Читаем без скачивания Штрафбат. Приказано уничтожить - Андрей Орлов

Он перевалился на узкую площадку, окольцованную каменными громадами. Ничего себе, комар… Тело немца все еще судорожно подрагивало. Кровь заливала лицо. Расстегнуть комбинезон по «крупной нужде» фриц успел, а вот все остальное… С какой же силой надо было садануть по черепу? Зорин с невольным уважением окинул взглядом трясущегося «вредителя». До чего же везучий, черт…

– Зорин, это ты? – пролепетал боец. Потрясающе, что в ночной свистопляске он умудрился сохранить не только жизнь, но и очки. Впрочем, они судорожно подпрыгивали на носу, в любую секунду могли упасть и разбиться. Кто бы возражал.

– Ты потрясающе наблюдателен, Литвинов, – вздохнул Зорин. – Ты что тут, яйца высиживал? Какого хрена ты этого парня замочил?

– А что, я сделал что-то неправильно? – сник солдат.

– Неважно, – отмахнулся Зорин, – забудь. Главное, что ты это сделал. Давай теперь подумаем, как будем из всего этого выпутываться.

– Может, убежим? – предложил Литвинов идеальное решение.

Не оставалось времени на побег. Да и как бежать – с покойником под мышкой? Двое оставшихся вывернули из-за скалы, остановились в отдалении, нетерпеливо поглядывали. Наконец, не выдержали, побрели, переваливаясь, с ноги на ногу.

– Эй, Курт, у тебя запор?

Литвинов задрожал, схватился за карабин, челюсть у солдата от страха отвисла до земли. Зорин перехватил оружие, сделал страшные глаза, прошептал:

– Прижмись к камню… – И сам прижался, чтобы их не сразу заметили. И первое, что увидели фашисты – ноги своего товарища, которые все еще судорожно подрагивали. Пока сообразили… Алексей подпрыгнул, схватил первого попавшегося за лодыжку, резко потащил на себя. Охранник не устоял, рухнул, ударившись головой, загремел в яму. Второй испуганно попятился, скинул автомат. Это действие Зорин просчитал, камень, которым Литвинов отоварил «своего» немца, был уже под рукой. Он должен был попасть! Метнул резко, едва не вывернув руку из сухожилия – точно в лоб. Треснула кожа, лоб окрасился алым, немец повалился, даже не пикнув. Трудно быть многостаночником…

Жилистый парень с погонами фельдфебеля, оказавшийся у него под ногами, начал проявлять недюжинную активность. Изворачивался, чтобы дотянуться до автомата, брыкался. Литвинов оказался не таким уж «двоечником», рухнул фашисту на ноги, обнял их. Зорин уселся ему на грудь, обхватил затылок и лоб, содрогнулся, увидев полные ужаса глаза – и сильным рывком провернул голову вокруг шеи. Подскочил, чтобы действовать дальше, по ситуации… но ситуация уже контролировалась. Про приказ сидеть и не отсвечивать товарищи забыли. Бойчук и Гоберник волокли за ноги отключившегося охранника, сбросили вниз, прыгнули сами. С другой стороны скатились Вершинин и Антохин.

– Литвинов? – впору посмеяться, с каким священным ужасом уставились штрафники на последнего выжившего в ночной бойне. Впрочем, было бы странно, если бы он не выжил…

– Мама дорогая, ну все, скучать не будем… – убитым голосом выразил общее мнение Бойчук.

Литвинову было неловко, он вымучил улыбку, зарделся, словно красна девица.

– Ша, мужики, сантименты и мат потом, – отрезал Зорин. – Скажем так, мы ужасно рады видеть нашего товарища живым и не сбежавшим. Разбираем оружие. Действуем быстро, пока охранников не хватились. Бойчук, Гоберник, выясните, куда направлялись эти трое – тропинка к объекту и все такое. Десять минут, и вы уже здесь. Вершинин, Антохин – на стрем, и не дай бог мы кого-нибудь тут провороним.

Беседовать с единственным выжившим эсэсовцем приходилось быстро и жестко. А то, что охрану базы осуществляет подразделение одной из частей «Мертвая голова», входящих в управление концентрационных лагерей, сомнений не вызывало: серый воротник, характерный для военнослужащих Ваффен СС, на петлицах под комбинезоном – сдвоенные руны «зиг», на левой – белая полоса, обозначающая звание: «штурманн-ефрейтор».

