Читаем без скачивания Кай из рода красных драконов (СИ) - Бэд Кристиан

— Ты так любишь своего волка? — удивилась Шасти.

— А что не так?

— Кровь дракона — очень дорого стоит. Можно взять за неё золото. Зачем тратить на волка?

— А ты знаешь пословицу: делай добро и бросай его в воду, потом всплывёт? — спросил я.

Она помотала головой, пытаясь вникнуть.

Переспросила:

— Что всплывёт?

— А то и всплывёт, — ответил я уклончиво. — Только не с Буркой. Звери — помнят добро, а вот с людьми проблемы бывают.

Я усадил Шасти впереди себя на Гиреша, в который раз удивляясь, как он может взлетать с таким грузом?

Но волк справился. Он разбежался, тяжело захлопал крыльями и набрал высоту.

«Физика отдыхает, — подумал я. — Может, мне всё-таки это снится, а?»

Глава 30

Вспомнить все

С двумя всадниками Гирешу было лететь тяжелее. Он чаще взмахивал крыльями, но вперёд себя никого не пускал, предупреждая рычанием самых рьяных из крылатых собратьев-волков.

Гиреш был настоящий вожак, не чета своему хозяину, Ичину. Вот и мне пора было решать в этом мире вопросы с властью. Хватит уже запрягать, пора ехать. Вот только куда?

Нужен был чёткий план, а планы составляются на знании местности и ситуации. Ну и что я о ней знал? Одни слёзы, а не информация.

Ни газет, ни интернета… Может, у Ичина хотя бы карта есть?

Молодые барсы даже расспросов на эту тему не понимали. Зачем рисовать местность — они и так всё знают, молодые да бессмертные.

Читать умели двое. Считали вроде бы все, но как Истэчи: знакомые предметы быстро, незнакомые — загибая пальцы. Истэчи мог, например, сразу сообразить, сколько воинов идёт по тропе, но не мог быстро подсчитать, сколько камешков я перед ним кладу.

Молодых барсов надо было учить всему: писать, считать, биться на мечах. Но и они могли многому меня научить — охотиться, маскироваться в лесу, летать, наконец.

Но так я буду запрягать слишком долго. Это мне надо пару лет в горах проторчать, чтобы превратить эту вольницу в нормальную боевую единицу.

«Может — надо без плана?» — подумал я, и тут же словно ток побежал по жилам. Такое решение было ближе моему здешнему телу. Камай рвался в бой, и стратегические расчёты плохо держались в его голове.

В моей. Мне опять было двенадцать или тринадцать. Всё тело моё звенело от радости полёта. Я обнимал Шасти, крепко прижимая к себе, и мне сейчас ничего не было нужно. Только лететь на битву. Только ветер в лицо и шум крови в ушах. И ярость оружия.

Хорошо, что Гиреш, завидев чёрное пятно выгоревшего лагеря, сам пошёл на снижение. Я бы вот так и нёсся сломя голову и не разбирая дороги.

Ссадив Шасти со спины волка у края оврага, я спрыгнул на землю, погладил Гиреша по седой морде:

— Спасибо, братишка.

Огляделся запоздало, но ни Ичина, ни Ойгона не заметил. Эти-то куда делись? Надо было мне сверху глянуть. Размечтался, подросток недоделанный.

Посмотрел на сумку с колдовским барахлом, которую моя жена всю дорогу крепко прижимала к груди, а сейчас прилаживала на пояс. Хмыкнул.

Шасти заметила мой взгляд, ощетинилась, как ёжик, и ещё крепче сжала в руках свои богатства.

— Ладно, если помнишь клятву и не будешь никому вредить… — я пристально посмотрел ей в глаза. — Ты теперь — моя жена, помнишь? А это… — я кивнул на барсов, которые опустились рядом со мной и уже полезли в овраг, чтобы забрать мешки для добычи. — Твой род.

Она с готовностью закивала. Что же у неё такого ценного в этой сумке?

— Эй, смотри! — ко мне подскочил радостный Истэчи с окровавленным мешком из шкуры оленя. — Я Бурке драконьей крови привёз! Пока ты бла-бла, я сбегал и всё успел!

— Это ты молодец! — обрадовался я, думая, что жрать опять хочется, и таким манером к вечеру я тоже не откажусь от сырой крови. — А Ичин где?

Истэчи огляделся, но шамана, разумеется, не нашёл.

— Держи! — он сунул мне мешок. — Сейчас разыщу!

