Читаем без скачивания Мир приключений 1959. Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов - Г. Матвеев

— Нам помогут магнитные подошвы, — вставил инженер Зайцев.

— Но даже с ними придется быть осторожными. Мускульная сила человека чрезмерно велика для таких условий.

— Научимся быстро, — сказал Князев.

С оптимизмом юности он все считал очень простым и легко выполнимым.

В красном уголке звездолета собрались почти все участники экспедиции. Шарообразное помещение было лишено мебели. Кроме телевизионного экрана, непременной принадлежности всех кают на корабле, в нем ничего не было. Мягкие стены были обиты кожей голубого цвета.

Для проведения лекции в красный уголок принесли небольшую черную доску. Она «висела» на стене, ничем к ней не прикрепленная. Лектор и его слушатели находились возле этой доски, в разнообразных позах, прямо на воздухе. Звездоплаватели успели уже привыкнуть к отсутствию веса и чувствовали себя вполне уверенно, но некоторые все же держались за ременные петли.

Странно выглядела эта группа людей, непринужденно расположившаяся без всякой опоры в центре пустого шара. Электрический свет освещал их одновременно со всех сторон. Лица и фигуры казались плоскими; отсутствие на них теней уничтожало рельеф лица и одежды.

Космический корабль казался неподвижным. Ничто не указывало на умопомрачительную быстроту, с которой мчался «СССР-КС 3» в безвоздушном пространстве.

— Когда мы прибудем на Арсену? — спросил Андреев.

— Через пятьдесят часов. По земному календарю, второго июля, между одиннадцатью и двенадцатью часами.

— И пробудем на ней?..

— Приблизительно часов двадцать. Этого времени должно хватить на выполнение намеченного плана работ. Но может случиться, что мы найдем что-нибудь интересное. Тогда, возможно, задержимся.

— А Венера? — спросил Князев. — Не убежит от нас?

Орлов улыбнулся приятной, словно освещающей все лицо, улыбкой.

— Скорость Венеры по орбите, — сказал он, — на пять километров меньше, чем скорость «СССР-КС 3». Это во-первых. А во-вторых, траектория нашего полета зависит от нас самих. Ее можно изменить и встретиться с планетой в какой-нибудь другой, более выгодной точке. Мы будем на Венере десятого июля, при любых обстоятельствах.

Раздался негромкий звонок. Засветился экран, и на нем появилось лицо Игоря Топоркова — радиотехника корабля.

— Константин Васильевич здесь? — спросил он.

Зайцев подтянулся с помощью ремня ближе к экрану.

— Зайдите на радиостанцию, — сказал Топорков. — Вас вызывает Земля.

Зайцев слегка оттолкнулся от стены и подплыл в воздухе к двери. Нажав кнопку, он сдвинул в сторону круглую крышку люка и «вышел» в коридор. Чуть касаясь руками стен, он быстро плыл, как фантастическая воздушная рыба, к носу звездолета.

Радиостанция помещалась рядом с рубкой. Это была небольшая каюта, такая же круглая, как и все помещения корабля, но обитая не кожей, а бархатом. Приемник и передатчик занимали больше половины ее объема.

Собственно, радиостанция была невелика, она работала на полупроводниках, но много места занимали мощные усилители, для передачи и приема радиограмм на расстояние миллионов километров. Связь с Землей осуществлялась на сверхультракоротких волнах, которые по пути от корабля к Земле и наоборот проходили через промежуточно-усилительные станции, находящиеся на искусственных спутниках Земли. Такие станции были необходимы, так как слой Хевисайда настолько ослаблял сигналы, что без усиления они никогда не дошли бы по назначению, несмотря на жестко направленные антенны.

Космическая радиосвязь впервые была применена во время полета на Луну экспедиции Белопольского — Пайчадзе и теперь проходила окончательные испытания. Все станции — земная, корабельная и находящиеся на спутниках — были сконструированы при непосредственном участии Топоркова, и он сам проводил испытания в обоих рейсах. Члены экспедиции ежедневно имели возможность поговорить со своими близкими.

До сих пор связь не прерывалась и, по расчетам Топоркова, не должна была прерваться до самой Венеры. Будет ли она действовать с поверхности планеты, через ее атмосферу, сказать, конечно, было нельзя. Венера находилась ближе к Солнцу, чем Земля, и интенсивность солнечных радиации в верхних слоях ее атмосферы должна быть во много раз более сильной. Смогут ли радиоволны пробить безусловно существующий на Венере ионизированный слой, как они это смогли сделать с земным, покажет будущее.

