Читаем без скачивания Ржевский. Том 4 - Семён Афанасьев

Страшно ещё больше.

В следующее мгновение по взрывной мышечной производительности, думается, я побил все рекорды — и свои, и чужие, и прошлого мира, и этого.

Снова не помогло. Как погружался, так и продолжил.

Поверить в отрицательную плавучесть и этого тела, уже человеческого, что интересно, не готов: физика есть физика, с ней не поспоришь. Должен же плавать!

В десятке дюймов под поверхностью воды сообразил: если бы предварительно набрал воздуха побольше, глядишь, и задержки дыхания хватило бы на дольше. Возможно, что-нибудь придумал бы, имея за спиной запас.

А так.

Когда страшно, норадреналин вымывает кислород из крови со скоростью звука, это банальная химия. Ещё через пару дюймов погружения и, наверное, целую вечность времени к страху добавилась обида: за что?!

Или бог и правда есть? Обозвать бы его сейчас нехорошим словом, да из-под воды затруднительно.

Столько всего прошёл, столько всего видел, за спиной немало, здесь в том числе — а в итоге…

Глупо. Просто глупо.

Когда страшно и нечем дышать, против физиологии начинает работать ещё и психика. Такое впечатление, что кислородное голодание уже началось. Странно, по всем прикидкам хотя бы несколько десятков секунд должен был потрепыхаться. Столько времени точно не прошло.

Неужели только три секунды — и всё?! Не может быть!

Поверхность воды и воздух над ней, такое ощущение, остались миллионы миль и лет позади.

Грустно и обидно.

В последнее мгновение в голове что-то щёлкнуло: когда работают расовые бонусы в этом теле, давно должны были сдать его ресурсы.

И когда я камни кулаками бью — не должны бы кости Димы Ржевского такое выдерживать. И когда я плазму на грудь принимаю, и когда рассинхрон скриптов в магических амулетах вижу, когда из местного огнестрела стреляю как раньше — не должно бы этого всего быть!

Вот он и откат? То ли магия какая-то своя в этом мире, то ли Создатель и правда существует? И мои предыдущие настройки прямо сюда своей волей перенёс?

Но разбираться не стал, баффы и дебаффы перетасовал, как колоду карт — да и залил вместе со мной в это тело, как бог на душу положит.

Или я усложняю? Не было у меня пока сбоев по расовым примочкам в этом теле, хотя я и чистой воды человек тут. Так с чего я взял, что плавать буду?!

Вот же идиота кусок. Жаль, что сообразил задним числом. А когда понял, обида на самого себя за один удар сердца сожрала все остатки кислорода в лёгких.

Сознание, не уходи. В попытках удержаться перед кромкой заработал мышцами ещё сильнее — бороться до конца нужно всегда. Наверное, даже воду вокруг себя вскипятил!

Не помогло. Как погружался, так и…

ТЕМНОТА.

Мадина Наджиб, дублёр-двойник Её Величества Далии аль-Футаим

Маги воды — отличные пловцы, побочка работы с родной стихией. Она это знала из курса теоретической магии и раньше, но сейчас впервые почувствовала на себе.

После взаимодействия с тем усилителем магического ядра (с подачи Ржевского) прямо на месте активировалась искра огня. Небольшая, от силы двоечка по рангу — но это ровно на сто процентов больше (как говорит кое-кто), чем должно быть.

У менталиста стихийной магии быть не может по определению.

Не может, но у неё теперь вот была.

Поразившись вслед за Дмитрием достижению чужих научных гениев, Мадина на какое-то время выбросила из головы прикладную сторону вопроса: она тоже просчитывала последствия.

Слова попечителя насчёт оружия массового поражения задели за живое. Это были не просто слова, подумать повод имелся.

Когда они дружной гурьбой подошли к большим массам воды Семи Озёр (таких пресноводных водоёмов в Эмирате от сотворения мира не водилось), Мадина неожиданно почувствовала, что и эта стихия не чужая.

Что же там за усилитель был?!

Плавать она умела, любой менталист и целитель тело своё всегда держит в полном порядке. Но что-то такое мелькнуло в ощущениях — и Наджиб решила проверить.

После воздействия на ядро вода не просто держала, она несла. Такое впечатление, что гребок одной рукой, сделанный к тому же вполсилы, толкает тело чуть не на два метра поступательного движения!

А затем вода-стихия донесла ей, что рядом находится инородное тело. Занятные свойства у того блока, что конфисковал попечитель.

Ржевский барахтался из последних сил, но не мог всплыть. Подгребая к нему, она увидела, что прямо сейчас он и вовсе потерял сознание.

Мадина подхватила достаточно нелёгкого даже в воде спутника и, задействовав все бусты, вытолкнула его из воды, переваливая через бортик:

— ПОМОГИТЕ!

Слава богу, неладное заметила не только она. Норимацу и сёстры Барсуковы опрометью бросились на помощь и в шесть рук выдернули утопленника из чуждой ему стихии.

Наджиб не сильно успела почувствовать детали, но мелькало ощущение, что вместо Ржевского тонул кусок камня. Странно и занятно, логического объяснения этому не было.

Пока она выбиралась на берег, сиськастая и сисястая развили бурную деятельность: соотечественницы попечителя откуда-то владели навыками как первой помощи при утоплении, так и сердечно-лёгочной реанимации.

До последней, по счастью, было ещё далеко — так, небольшой шок, слегка нахлебался и перепугался (опять же, профессионая целительница рядом, да какая). Но даже она не успела глазом моргнуть, как рыжая перебросила тяжёлого блондина через колено сестры и споро освободила его организм от излишков жидкости в лёгких.

С небольшим опозданием пришло понимание: блондинка Вика — профильный маг. Пожалуй, помереть от утопления, будучи вытащенным на сушу, в её руках у Ржевского даже при желании не получилось бы. Ну, если бы только Барсукова-сисястая специально не пожелала смерти потомку гусара.

Русские женщины сердобольны и отходчивы, в принципе, известный факт. Княжна, избавив опекуна от излишка влаги, затеяла зачем-то искусственное дыхание плюс непрямой массаж сердца.

Мадина как раз выбралась из воды и хотела сказать, что сердце Ржевского и так не останавливалось, а дыхание запустилось — но не успела.

Кое-кто пришёл в себя, раскрыл глаза. Увидел сидящую на себе сисястую (в таком купальном костюме, что хоть святых выноси) — и раскрыл глаза ещё шире.

Менталистка, в отличие от остальных, хотя и не читала мыслей попечителя, хорошо видела их пару организмов.

Язык Ржевского сориентировался и рванул вперёд — навстречу губам спасающей его соотечественницы.

Её руки, интенсивно нажимавшие на левую половину мужской грудной клетки, видимо, вызвали в попечителе встречные чувства.

Он решительно сжал внушительные молочные железы спасительницы, взгляд потомка гусара просветлел и наполнился сознанием:

— ХОРОФО ТО ФАФ! — язык опекуна прыгнул выше собственной головы и оказался способен на невозможное.