Читаем без скачивания Древняя Америка: полет во времени и пространстве. Северная Америка. Южная Америка - Галина Ершова

Остается еще одна загадка: почему древние чинчоррцы сначала делали черные мумии и укладывали их головой на юго-запад, а потом стали вдруг покрывать тела умерших красной краской и развернули их на 180°?

По всей очевидности, более ранние мумии должны были воплощать жителя «страны мертвых». Они покрывались черной краской, имитирующей трупное потемнение. Головой их ориентировали на существование там же, в «стране мертвых», которая расположена в самом мертвом месте мироздания – на юге или западе, где исчезает солнце, то есть со стороны моря.

Обязательной и неслучайной деталью всех погребений был пеликаний клюв, а также оперенье или кожа этой морской птицы. Клюв пеликана особой формы, как известно, приспособлен для переноски рыбы достаточно крупных размеров, сопоставимых даже с младенцем. Можно предположить, что пеликан считался «связником» между миром живых и мертвых, поскольку летал на запад, к уходящему солнцу. Он мог уносить души умерших и приносить из страны мертвых новые души для возрождения.

В III тысячелетии до н. э. происходит переосмысление цикличности жизни в привязке к пространству и времени. Древние жители побережья больше заботятся не об уходе, а о возвращении умерших и потому пытаются придать им вид живых – красная краска у всех народов является в погребальном обряде символом крови и жизни. Головой покойников обращают к солнцу – на север и северо-восток, откуда для жителей южного полушария земли вместе с солнцем приходит обновление жизни.

Эта традиция изготовления мумий, зародившаяся на чилийском побережье в VII тысячелетии до н. э., превратилась в главный элемент погребального обряда многочисленных индейских племен Южной Америки и просуществовала вплоть до империи инков. Мумии считались плотью обожествленного предка, через которую можно было установить связь с его душой, затерянной где-то в бескрайнем Космосе.

Глава 4

ЧАВИН – ЗВЕЗДА ИЗ ПОЯСА ОРИОНА

Между 5° южной широты и тропиком Козерога протянулись Центральные Анды, включающие три цепи Кордильер. Казалось бы, не столь обширный регион. Но климат здесь меняется самым радикальным образом буквально с каждым километром по мере продвижения вглубь континента. Дело в том, что прибрежная полоса не столь широка, и уже в 15 километрах от моря высота гор достигает 4000 метров! А самый высокий перевал расположен на высоте 6500 метров. Другой особенностью климата является то, что жаркая прибрежная пустыня омывается мощным течением, носящим имя Гумбольдта, которое поднимает из океанических глубин достаточно холодные воды и несет их вверх, к экватору, вдоль западного побережья континента. Этот феномен характерен для всего южного полушария земли: мировой океан ни на минуту не прекращает своего вращения влево и несет к западным берегам Америки, Африки и Австралии воды, поднятые из глубин у ледников Антарктики. Эти течения, связанные с пассатами, способствуют возникновению чрезвычайно засушливых пустынь: Намиб на черном континенте, Западная на пятом континенте и цепь прибрежных пустынь от Атакамы до Сечуры в Новом Свете.

Первое перуанское государство или город-святилище?

Именно здесь, на пустынном побережье, и существовала примерно с 1500 года до н. э. по 400 год н. э. культура, получившая название Чавин – по названию индейского селения, расположенного между реками Моша и Вачехса в перуанском департаменте Анкаш на севере Перу. Неподалеку от этого селения были обнаружены археологические остатки древнего церемониального центра. Памятники, относящиеся к культуре Чавин, разбросаны вдоль Тихоокеанского побережья по полосе примерно в 800 км длиной и 150–200 км шириной. Главный центр, Чавин-де-Уантар, находится в горах примерно посередине этой территории – в 100 км от побережья. Наиболее характерный центр на севере – Куписнике. На самом юге земель Чавина расположен Паракас, главный центр культуры-«преемницы».

Однако было бы ошибкой представлять себе культуру Чавин как некое государство со столицей и подчиненными землями. Скорее, это было некое предгосударственное образование, когда на обширной территории проживало достаточно большое количество однородных в этническом и культурном плане общин. Их развитие постепенно приводило к выделению уже не просто святилищ, но ритуально-административных центров, и некоторые из них постепенно набирали силу. Поэтому долгое время отдельные центры чавинской территории рассматривались исследователями в качестве самостоятельных культур. Как бы то ни было, Чавин считается «прародительницей» всех андских цивилизаций, играя примерно ту же историческую роль, что и ольмекская в Мезоамерике.

