Читаем без скачивания Костяной Скульптор. Часть 4 (СИ) - Розин Юрий

Если бы я ничего не сделал, то, даже несмотря на четыре сотни килограмм, тянущих меня вниз, я бы поднялся метров на семь-восемь. Однако вместо этого, стоило мне уйти из опасной зоны досягаемости двуручников, я снова воткнул свой стилет в пустоту и, совершив вокруг него полный разворот, обрушил Гуйар на противников. Правда, на этот раз ничьей смертью дело не закончилось. Быстро скоординировавшись, Воины скрестили свои клинки и встретили Кровожадного Короля тройным блоком. Через такое я пробиться уже не смог, но с удовольствием отметил, что мечи двух Воинов также выгнулись дугой, став практически бесполезными в бою.

Тем не менее, Шут уже наверняка приканчивал последнего, так что я решил немного раскрыть карты. Алый туман, разлившийся от меня во все стороны, испугал троицу мечников куда больше, чем смерть их напарника. Не знаю, что происходило у них на лицах, забрала мешали разглядеть, но по тому, что один даже попятился, стало понятно, насколько им не по себе. Что же, им же хуже, потому что в таком состоянии не только победить, но даже оказать минимальное сопротивление мне у них не получится.

Калия вынырнул из ладони, как маленькая рыбка. Я ни на что особо не рассчитывал, собираясь заморозить стилет в ту секунду, когда Воин вскинет свой клинок для парирования. Но, совершенно неожиданно для меня самого, острие Калии, так и не встретив на пути сопротивления, вошло прямо в глаз тому самому попятившемуся бойцу. Эм… это было даже как-то неловко. Вроде как: «Эй! Ты что, умер? Да не может быть! Ты ведь шутишь, да? Нет? Ну ладно…» — странная ситуация, впрочем, не отменяющая того факта, что у меня было еще два противника.

Все-таки заморозив Калию, чтобы Воин так и остался стоять, подвешенным на стилете, я бросился к двоим оставшимся, уже явно растерявшим весь боевой настрой. Парочка вялых ударов, какие-то совершенно идиотские уходы и блоки… если бы они не продолжали прикрывать друг дружку, я бы расправился с обоими за секунды. Впрочем, это и так заняло не так много времени. Одному Гуйар раздробил колено и боец, издав какой-то нечленораздельный всхлип, рухнул на землю. Последний же умер на месте, когда раскрученная на нити Усиления булава впечаталась ему в ухо. Финальным движением выдернул из глазницы мертвого Воина Калию, вогнал стилет в ухо потерявшего сознание от боли бойца.

Обернулся. Шут, вполне предсказуемо, закончил раньше меня и сейчас уже ушел на сотню с лишним метров вперед, преследуя почти столкнувшихся с войсками женщин. И было видно, как солдаты обеих армий при приближении магесс подались в стороны, словно от Агнес во все стороны распространялся нестерпимый жар. Конечно, на самом желе этой обжигающей волной был страх, может быть не все видели, что мы сделали с элитными бойцами, но страх, словно страшнейший в мире вирус, передавался от человека к человеку за доли секунды. Люди, только что сражавшиеся друг с другом на смерть, готовые погибнуть за свою страну и свои идеалы, пятились, бросали оружие, даже обращались в паническое бегство перед силой, которой в принципе не были в силах противостоять.

Зрелище, надо признать, было поразительное. В том смысле, что ничего подобного я еще никогда не видел. Мне, испытывающему не инстинктивный, а чисто прагматический страх, это было совершенно незнакомо, и тем не менее я понимал, что творится в головах у этих бойцов. Понимал и очень жалел, что причиной всей этой паники был не я.

«А ведь когда-то так и было…» — пришла неожиданно в голову совсем не похожая на обычную мысль. Не похожая потому, что она была не просто неким образом в сознании, она прозвучала, как чей-то реальный голос, громкий, сильный, звучный. А еще она явно не была моей, потому что со мной никогда такого не было, чтобы целые армии разбегались от меня в ужасе. Или было? На ум сами собой пришли персонажи из моих видений. Из них всех больше всего на роль устрашителя тысяч больше всего подходил тот, что явился после получения Гнева. Тот, кто собственноручно построил гору из тел убитых им существ, людей и монстров. Однако после видения Жадности я уже не был уверен в том, что они — это я. Но тогда к чему эти видения?

