Читаем без скачивания "Новый Михаил-Империя Единства". Компиляцияя. Книги 1-17 (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

– Вероятно, то, что и сделал в реальности – возглавил бы толпу, влез на броневик и повел подданных за императором. Прости мой менторский тон, но стрелять в народ – это самое последнее дело, даже если тебе страшно от вида бурлящих масс, которые прут на тебя. Правитель должен быть любим толпой. Любим, обожаем и боготворим. Ты видел, как в Севастополе восторженная толпа встречала нас с Машей? Особенно ее величество «благословенную Марию». Встречали ли так самозабвенно Аликс?

– Нас тоже всегда торжественно встречали!

– Ох, Ники, вроде и по-русски мы с тобой говорим, а словно на разных языках. Разве я о пышных церемониях и о верноподданнически согнутых спинах «лучших людей города»? Я о народе говорю, вот что сделала Аликс для простого народа?

– А твоя Маша много сделала?! Вот что конкретно она сделала, а?

– Как минимум она подарила людям веру и надежду. А это немалого стоит. Веру в то, что царь и царица настоящие отец и мать каждому подданному. Когда в Пскове начали рваться снаряды на артиллерийских складах, Маша, уже зная о своей беременности, рискуя жизнью, полетела на дирижабле из Севастополя в Псков, возглавила там штаб ликвидации последствий катастрофы и лично контролировала, чтобы ни один из пострадавших не остался без поддержки, не остался без помощи империи. Именно благодаря ей сотни простых и обыкновенных людей остались живы, а десятки тысяч не пошли по миру. Нужно ли говорить о том, что те, кто видел это, увидели в ней не просто царицу, а мать России? В ней, в шестнадцатилетней итальянской принцессе!

– Это все твой Суворин всем уши прожужжал своей пропагандой!

– А почему «твой Суворин» то же самое не сделал в отношении Аликс? Возможно, потому, что никакого «твоего Суворина» ты и близко к себе не допускал? Но не будем спорить про пропаганду, необходимость создания которой ты благополучно игнорировал. Бог с ней. Мы увлеклись, и пора вернуться на грешную землю, а точнее, на палубу этого прекрасного корабля. Ты согласен с тем, что ваше так называемое заточение в Ливадии было не худшим последствием того, что происходило в Москве с участием твоей супруги?

Николай хмуро молчал. Но я не собирался разводить философии еще и вокруг ее драгоценной тушки, а потому решил закруглить тему, заметив напоследок:

– А если вспомнить еще и о том, что твоя жена кричала на весь парк про меня и Машу, то ваш отдых вполне мог затянуться, причем в куда менее комфортных условиях. Согласен с этим?

Тот нехотя кивнул. Ну, уже что-то.

Продолжаю:

– Но я вновь решил не карать Аликс за ее слова. Спишем это на расшатанные нервы, общую атмосферу и бурные изменения в организме вследствие беременности.

Николай пораженно на меня уставился.

– Так ты знаешь?

Киваю с таким видом, как будто речь идет о чем-то, что само собой разумеется. Сущая безделица. Царь я или не царь?

Вот только то, что агентура Ольги сработала лучше, чем государственные спецслужбы и моя личная разведка, заставило меня серьезно напрячься. Как и то, что Ольга решила мне сообщить об этом именно в тот конкретный момент, ведь это могло свидетельствовать либо о том, что она была уверена в том, что я в курсе беременности Аликс, либо же это была тонкая демонстрация ее собственных возможностей и способностей. Так сказать, визитная карточка соискателя на вакантную должность местоблюстителя. Причем я склонялся ко второму.

– Конечно, Ники, ну, как мне не знать, подумай сам. Разумеется, я в курсе того, какие надежды возлагает Аликс на эту поездку, как мечтает о том, что найдутся влиятельные желающие, так сказать, вернуть трон Алексею.

– Понимаю. Ты решил ее использовать в качестве наживки.

Отрицательно качаю головой.

