленькой, которую Гомер уже приготовил и автоматически протянул.

— Я хочу приносить пользу, — начал было Гомер, но д-р Кедр продолжал, как не слыша:

— Тогда не прячь голову в песок. Не вороти носа. Тебе это непозволительно. Ты сам мне сказал, и сказал правильно: «Я хочу приносить пользу, хочу все знать, участвовать в жизни приюта, не надо ничего таить от меня». Ты мне это внушил. И ты прав, — сказал д-р Кедр. Но тут же поправился: — Был прав.

— Но он живой, — сказал Гомер Бур. — И в этом все дело.

— Ты участник процесса, — продолжал Кедр. — Сегодня роды, завтра аборт. Твое неодобрение замечено. Оно законно. Ты вправе иметь собственное мнение. Но ты не вправе быть недоучкой, делать свою работу кое-как. А представь, что в один прекрасный день твои взгляды изменятся.

— Они никогда не изменятся.

— Ну хорошо. А если, вопреки желанию, тебе придется все-таки — ради спасения жизни матери — сделать…

— Я не врач.

— Точно, до совершенства тебе еще далеко. Хоть десять лет учись здесь, все равно профессионалом не будешь. Но что касается гинекологии и всего, что с ней связано, тут я могу тебе помочь стать первоклассным специалистом. Точка. Ты уже сейчас больше знаешь, чем многие так называемые опытные акушерки, черт бы их побрал.

Гомер видел, что работа с малой кюреткой уже подходит к концу, приготовил несколько ватных тампонов и подал один д-ру Кедру.

— Я никогда не заставлю тебя, Гомер, делать что-то против твоей воли, — никак не мог успокоиться д-р Кедр. — Но ты будешь наблюдать, узнавать, запоминать то, что я делаю. Иначе для чего я? Разве мы посланы на эту землю бездельничать? Что, по-твоему, значит — приносить пользу? Ты думаешь, я тебя оставлю в покое, допущу, чтобы ты превратился в Мелони?

— А почему вы не учите ее? — спросил Гомер.

Вопрос вопросов, подумала сестра Анджела, но голова женщины в этот миг слегка дернулась у неё в руках, она застонала, и сестра Анджела, нагнувшись, коснулась губами ее уха.

— Все идет хорошо, миленькая, — прошептала она. — Врач уже все кончил. Сейчас будете отдыхать.

— Ты понимаешь меня, Гомер? — спросил д-р Кедр.

— Да.

— Но ты не согласен?

— Точно.

«Ах ты дерзкий, упрямый, жалеющий себя, своевольный, высокомерный, несмышленый юнец», — подумал Уилбур Кедр, но вместо всего этого только сказал:

— Может, ты еще передумаешь и захочешь быть врачом.

— Мне нечего передумывать. Я никогда не хотел быть врачом.

Кедр посмотрел на испачканный кровью тампон — ровно столько, сколько положено, — и протянул руку за свежим тампоном, уже приготовленным Гомером.

— Так, значит, ты не хочешь быть врачом? — опять спросил он.

— Нет, — ответил Гомер. — Думаю, что нет.

— Но у тебя слишком мало других возможностей. Не из чего выбирать, — философски заметил Кедр, и у него защемило сердце. — Да, это я виноват, что ты не любишь медицину.

И сестра Анджела, куда менее сентиментальная, чем сестра Эдна, вдруг почувствовала, что сейчас заплачет.

— Ни в чем вы не виноваты, — поспешил сказать Гомер. Уилбур Кедр опять проверил, не началось ли кровотечение.

— Здесь больше делать нечего, — коротко бросил он. — Если не возражаешь, побудь с ней, пока не кончится действие эфира. Ты ее здорово оглушил, — прибавил он, заглянув женщине под оттянутое веко. — Я сам приму роды женщины из Дамарискотты. Я ведь не знал, что тебе вообще медицина не по душе.

— Это не так, — ответил Гомер. — Я приму роды у этой женщины. Даже буду счастлив.