Сложно. И, как всегда, не ответов.

Тем временем Агнес, не обращая ни на что внимания, остановилась там, где совсем недавно проходила граница битвы, а теперь осталось лишь разбросанное оружие и следы бегства сотен и тысяч ног, и вытащила из-за пазухи мешочек с жемчужинкой. Паланита и Раука встали по бокам от своего лидера, готовые отразить любую неожиданную атаку, угрожающую жизни Агнес и успеху предстоящего ритуала. Шут, обернувшись ко мне, состроил страшное лицо, которое должно было сказать: «Быстрее! Она сейчас начнет!» — и еще больше ускорился.

Однако я не торопился. Магессы не обращали на меня и мечника никакого внимания, полностью поглощенные исполнением своей основной миссии, а то, что Шут поймет мой собственный план, меня уже не волновало. Когда он добрался до троицы и на полном ходу пронзил своей трехгранной шпагой грудь Рауки, я был еще где-то метрах в семидесяти. Старуха, не издав ни звука, рухнула на землю. С пробитым сердцем не выжить даже Воину. В итоге ее подозрительность была побеждена ее же фанатичным поклонением Бирюзовым Вратам и преданностью той миссии, что она получила. Даже как-то обидно, с другой стороны, все согласно плану.

Агнес, естественно, тут же прервала едва начатый ритуал. И дело, наверное, было даже не в смерти старшей подруги, а в том, что Шут теперь мог атаковать ее, если бы она продолжила. Поставленная перед ней королем Бирюзовых Врат задача была превыше всего остального, а месть за Рауку стала бы лишь приятным дополнением к устранению угрозы. Тем не менее, ударить Шута она так и не успела.

Поймав момент, когда мечник вонзит клинок в старуху, я ускорился, отталкиваясь уже не от грязи, а от подушек из Усиления, рванув вперед на огромной скорости. И мечник, еще даже не успевший до конца вытащить свой длинный стилет из раны Рауки, оказался полностью беззащитен, к тому же, совершенно не ожидая от меня такого, в прямом и переносном смысле, удара в спину. Если точнее, Калия вонзился ему прямиком в затылок, мгновенно оборвав жизнь уже второго Воина за последние две секунды.

Воцарилась странная пауза. Я смотрел на Агнес, она и Паланита смотрели на меня, уже окончательно сбитые с толку.

— Он хотел выкрасть яйцо и продать его, — быстро сказал я, выдергивая стилет из черепа Шута. — И позвал меня в долю. Отказать в тот момент я не мог, иначе он бы сбежал и, возможно, напал на нас ночью, так что пришлось ему подыграть. Вам сказать тоже не мог, он за всеми нами следил. Продолжай ритуал.

Замолчал, давая понять, что это все, что я хотел сказать, после чего встал на то место, где только что стояла Раука.

— Спасибо… — пробормотала Агнес, для которой, похоже, наступил момент пресыщения информацией, после чего снова достала мешочек, из мешочка жемчужину и подняла ее над головой.

А вот теперь надо было действовать еще быстрее. Сорвав с пояса гладкую дубинку, которую я купил в той самой крепости, выбравшись с постоялого двора ночью, я размахнулся и с широкого размаха ударил Паланиту в висок. Усиленное магией дерево затрещало от таких нагрузок, все-таки рыжая была и телесным магом, а значит кости ее были куда крепче, чем у обычного человека и даже крепче металла, но нужного эффекта я добился. Родственница короля, не издав ни единого звука, рухнула на землю. Не мертвая, это я отлично чувствовал, но сотрясение мозга ей было обеспечено. А мне этот удар обеспечил несколько минут наедине с Агнес.

— ЧТО ПРОИСХОДИТ?! — Взревела окончательно запутавшаяся Воительница.

От ее голоса и меня, и все, что было обильно разбросанно вокруг, отнесло на несколько метров в стороны. Что же, так даже лучше, меньше шанс задеть рыжую в процессе.

— Я предаю вас всех: и Бирюзовые Врата, и предателя Бирюзовых Врат. — Я кивнул головой на труп Шута. Из дыры в черепе кровь вытекала пополам с серой жидкостью. Бесславный конец для выходца Дома Клинков. Хотя, может и нет, я ведь так и не спросил, учился ли он в Деревне, или нет.