Читаем без скачивания Ириска и Звезда Забвения - Вадим Панов

И страшные сабли Истукана со звоном отскочили, не причинив Полике вреда.

Чёрный рыцарь покачнулся и сделал шаг назад.

Циркачи завопили:

– Фея!

И в следующий миг Полика изо всех сил ударила Истукана гигантским молотком, по пояс вогнав ошарашенного противника в землю.

Как гвоздь.

Глава XXVI

в которой Ириска добирается до острова Непревзойдённых и встречается с Захариусом Удомо

Материк остался позади, и вот уже несколько часов они летели над бескрайним тёплым океаном, цвет которого менялся от нежно-зелёного на отмелях до густого синего на глубине. Летели над толщей воды, уходящей далеко-далеко вниз.

В синем небе над синим морем…

Здесь можно было не опасаться помощников Удомо, поэтому Петрович снизился, и «Бандура» шла на высоте птичьего полёта, позволяя пассажирам любоваться белыми барашками игривых волн, выпрыгивающими из воды дельфинами, стаями летучих рыб, огромными китами, черепахами и акулами – удивительными обитателями благодатного океана.

Ириска смотрела во все глаза, быстро перебегала от иллюминатора к иллюминатору, желая увидеть как можно больше, и в салоне летающей машины то и дело раздавался её весёлый смех. И восхищённые возгласы. И обращённые к друзьям призывы: «Да посмотрите! Посмотрите же на это чудо!» И тогда казалось, что они просто путешествуют, а не летят навстречу неизвестности.

Случалось, путешественники замечали корабли под шапками белоснежных парусов, но далеко, на самом горизонте, поскольку остров Непревзойдённых лежал в стороне от торговых путей, и когда перед летающей машиной появилась земля, вокруг не оказалось ни одного паруса.

– Ты уверен, что мы прилетели куда нужно? – тихо спросил Страус, когда «Бандура» зависла над затерянным посреди океана клочком суши.

– Абсолютно, – мрачно ответил Петрович.

– Уточни координаты, – предложил Дикий.

Он отказывался верить своим глазам.

– Я трижды вычислил наше местонахождение и ещё ни разу в жизни не был так уверен в том, что проложил курс правильно.

– Мы над островом, – грустно проронила Ириска. – Над тем самым островом.

Авессалом снял шлем и отвернулся.

– Нет! – выкрикнул Хиша. – Я не понимаю! Я не верю, что мы там, где нужно! Не верю! Не верю! Не верю!

Он едва не плакал.

– Что произошло? – тихо спросил Петрович.

Но ему никто не ответил.

Потому что никто не знал.

Они прилетели. А Дворец исчез.

Точнее, превратился в бесплотный мираж. Путешественники видели прекрасные башни, мраморные стены, чудесные статуи, фонтаны, скверы, беседки, домики, набережные – видели всё. Но всё это было нежной дымкой, накрывающей чудесный остров призрачным покрывалом.

Коралловый Дворец обратился в туман. Их путешествие закончилось ничем.

– Но как? – Дикий первым выскочил из «Бандуры», когда машина приземлилась на песчаный пляж, добежал до миража, прикоснулся крылом к подрагивающему изображению великолепного дворца, убедился, что в нём нет крепости камня, обернулся к друзьями и со слезами на глазах повторил: – Как?!

– Не знаю, – горько ответил подошедший Петрович. – Не могу понять.

– Дворец не разрушился, – заметила Ириска, задумчиво ковыряя ногой белоснежный песок. – Он просто стал миражом.

– Но как это могло произойти?!

– Память, – коротко ответил кто-то, и от неожиданности Хиша подпрыгнул до верхушки пальм.

А Петрович сжал кулаки и что-то пробубнил себе под нос. Но тихо пробубнил, чтобы девочка не услышала плохие слова.

А потом путешественники обернулись и увидели Захариуса.

Несмотря на яркое солнце, колдун появился на пляже в привычном наряде: бордовый фрак, чёрный плащ, цилиндр, ботинки… И ему не было жарко. Напротив, показалось, что от Удомо веет холодом.

И тленом.

– Память, – повторил чёрный маг, убедившись, что его видят и слышат.

– Уходи! – рявкнул инженер, загораживая собой Ириску.

– Пошёл прочь! – добавил Страус, вставая рядом с другом.

Но Захариус лишь улыбнулся, медленно прошёл мимо, оказавшись совсем рядом с линией туманного Дворца, остановился, задумчиво разглядывая призрачную дымку, и спокойно продолжил:

– Так случается с волшебными местами, когда уходит память. Коралловый Дворец стоял твёрдо до тех пор, пока в нём щебетали Непревзойдённые, пока их дыхание согревало камни, а горящие глаза освещали остров негасимым светом. Непревзойдённые наполняли Дворец жизнью, но теперь от пышного Двора осталась только ты… – По тонким губам колдуна змеёй скользнула усмешка. – А ты мало что помнишь, девочка, и потому Дворец бесплотен и почти невидим. А когда вы с сестрой уйдёте, Дворец исчезнет навсегда.