Но Уилбур Кедр уже отвернулся от пациентки и покинул операционную.

Сестра Анджела быстро взглянула на Гомера; взгляд ее был вполне нейтральный и, уж конечно, не испепеляющий и даже не презрительный, но и не сочувственный. И не дружеский, подумал Гомер. И прошествовала вслед за д-ром Кедром, оставив Гомера с пациенткой, выбирающейся из эфирных паров.

Гомер проверил тампоном, нет ли кровотечения, почувствовал, как женщина пальцами коснулась его запястья.

— Я подожду, пока ты сходишь за каталкой, золотко, — произнесла она, едва шевеля языком.

В душевой отделения мальчиков было несколько кабинок; д-р Кедр умылся над умывальником холодной водой и глянул в зеркало — не осталось ли на лице следов слез; он не чаще Мелони смотрелся в зеркало и его поразил собственный вид: сколько времени он выглядит уже таким стариком. Он покачал головой и в зеркале позади себя увидел на полу груду мокрой одежды Кудри Дея.

— Кудри! — позвал он.

Д-р Кедр был уверен, что в душевой, кроме него, никого нет, но в одной из кабин был Кудри Дей и тоже плакал.

— У меня был очень плохой день, — донеслось из кабины.

— Давай с тобой об этом поговорим, — предложил д-р Кедр, и Кудри Дей покинул добровольное заточение.

На нем была более-менее чистая одежда, но явно чужая. Это были старые вещи Гомера, из которых Гомер давно вырос, а Кудри еще не дорос.

— Я хочу хорошо выглядеть, чтобы эта красивая пара усыновила меня, — объяснил Кудри.

— Усыновила тебя? — переспросил д-р Кедр. — Какая пара?

— Вы сами знаете какая. — Кудри был уверен, что это приглашенные д-ром Кедром усыновители. — Очень красивая тетя в белой машине.

«У бедного ребенка бред», — подумал Уилбур Кедр, взял Кудри на руки и сел с ним на край раковины, чтобы понаблюдать за его состоянием.

— Может, они приехали за кем-то другим? — упавшим голосом спросил Кудри. — Тете понравился Копперфильд, а он даже еще не умеет говорить.

— Сегодня нет никаких усыновлений, Кудри. Я ни с кем не договаривался.

— Может, они просто так приехали, посмотреть? — предположил Кудри. — Хотят выбрать самого лучшего?

— Так не делается, Кудри, — сказал всерьез обеспокоенный д-р Кедр. Неужели малыш думает, что Сент-Облако — это зоомагазин, куда можно приехать просто так, развлечения ради?

— Я не знаю, как это делается. — Кудри опять заплакал. А ведь укатали сивку крутые горки, вдруг на секунду подумал д-р Кедр, находясь под впечатлением увиденного в зеркале. Он чувствовал, что сдаст, хорошо бы его самого кто-нибудь усыновил, просто взял бы и увез отсюда. Он прижал к груди мокрое от слез лицо мальчика, зажмурился, и в глазах у него поплыли звезды, которые являлись обычно под влиянием эфира. Сейчас они безжалостно напомнили ему капли крови на стерильных тампонах, которых он повидал тысячи. Он посмотрел на Кудри Дея и засомневался: усыновит ли его кто-нибудь; вдруг ему грозит стать вторым Гомером Буром.

Сестра Анджела помедлила у дверей в душевую, слушая, как д-р Кедр утешает Кудри Дея. Она больше беспокоилась о д-ре Кедре, чем о мальчике. Сестре Анджеле и во сне не могло присниться, что между д-ром Кедром и Гомером, так любящими друг друга, когда-нибудь возникнет это упрямое противостояние. Ее удручало, что она бессильна им помочь. Какое счастье — зачем-то зовет сестра Эдна, дела отвлекут от горьких мыслей. Она решила поговорить сначала с Гомером, это легче; но пока не знала, что скажет тому и другому.