Зорин слегка придушил приходящего в себя ефрейтора. Когда тот начал дергаться, объяснил доходчиво и сжато, что будет душить господина ефрейтора всякий раз, когда тот будет сопротивляться, молчать или говорить неправду. Метод оказался действенным. Эсэсовец хрипел, мычал, но говорил. Беседа продолжалась несколько минут, после чего Зорин вежливо поблагодарил «интервьюируемого», сжал ему горло стальными пальцами и не отпускал, пока глаза не остекленели. На клочке окаменевшего пространства становилось тесно от мертвых тел. Литвинов моргал, смотрел на Зорина с ужасом, но тот и сам чувствовал, что с лицом происходит что-то не то – лицевые мышцы, сведенные судорогой, превратили его во что-то страшное, неживое. Он закрыл глаза, заставил себя успокоиться.

Через несколько минут вернулись Бойчук с Гоберником, доложили, что за горой все тихо. Проезд к замаскированным воротам действительно имеется, но там заброшенный шлагбаум, и все подъезды затянуты серой маскировочной сеткой. А еще есть тропинка в каменных джунглях, тянущаяся параллельно дороге (очевидно, по ней и курсируют пешие дозоры), смыкающаяся с последней у невзрачного строения, прилепившегося к горе. Там имеется железная дверь, а над крыльцом нависает живописная скала – маскировка с воздуха просто идеальная. И скалы, в которых можно запросто упрятать десантный батальон, тянутся вплоть до двери.

Зорин думал. Если это действительно секретный объект, вход в него не может существовать в единственном числе. Наверняка есть и другие лазейки, но где их сейчас искать?

– О чем беседовали? – выразительно кивнул на свежего мертвеца Бойчук. – Колись, Зорин. Он подкинул тебе пищу для ума?

– Объект построен в сорок втором году, – поделился информацией Зорин. – В некотором роде это секретный медицинский центр, одно из подразделений концлагеря в Грабовице.

– Больница, что ли? – поинтересовался Мишка Вершинин, спрыгивая с камня и подавая руку Антохину.

– Только в ней не лечат, а калечат, – ухмыльнулся Зорин. – На объекте врачи из СС проводят медицинские исследования над заключенными – продвигают, так сказать, передовую немецкую науку. Материал поставлялся из лагеря – по заказам и накладным. И вчера, кстати, привезли последнюю партию – несколько мужчин и несколько женщин… – Он стал судорожно массировать горло, чтобы не выплеснулась рвота.

– В общем, серьезное медицинское учреждение под эгидой, разумеется, СС. Трудятся научные светила, производят открытия, ставят смелые эксперименты, достигли впечатляющих результатов. Таких, что даже специалисты из других концлагерей, вроде Аушвица и тому подобных, приезжают перенимать передовой опыт. Объект оборудован по последнему слову техники, опекается лично Гиммлером. Штат объекта «номер девять» укомплектован взводом охраны – это примерно три дюжины громил из «Мертвой головы». Остальные – несколько десятков научных работников низшего звена – ассистентов, лаборантов и собственно врачей. Все – люди с дипломами, научными степенями и заслугами перед рейхом.

– Дрянь какая, – поморщился Антохин.

– Заключенных в этом гадюшнике калечат и медленно умерщвляют самыми извращенными методами. «Сырьем», учитывая вчерашнюю поставку, объект обеспечен. Это был единственный внешний пост. Смена через сорок минут. Сегодня утром сотрудниками лаборатории получен приказ: сидеть на базе и никуда не высовываться. Беглым описанием объекта штурманн Франк Хальзер, в принципе, поделился: коридорная система, объект погружается на три этажа под землю, три выхода, расположенных лучами, казармы охраны – в западном крыле объекта. Лаборатория продолжает работу – она обеспечена всем необходимым, даже дизельным топливом на месяц бесперебойной работы генераторов. У нас есть сорок минут, мужики, чтобы провести разведку боем. Всей толпой, конечно, не повалим, кто-то будет прикрывать. Имеется одна резонная мыслишка… – Зорин задумчиво уставился на мертвые тела. Лишь у одного из покойников воротник был немного испачкан кровью, но если прикрыть его капюшоном комбинезона… – Не смею неволить, парни. Предприятие намечается авантюрное. Все со мной? Если чувствуете, что не готовы, то лучше не надо, только испортим все… – Он сделал выжидательную паузу.

– Ты еще агитку нам прочти перед боем, – проворчал Бойчук, – приказывай, Зорин, не тяни резину. Посидим тут еще немного – наши друзья-покойники точно завоняют.

– Уж я-то определенно с тобой, – подмигнул Вершинин.

– И я, – спохватился Антохин, – хотя… ни слова не понял, чего тут Зорин наплел.

– И я пойду с вами, можно? – смущенно улыбнулся Литвинов. – Куда вы – туда и я. Ни на шаг не отстану.

– Вот это-то и страшно… – пробормотал Гоберник, чем вызвал улыбку на серых лицах штрафников.

– Переодеваемся, – распорядился Зорин, выразительно похлопав по комбинезону мертвеца, – будем косить под «ихних». Гоберник, Вершинин… и я. Остальные на подхвате, в случае опасности будете уводить противника в лес.