Читаем без скачивания История России с древнейших времен. Том 3. От конца правления Мстислава Торопецкого до княжения Димитрия Иоанновича Донского. 1228-1389 гг. - Сергей Соловьев

Но раздел между Ярославичами не был мирен; есть известие, что Александр с Андреем имели в Орде большой спор, кому быть во Владимире, кому – в Киеве, и хан отдал Киев Александру, а Владимир – Андрею, основываясь на завещании покойного великого князя Ярослава. Что же могло заставить Ярослава завещать старшему Александру Киев, а младшему Андрею – Владимир? Быть может, особенная любовь к Андрею, который оставался всегда при нем; быть может, также, что Ярослав, желая удержать и Южную Русь в своем роде, отдал Киев Александру, как более способному держать его. Но если подобное завещание существовало в самом деле, то оно исключало необходимо брата Святослава, тогда как летопись говорит прямо, что Святослав утвердил племянников на уделах, как распорядился покойный Ярослав. Впрочем, есть средство согласить оба свидетельства: Ярослав при жизни назначил Александра в Киев, Андрей оставался на севере; по изгнании Святослава Михаилом и по смерти последнего Андрей, желая получить владимирский стол, настаивал на том, что уже старший брат его получил старший стол – Киев и Русскую землю по распоряжению покойного отца, и тем убедил хана, который для собственной безопасности мог не желать усиления Александра. Но Александр, как старший, не мог быть доволен таким решением, ибо давно уже Владимир получил первенство над Киевом относительно старшинства, давно уже киевские князья не могли быть без владимирских; теперь особенно, когда Южная Русь была опустошена, когда Киев представлял одни развалины, владение им не могло быть лестно. Вот почему Невский мог считать себя вправе сердиться на младшего брата, видеть в нем хищника прав своих (1249 г.). Как бы то ни было, Андрей два года спокойно сидел во Владимире; Александр, по некоторым известиям, хотел идти в Киев, но был удержан новгородцами, представившими ему опасность от татар на юге. В 1250 году Андрей вступил в тесную связь с Даниилом галицким, женившись на его дочери; а в 1252 году Александр отправился на Дон к сыну Батыеву Сартаку с жалобою на брата, который отнял у него старшинство и не исполняет своих обязанностей относительно татар. Александр получил старшинство, и толпы татар под начальством Неврюя вторгнулись в землю Суздальскую. Андрей при этой вести сказал: «Что это, господи! покуда нам между собою ссориться и наводить друг на друга татар; лучше мне бежать в чужую землю, чем дружиться с татарами и служить им». Собравши войско, он вышел против Неврюя, но был разбит и бежал в Новгород, не был там принят и удалился в Швецию, где был принят с честию. Татары взяли Переяславль, захватили здесь семейство Ярослава, брата Андреева, убили его воеводу, попленили жителей и пошли назад в Орду. Александр приехал княжить во Владимир; Андрей также возвратился на Русь и помирился с братом, который помирил его с ханом и дал в удел Суздаль.

Но скоро началась у Александра вражда с другим братом, Ярославом, княжившим в Твери. Вследствие появления на севере отдельных отчин, уделов между князьями необходимо обнаруживается стремление усиливать эти уделы на счет других; уже в Ярославе Всеволодовиче ясно обнаружилось это стремление: недовольный своим Переяславским уделом, он старался утвердиться в Новгороде, даже в Киеве; сын его Ярослав тверской шел по следам отцовским. В 1254 году он отправился княжить во Псков (а по другим известиям, в Ладогу), где приняли его с большою честию; но Псков находился в тесной связи с Новгородом, а в Новгороде не все были довольны великим князем Александром, вместо которого княжил теперь здесь сын его Василий, и вот в 1255 году новгородцы выгнали Василия и перевели к себе изо Пскова Ярослава тверского. Но Василий не думал уступать дяде без борьбы и, засевши, по обычаю, в Торжке, дожидался отца своего с полками, и ждал недолго; Александр явился с двоюродным братом своим Димитрием Святославичем и, присоединив к себе сына с новоторжцами, выступил против Новгорода; на дороге встретил его какой-то Ратишка с переветом. «Ступай, князь! – говорил он, – брат твой Ярослав убежал». Несмотря, однако, на бегство князя, новгородцы не хотели безусловно покориться Александру и выстроили два полка, конный и пеший, причем в первый раз высказались две сословные партии: меньшие люди, собравши вече у св. Николы, сказали: «Братья! а что как князь скажет: выдайте мне врагов моих!» В ответ все меньшие целовали образ богородицы стать всем заодно – либо живот, либо смерть за правду новгородскую, за свою отчизну. Но лучшие люди думали иначе: им хотелось побить меньших и ввести князя на своей воле, и Михалко, сын последнего посадника, внук Твердиславов, предводитель стороны лучших людей, уже побежал из города к св. Георгию (к Юрьеву монастырю), чтоб оттуда со своим полком ударить на меньших. Посадником в это время на место Твердиславова сына Степана (умершего в 1243 году) был Анания, который, желая добра Михалку, послал за ним тайно; но весть о замысле Михалковом уже разнеслась между черными людьми, и они погнали было грабить его двор, но были удержаны посадником. «Братья, – говорил им Анания, – если хотите убить Михалка, то убейте прежде меня!» Он не знал, что лучшие люди уже порешили схватить его самого и посадничество отдать Михалку. Между тем посол Александров явился на вече и объявил народу волю княжескую: «Выдайте мне Ананию-посадника, а не выдадите, то я вам не князь, еду на город ратью». Новгородцы отправили к нему с ответом владыку и тысяцкого: «Ступай, князь, на свой стол, а злодеев не слушай, на Ананию и всех мужей новгородских перестань сердиться». Но князь не послушал просьб владыки и тысяцкого; тогда новгородцы сказали: «Если, братья, князь согласился с нашими изменниками, то бог им судья и св. София, а князь без греха», – и стоял весь полк три дня за свою правду, а на четвертый день Александр прислал объявить новое условие: «Если Анания не будет посадником, то помирюсь с вами». Это требование было исполнено: Анания свергнут, его место занял Михалко Степанович, и Василий Александрович опять стал княжить в Новгороде.