Я улыбнулся: в пятой точке у приятеля явно имелся моторчик.

— Пойдём, волчару порадуем, Шасти, — обернулся я к девушке. — Пойдёшь со мной?

Она кивнула и несмело улыбнулась в ответ.

Отдать ей сумку было, конечно, страшным риском. Но ведь она меня сегодня спасла. Могла бы просто промолчать — а вдруг самозваному мужу каюк побыстрее придёт?

Но не промолчала. Значит, попробуем доверить ей это колдовское барахло. Разобраться бы ещё, какая в нём польза?

Бурка чинно возлежал рядом с убежищем. Барсы копались там, добывая мешки и верёвки. Волк взирал благостно, понимал, что это «свои».

Учуяв меня и мешок с кровью, он повернул голову и облизнулся.

— Сейчас, Бурочка, — сказал я, снимая с так и не разожжённого кострища котёл для каши. — Покормим тебя и полечим.

Я поставил перед Буркой котёл и развязал горловину мешка.

Бурка занервничал. Он вскочил и переступал лапами, совсем как собака, которой насыпают в миску любимый корм. Но под руку не лез, гордый.

Я навалил полный котёл свернувшейся крови и отошёл в сторону.

Бурка принюхался, сунул морду в котёл и начал аккуратно-благородно лакать. Но, лизнув пару раз, не выдержал и, давясь, кинулся заглатывать огромные куски драконьей крови.

Гиреш, что пришёл следом за мной к убежищу, тоже было заинтересовался вкусной едой.

Но шерсть Бурки встала дыбом, а из оскаленной пасти донеслось такое рычание, что шарахнулись и мы с Шасти.

— Как ты его не боишься, — выдохнул Истэчи.

Он уже оббежал лагерь и принёсся обратно.

— Бурка просто оголодал, — пожалел я зверя. — Мы тут держим его на одной воде. А ему сила нужна, чтобы рана закрылась.

Гиреш зевнул и ушёл в тенёк. Не знаю, что он подумал о хамском поведении дикого волка, но к чужой миске потерял всяческий интерес.

Казалось бы, Бурка ему — на один укус, а вот поди ж ты, даже не возмутился.

— Ты Ичина нашёл? — спросил я приятеля.

— Он по тропе с Ойгоном ушёл, к пропасти.

— А зачем?

— А кто же у него спросит? — растерялся Истэчи. — Ушёл и ушёл.

— Про пропасть тебе часовые сказали? — догадался я.

Он кивнул и хотел поднять мешок с остатками крови. Но Бурка опять зарычал, не трожь, мол, моё.

Истэчи отдёрнул руку и покачал головой:

— Ну и злой он у тебя.

— Пусть отъедается, — разрешил я. — У дракона крови много, всем хватит. Людям-то её можно?

— Я бы попробовал, — улыбнулся приятель. — Добыча редкая, но не ядовитая же.

— Можно, — сказала Шасти. — Только варить надо. Сырую дают во время обрядов. Она расширяет душу и даёт на время другое зрение.

— Галлюциноген, что ли?

— Не знаю, — растерялась Шасти.

— А Бурка у нас не забалдеет с сырой? — забеспокоился я.

— Волкам точно дают сырую кровь, — сказал Истэчи. — Да и как бы им не давать, они сами жрут.

— Ну ладно тогда. — Я посмотрел на Бурку, плюхнувшегося рядом с опустошённым котлом: — Ты лежи, выздоравливай. Но лучше больше не ешь, а то тяжело тебя будет тащить. Скоро уходим отсюда. А ты… — я повернулся к Шасти. — Садись рядом с Буркой и ни шагу отсюда. Мне с Ичином поговорить надо.

— Я с тобой! — подхватилась Шасти.

И даже сама взяла меня за руку.

— У меня мужской разговор, понимаешь?

— А я — рядом, на камушке посижу! Ну, пожалуйста?

Пожал плечами. Боится она, что ли?

— Ладно. Но где посажу — там и будешь сидеть! — строго сказал я.

Шасти с готовностью закивала. Вот же хитрая.

Ичина я и в самом деле застал у скалистого обрыва в конце охотничьей тропы. Именно здесь мы хотели подловить колдуна.

Предводитель барсов стоял один и молча смотрел вниз. Он был в своём шаманском прикиде. Верно, что-то хотел попросить у духов.

Я посадил Шасти на поваленную сосну и подошёл к Ичину, стараясь производить побольше шума, чтобы шаман меня точно заметил.