Читаем без скачивания Связано с любовью (СИ) - Марьяна Брай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Госпиталем оказался трехэтажный особняк. Штукатурка на стенах осыпалась, и видны были попытки вернуть ее на место, но дом отторгал некачественную работу так же активно, как и старые слои. Из-за этого строение выглядело ветхим. Ворота, как и ограждение, раньше, видимо, были изящными, как и оконные проемы в самом доме, но сейчас от оград остались лишь каменные столбы.
– Много лет назад этот дом отдал церкви один из герцогов. Он помогал в содержании младенцев, много денег собирал на балах и приемах. Нынешний король не особо заботится делами церкви, передав им право заботиться о взрослых детях, и тем самым, зарабатывать на содержание малышей, - проинформировала меня Марита, как только мы рассчитались с возницей.
– Здесь только малыши?
– Да. Взрослые, как и мои братья, попали бы в один из монастырей, что находятся дальше вдоль побережья. Это дети, у которых родители живут в провале, и те, чьи родители оказались без денег.
– А церковь не просто учит их и воспитывает, а зарабатывает на их труде?
– Да, и не мало зарабатывает. Так что, этот дом мог бы быть и более ухоженным. Такие как Оливия и ее мать покупают все необходимое, а если нет денег, проводят здесь время, заботясь о младенцах, - ответила Марита. – Мне очень тяжело даются походы сюда, и после этого я не могу нормально спать, но понимаю, что не в моих силах что-то изменить, - грустно добавила она.
– Я тебя понимаю, - ответила я, вспоминая те детские дома, что я объехала, выбирая детей в моей прошлой жизни. Я хотела брата и сестру, чтобы дети росли вместе, не разлученные, но я просто не успела…
На пороге сидели женщины в серых платьях и таких же серых платках, повязанных назад узлом. Белый пояс на талии и такой-же белый воротничок. Три совершенно одинаковые, похожие на сорок, что сидят на заборе.
– Это монахини. Именно туда планирует попасть твоя мать, и за собой утащить и тебя. Ежедневно здесь на тридцать – сорок младенцев приходится не больше пяти человек. Среди них нет докторов, они сами готовят еду.
– Но они же ничего не успевают, Марита! – я понимала, что пять человек ни за что не осилят уход даже за двадцатью младенцами.
– Да, руки нужны церкви для того, чтобы приносить доход, а это, как видишь, сплошные расходы.
– Нам нужна мисс Оливия, - кратко и как-то грубовато, как мне показалось, сказала Марита сестрам даже не поздоровавшись. Те подняли на нее глаза, и одна из них указала внутрь:
– Они кормят детей, - в ее глазах, как и на лице, не было ни одной эмоции. Пройдя мимо них, я надеялась, что они обернутся, или что-то скажут друг другу, но ничего не произошло.
Внутри была большая зала, как во всех, видимо богатых домах. Гостиная, посреди которой располагалась лестница. Здесь стояли старые и разномастные диваны и кресла, стулья, небольшие столики и лавочки. Все было старым и ветхим. В конце комнаты сестра в сером мыла пол.
Я последовала за Маритой, что прямиком направилась к лестнице. По такой, спускающейся в шикарном вечернем платье, любой из нас представил бы себя. Но это было не так уж и красиво здесь – ободранный ковер, что раньше драпировал лестницу, был в дырах, балясины хранили в своих изящно выполненных завитках сантиметры пыли, что походила уже на войлок. Тянущиеся паутины в углах дрожали от каждого движения воздуха.
На втором этаже было много комнат, и из всех раздавался детский плач. Я знала, что мне просто нельзя заходить в подобные места, но вариантов не было, да и любопытство ко всему, что касается местной церкви завело бы меня куда угодно.
Запах младенцев, смешанный с амбре, что источали кучи тут и там лежащих в корзинах пеленок напомнил запах детских домов. Сердце забилось как птичка в кулаке и от воспоминаний, и от жалости ко всему, что я приготовилась уже увидеть здесь.
Глава 18
В небольшой светлой комнате, что оказалась за одной из дверей на столах стояли большие корзины. Здесь же было несколько кроваток. Пара младенцев пищала, а остальные либо спали, либо молча разглядывали двух женщин. Одна из них сидя на табурете кормила из бутылочки совсем крохотного малыша, а вторая стояла перед кроваткой, в которой стоял, наверное, годовалый карапуз и тянулся к ложке, с которой она его кормила.
– Оливия, добрый день, - прямо от двери сказала Марита. – Миссис Франк, рада вас видеть в добром здравии, - чуть наклонив голову, присела она, оказывая свое уважение женщине, что стояла.
– Добрый день, Марита, я так рада тебя видеть! – Девушка, что кормила лежащего на ее руках младенца, радостно вскинула голову и улыбнулась.
– Это Рузи, и у нее к тебе есть разговор, - указала Марита на меня, и я чуть наклонила голову.
Оливия и правда была очень красива: стройная, с узкими покатыми плечам, почти черные волосы, что она носила с пробором, сзади были заплетены в косу, которая два раза оплетала макушку. Ее глаза было невозможно не заметить – с черными густыми ресницами, разрезом, как у Софи Лорен. Аккуратный рот с чуть вздернутой верхней губой постоянно улыбался.
– Мисс Рузи, приятно познакомиться с вами. Если у вас срочное дело, я передам малыша, если же нет, прошу вас дождаться. Их так мало берут на руки, что мне не хочется отпускать эти комочки обратно в корзину, - указала она глазами на кулек у себя в руках.
– Мы дождемся, мисс Оливия, - я посмотрела в сторону второй женщины, и сразу поняла, что на нас смотрит ее мать – более взрослая версия красотки, и в отличие от тех женщин, что я знала здесь, выглядела ее мать прекрасно. Ее легко можно было принять за сестру, и дать не больше тридцати.
– Это моя мама. Миссис Франк, - указала Оливия на женщину, которая на секунду зазевалась, рассматривая нас с интересом, и теперь малыш ловил ртом ложку, что была у нее в руке.
– Рада знакомству, милые девушки! – красивым и бархатным голосом ответила она на представление дочери. – Скоро мы закончим. Мы уже и так задержались здесь достаточно сегодня.