Когда Зайцев, убедившись предварительно, что над дверью горит зеленая лампочка, «вошел» в каюту, у аппарата находились Топорков и Мельников. Борис Николаевич только что поговорил с Ольгой.

Топорков протянул Зайцеву микрофон.

— Ваши жена и сын ждут вас.

— Константин Зайцев у телефона, — сказал инженер, рассмешив этой фразой обоих своих товарищей, и спокойно положил микрофон в специальное гнездо.

Ответ мог прийти только через семь минут. За десять суток звездолет пролетел свыше тридцати пяти миллионов километров, и сейчас его отделяло от Земли расстояние в шестьдесят миллионов. Земля не стояла на месте, а удалялась в противоположную сторону. «СССР-КС 3», используя притяжение Солнца, летел к Венере по направлению, обратному движению Земли по орбите, навстречу ее «сестре».

— Звук очень ослабел, — озабоченно сказал Топорков.

Зайцев и Мельников посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Каждый день они слышали эту стереотипную фразу.

Игорь Дмитриевич болезненно переживал ослабление звука, неизбежное с увеличением расстояния, и ему всегда казалось, что станция работает хуже, чем было на самом деле. Он часами возился с ней и всегда был недоволен ее работой.

— Придется поставить дополнительные генераторы.

— Пока в этом нет нужды, — возразил Мельников. — Радиосвязь работает бесперебойно и достаточно хорошо. Подождем.

Он знал, что если дать Топоркову волю, то задолго до прилета на Венеру станция останется без всяких резервов мощности, а их следовало сохранить.

— Хотя бы один!

— Нет! — Мельников постарался придать своему голосу как можно больше строгости. — Я запрещаю вам это делать. Что вы выдумываете, Игорь Дмитриевич? — добавил он более мягко. — Я только что говорил с Землей и прекрасно все слышал.

Семь минут, наконец, прошли, и Зайцев, надев наушники, выслушал все, что хотели ему сказать жена и сын. Проговорив ответ, он вместе с Мельниковым вышел из каюты. Время было ограничено, и членам экспедиции разрешалось обмениваться со своими родными только одной фразой. Место у микрофона уже занял профессор Баландин.

Радиосвязь доставляла звездоплавателям много радости. Сознание оторванности от Земли меньше угнетало людей, имевших возможность услышать голос близкого человека. Все, что происходило на Земле и на звездолете, сразу становилось известным. Краткий перечень событий в СССР и других странах передавался с Земли автоматической передачей, не задерживающей разговора. «Космическая газета» ежедневно вывешивалась Топорковым в красном уголке.

— Борис Николаевич! — сказал Зайцев, когда за ними закрылась дверь станции. — Разрешите мне и Князеву выйти из корабля и осмотреть дюзы.

— Зачем это?

— На всякий случай. Ведь предстоит торможение при подходе к Арсене.

— И вы еще смеетесь над Игорем Дмитриевичем! — улыбнулся Мельников. — А сами… Ничего с дюзами не случилось. Осмотр произведете, когда корабль будет стоять на Арсене.

— Слушаюсь! — хмуро ответил Зайцев.

В кабине лифта, переносящего его в другой коридор, Мельников думал об этом разговоре. Какие люди! Каждый из них готов работать без отдыха, чтобы все было в порядке и «СССР-КС 3» совершил свой рейс на Венеру и обратно «без сучка и задоринки». С такими помощниками было одно наслаждение работать, но их приходилось все время удерживать от излишней траты сил, не оправдываемой необходимостью.

Выйдя из лифта, Мельников направился к рубке управления. Ярко освещенные коридоры были пустынны и безмолвны. Тишина, царящая на звездолете, никогда не нарушалась. Двенадцать человек не могли заполнить исполинский корпус корабля, и невольно казалось, что в нем никого нет. В первые дни это было неприятно, но постепенно люди привыкли.

Звездолетом управлял автопилот. Войдя в рубку, Мельников внимательно прочитал записи всех приборов. Лента локатора показала, что за несколько минут до его прихода на расстоянии трех тысяч километров пролетел небольшой метеорит, исчезнувший задолго до того, как звездолет достиг этой точки. Направление полета не изменялось.

Привычно нажимая нужные кнопки, Мельников проверил состояние всех частей корабля. Разноцветные лампочки давали успокоительные ответы. Все было в порядке. Он заметил, что в каюте номер восемь открылась дверь — соответствующая ей лампочка загорелась красным светом, и подождал, чтобы она закрылась. Но прошла минута, а красный свет не сменялся зеленым. Тогда он включил экран и соединил его с восьмым номером. Появилась внутренность каюты.