Через год (1257 г.) злая весть, что татары хотят наложить тамги и десятины на Новгород, опять смутила его жителей. Первая перепись татарская для сбора дани должна была происходить еще в начале княжения Ярослава; Плано-Карпини говорит, что во время пребывания его в России ханы – Куюк и Батый – прислали сюда баскаком одного сарацина, который у каждого отца семейства, имевшего трех сыновей, брал одного, захватил всех неженатых мужчин и женщин, не имевших законных мужей, также всех нищих, остальных же перечислил, по обычаю татарскому, и обложил данью: каждый человек мужского пола, какого бы возраста и состояния ни был, обязан был платить по меху медвежью, бобровому, соболиному, хорьковому и лисьему; кто не мог заплатить, того отводили в рабство. В 1255 году умер Батый, ему наследовал сын его Сартак, или Сертак, скоро умерший, и Золотая Орда досталась брату Батыеву, Берге, или Берке. По воцарении этого нового хана, в 1257 году, по русским известиям, происходила вторая переписью приехали численники, сочли всю землю Суздальскую, Рязанскую и Муромскую, поставили десятников, сотников, тысячников и темников, не считали только игуменов, чернецов, священников и клирошан. Подобная же перепись происходила одновременно во всех странах, подвластных татарам, и везде служители всех религий, исключая еврейских раввинов, были освобождены от подати. В Новгороде после вести о переписи все лето продолжалось смятение; а зимою убили посадника Михалка; «если бы кто добро друг другу делал, – прибавляет летописец, – то добро бы и было, а кто копает под другим яму, тот сам в нее попадает». Вслед за этим приехал в Новгород великий князь с татарскими послами, которые начали требовать десятины и тамги; новгородцы не согласились, дали дары для хана и отпустили послов с миром; сам Василий, сын Невского, был против дани, следовательно, против воли отцовской, и выехал во Псков, как только отец приехал в Новгород; Александр выгнал его оттуда и отправил в Суздальскую область, а советников его наказал жестоко. Волнения не прекращались в Новгороде: тою ж зимою убили Мишу, быть может того самого, который так славно бился со шведами при Неве; посадничество дано было Михаилу Федоровичу, выведенному из Ладоги. Целый следующий год, однако, прошел без слухов о требованиях татарских; но в 1259 г. приехал с Низу (из Суздальской области) Михайла Пинещинич с ложным посольством. «Если не согласитесь на перепись, – говорил он новгородцам, – то уже полки татарские в Низовой земле». Новгородцы испугались и согласились; но когда зимою приехал Александр и с ним окаянные татары-сыроядцы с женами, то опять встал сильный мятеж; татары испугались и начали говорить Александру: «Дай нам сторожей, а то убьют нас», и князь велел их стеречь но ночам сыну посадничью со всеми детьми боярскими. Татарам наскучило дожидаться. «Дайте нам число, или побежим прочь», – говорили они. Но в Новгороде и в этом случае, как в предыдущем, высказались две враждебные сословные партии: одни граждане никак не хотели дать числа. «Умрем честию за св. Софию и за домы ангельские», – говорили они; но другие требовали согласия на перепись и наконец осилили, когда Александр с татарами съехали уже с Городища. И начали ездить окаянные татары по улицам, переписывая домы христианские. Взявши число, татары уехали; вслед за ними отправился и князь Александр, оставивший в Новгороде сына Димитрия.