Первые упоминания об этом археологическом месте мы обнаруживаем уже в 1550 году в хронике испанца Педро Сьесы де Леона. Посетившие чуть позже эти места Торибио де Могровехо и Антонио Васкес де Эспиноса с восхищением описывают древнюю уаку — святилище перуанских индейцев. Однако начало исследований Чавина можно отнести лишь к 1874 году, когда Эрнст Миддендорф провел обследование памятника и описал его архитектурные и стилистические особенности. Первые археологические работы были проведены в начале XX века основоположником перуанской археологии Хулио Тельо.

Исследователями уже тогда было отмечено, что Чавин представлял собой теократическое общество с сильно развитой вождеской и религиозной властью. Своеобразной церемониальной столицей считался собственно Чавин-де-Уантар. По всей достаточно обширной подчиненной территории равномерно распределялись менее значимые ритуальные центры. Они возводились в стратегически выгодных местах, а вокруг селились общинники.

Хозяйственная деятельность включала земледелие, ограниченное пригодной землей, которую можно было найти только в долинах рек. Естественно, в суровых условиях засушливой пустыни увеличение посевных площадей было возможно лишь при наличии развитой сети оросительных каналов и дренажных сооружений. Население не забывало и важные традиционные промыслы – рыболовство и охоту. Судя по всему, уже тогда древние чавинцы, большая часть которых проживала в горной местности, одомашнили лам и викуней. Мясо шло в пищу, а из шерсти изготовлялись великолепные ткани.

Об уровне развития древних обществ мы судим по тем предметам и сооружениям, которым удалось сохраниться до наших дней. Что же осталось от Чавина? Если говорить о мелких предметах, то прежде всего следует упомянуть творения местных гончаров. Керамика хорошо обжигалась и не была тяжелой. При покрытии сосудов росписями использовались в основном три цвета – красный, коричневый, желтый и черный. Позже добавился белый. Изделия могли быть и монохромными. Оттенки, которые проявлялись в цветах, часто возникали из-за нестабильного кислородного режима при обжиге.

Илл. 60. Полихромный керамический сосуд культуры Чавин выполнен в виде узкогорлой вазы с рельефным орнаментом

Древние мастера радовали жителей великолепными керамическими изделиями с рельефным и расписным декором. Это могли быть и обычные открытые чаши разных форм – их всегда отличал особый Илл. 60. Полихромный керамический сосуд чавинский орнамент. Самыми смешными были, пожалуй, сосуды с широкими горизонтальными краями и ручкой сбоку – они очень напоминают детские ночные горшки. Но особенностью Чавина являются своеобразные, легко узнаваемые сосуды – они напоминают круглые пузатые графины или бутыли с высоким узким горлышком. Чаще всего горлышко делалось фигурным – в виде округлой ручки с высоким выходом. Нередко само тело сосуда выполнялось в виде фигурок людей и животных. Это не просто посуда – перед нами буквально оживают древние чавинцы. Мы видим людей в характерных головных уборах; их руки могут быть просто сложены на животе или прижаты к лицу, а могут что-либо держать. Мы видим и музыканта, играющего на флейте, и охотника, закинувшего за плечи добычу, и носильщика, укрепившего свой груз налобным ремнем, и сидящую с вытянутыми ногами толстую женщину, и мать, кормящую младенца. На некоторых сосудах ручка усложнена фигуркой сидящего зверька, чаще всего забавного грызуна, запихивающего лапками в рот маисовое зернышко или даже маленький початок. Характерны также орнаменты в виде хищных птиц и змей. Очень часто сосуд выполнялся в виде головы кошачьего – ягуара или пумы (это достаточно деликатный вопрос, поскольку явный ягуар появляется в чавинской культуре лишь на некоторое время, а затем как бы вытесняется пумой или другими кошачьими). Древние мастера с особым чувством выполняли круглые ушки, глаза, пасть с торчащими клыками и даже «пламенеющие» брови – так же, как это примерно в то же время делали далекие мексиканские ольмеки.

Илл. 61. Керамический сосуд культуры Чавин, изображающий носильщика, 700–400 гг. до н. э.