– Никогда, – прошептала Ириска.

Но Захариус не услышал.

– Потому что вместе с вами исчезнет прошлое, исчезнет память, исчезнет само имя Непревзойдённых. Потому что Забвение разрушает всё на свете, девочка. Не меч, не магия и не огонь – забвение. И это страшное оружие я обратил против вас.

Удомо более не походил на циркового фокусника. И хотя он был в любимом тёмно-бордовом фраке и привычном плаще, то есть выглядел так же, как раньше, Ириска видела, что чёрный маг изменился. Из его глаз исчезла лёгкость, делавшая Захариуса чуточку мягче, и теперь они были непроницаемыми и равнодушными.

А на свете нет большего зла, чем равнодушие.

– Я хочу поговорить, – произнёс колдун. – Пусть твои приятели уйдут.

– Даже не надейся! – немедленно отозвался Хиша и судорожно вцепился в сумку.

– Он опасен, – добавил Петрович.

– Пожалуйста, отойдите к «Бандуре», – попросила девочка. – Удомо ничего мне не сделает.

– Ты уверена? – прищурился Страус.

– Я мог уничтожить остров в тот миг, когда вы на него ступили, – хмыкнул Захариус.

– Не мог, – отмахнулась фея. – Но это ничего не меняет: пожалуйста, дайте нам поговорить.

Она помолчала, подождала, когда инженер и Дикий отойдут к летающей машине, и жёстко спросила:

– Для чего ты хочешь изгнать из Прелести фей?

– Ваше время прошло, – не менее твёрдо отозвался колдун. – Теперь это мир людей.

– Скучный.

– Настоящий.

– С тобой во главе? Хочешь стать королём?

– Императором.

– И ради этого лишаешь нас Прелести? Ради этого отнимаешь у всех нас добро и волшебство?

– Разве это мало – быть императором? – поинтересовался Захариус. – Что плохого в моём скромном желании?

– Всё, что ты делаешь, – плохо, – уверенно ответила девочка. – Мы, феи, придумали Прелесть. Мы сплели её в своих мечтах и населили добрыми обитателями. Мы!

– Мир, который вы создали, вырос и больше в вас не нуждается, – возразил Захариус. – Мы хотим жить сами.

– Мы не мешаем людям.

– Достаточно того, что вы есть, – ощерился Удомо.

– Прелесть – это мир фей.

– Теперь – это просто мир.

– Ещё нет!

– Но будет.

– Хочешь отдать Прелесть Плесени?

– Разумеется, нет. – Чёрный маг удивлённо поднял брови. – А почему ты так решила?

Но Ириска видела, что он врёт.

– Королева Гнил тебя обманет. – Девочка усмехнулась. – Чего бы она ни обещала – она обманет.

И поняла, что отыскала больное место: Захариус задумался.

– Гнил сама собирается править Прелестью и не сдержит своего слова.

– Она уже сделала всё, что обещала, – проворчал колдун.

– Что?

– Не твоё дело!

– Но ты можешь всё исправить! – в отчаянии выкрикнула девочка.

– Неужели? – притворно удивился Удомо. – Как?

– Отступи. Оставь мой остров и моих сестёр в покое. Прекрати преследовать фей.

На мгновение, на одно маленькое мгновение, Ириске показалось, что ей удалось убедить колдуна. На мгновение в его чёрных и до сих пор равнодушных глазах мелькнула какая-то светлая искра, словно память о давних временах, когда кудрявый мальчик Захариус дружил с феями, а феи любили его.

На мгновение.

А потом Удомо сжал кулаки и жёстко произнёс:

– Война уже началась, девочка. Вчера я навсегда изгнал из Прелести огромное количество фей, и мы оба знаем, что этого мне не простят. Поэтому давай не будем переливать из пустого в порожнее и поговорим о тебе. Я могу отправить вас с сестрой домой.

– Мы можем уйти сами, – вздохнула Ириска. – Самоцветный Ключ у меня.

– Так уходи, я не стану мешать. Я готов отдать тебе сестру прямо сейчас – только уходи.

– А перед уходом я должна буду посмотреть на Звезду Забвения и навсегда позабыть Прелесть?

– Таково условие, – кивнул Захариус. – И оно, согласись, очень мягкое. Я знаю, что ваш настоящий мир не здесь, что вы гости в моей Прелести, и поэтому прошу – уйди добром, не заставляй меня убивать тебя. Уйди. Тем более… Вы, феи, всё равно забываете о Прелести. Все вы.

– Я и так её почти не помню, – грустно улыбнулась Ириска. – Только обрывки и то, что удалось увидеть сейчас…

– Вот видишь! – обрадовался Удомо.