– Нет, Ники, конечно же нет. Фантазии Аликс существуют лишь в ее фантазиях. Даже если предположить, что такие могущественные силы и есть в России или в мире, то твою жену представители заговорщиков будут обходить десятой дорогой и станут просто шарахаться от нее, слово от зачумленной. Все помнят то, как дорого обошелся ее длинный язык тем, в чьих домах и в чьем присутствии она тогда болтала в Москве. Ведь не у каждого есть брат император, который может великодушно простить по-родственному. Тем более что пример Болотной площади показывает, что по-родственному можно и на виселицу прогуляться. Но я не об этом. Мне кажется, что вы уже засиделись без дела и всякие дурные мысли лезут в голову вследствие праздности и общей неопределенности. Не кажется ли тебе, что ты и твое семейство нарушаете Закон о служении? Да, я даровал вам отдых, но всякий отпуск подходит к концу, не так ли?

Николай осторожно поинтересовался:

– Что ты предлагаешь?

– Я, брат, предлагаю тебе и твоей семье заняться делом, полезным империи, а не заниматься опасными фантазиями. После окончания церемонии коронации и прочих торжеств, с этим всем связанных, ты, Аликс и девочки можете выбрать любое занятие, а Алексей может выбрать любую учебу и любую будущую профессию, достаточно интересную и престижную, но в то же самое время абсолютно безопасную в отношении возможных травм. Что касается ограничений, то, пока идет война, вы не можете выехать за внешнюю границу Единства, а дополнительным ограничением для Аликс будет проживание на территории Ромеи. Я это не из вредности и не от нелюбви к ней, а сугубо в порядке заботы о твоем душевном спокойствии. Пока твоя жена находится далеко от Москвы и Петрограда, у нее значительно меньше шансов влипнуть в нехорошую историю с заговором, ибо, если такое случится, сумасшествие будет самым мягким приговором, надеюсь, ты это понимаешь.

Ники промолчал.

– И да, кстати, хотел вот что еще сказать. Твои дочери – дочери императора, и на них в полной мере распространяется закон о выплатах и приданом, которое полагается им по праву. Так что имейте это в виду. Они по-прежнему завидные невесты. В случае одобренного мной равного замужества девочки получат по миллиону рублей. Захотят неравного брака – тоже неволить не стану и с приданым не обижу. Пока же им, как и было прежде, ассигнуется по пятьдесят тысяч рублей в год. Тебе, как сыну императора, назначено к ассигнованию из казны двести тысяч рублей в год, плюс тридцать пять тысяч рублей в год на содержание дворца.

Бывший царь раздраженно бросил:

– Какого еще дворца?!

Спокойно пожимаю плечами.

– Да хоть какого. В Ромее вполне можно найти подходящий. Или построить. Миллион рублей на обустройство дворца тебе будет выделен из государственной казны.

Ники скривился, но я ясно видел, что задел его не разговор о деньгах, а обозначение его статуса как «сына императора». Ну, точки над «i» надо расставлять, пока мы на берегу… гм, в море.

Даю ему возможность переварить услышанное. Наконец, экс-самодержец хмуро уточнил:

– Ты ничего не сказал об Аликс и Алексее. По закону им тоже полагаются ассигнования из казны.

Что ж, разговор потихоньку перемещается в практическую плоскость, что не может не радовать. При всем неприятии Николаем меркантильных вопросов, ему приходится учитывать то, что он более не хозяин земли Русской, а великий князь с неясным, не прописанным в законе статусом. Возможно, лично ему на деньги и наплевать, но будущее дочерей не может его не волновать. Не говоря уж о том, что он должен знать, что отвечать на вопросы семейства на сей счет. А, уверен, за эти месяцы вопросов ему было задано огромное количество, и я корил себя за то, что не разрулил эту тему еще весной.

– До совершеннолетия Алексей будет получать, как и получал прежде – по тридцать три тысячи рублей в год. После совершеннолетия уже по сто пятьдесят тысяч в год, плюс миллион на обустройство дворца.

Ники кивнул. Все верно, как было, так и осталось. Тут я ничего не менял. Остался самый сложный вопрос.

– Аликс, как супруге сына императора, по закону полагается сорок тысяч рублей в год.

Да, судя по тому, как лицо Николая скривилось, словно от зубной боли, я себе рельефно представил, что же он услышит от ненаглядной супруги. Потерять не только корону и статус, но и сильно потерять по деньгам (с двухсот тысяч в год упасть до сорока!) – это жестко. Что поделать – жизнь справедлива!