Читаем без скачивания Дело беглеца - Валерий Георгиевич Шарапов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Пешеходная дорожка петляла между домами, за пустырем находилась вторая линия комплекса. Здесь было неплохо, дорожки из тротуарных плиток, стриженые кустарники, горбатый мостик через ручей. Слева – пруд с догнивающими камышами, справа – продуктовый магазин с небольшой автомобильной стоянкой. К нужному дому он вышел минуты через четыре. Двухэтажное строение вытянулось на пятьдесят метров, имело четыре крыльца, символические крашеные оградки. Над первым этажом висели, как скворечники, застекленные балконы. У секции, находившейся справа, ковырялась с лопатой немолодая женщина. «Нашла время», – подумал Михаил.
Особа оторвалась от работы, уставилась на незнакомца строгим взглядом. У нее было неприятное лицо и нос с горбинкой.
– Здравствуйте, – учтиво поздоровался Кольцов. – Я новый жилец, снимаю квартиру у герра Вайзингера. Вот документ, подписанный им лично, – он вынул из сумки папку с листами.
Женщина отставила лопату, подошла. Бдительность здесь была на высоте – как у советских ракетчиков, стерегущих мирное небо. Дама заглянула в документ, хмыкнула, вопросительно уставилась на предъявителя. Михаил с готовностью извлек фальшивый паспорт гражданина Германии, показал фотографию. Дама сверила лица, с достоинством кивнула.
– Хорошо, герр Козински, я поняла. Меня зовут фрау Штайгер. Надеюсь, вы не шумный?
– Что вы, фрау Штайгер, конечно, нет. Большое вам спасибо.
Он прошел по дорожке, поднялся на крыльцо. Из-за ограды слева выглянула еще одна особа – моложе первой, но незначительно. Район был явно не молодежный.
– Ой, здравствуйте, – сказала она. – Я фрау Шлезингер, будем хорошими соседями. На фрау Штайгер не обращайте внимания, она всегда всем недовольна. Вы выстрелы слышали?
– Да что вы такое говорите? – удивился Кольцов. – Какие выстрелы, фрау Шлезингер?
– Вы же оттуда приехали? – соседка кивнула в сторону улицы. – Должны были слышать. Мне приятельница позвонила, а у нее окна на стену выходят. Здесь не город, охрана не такая серьезная, но все же… Молодой мужчина бежал через стену в наш сектор. Прокрался между вышками, перелез через вал, через колючую проволоку, через стену… Эти звери как давай по нему стрелять… Моя приятельница его своими глазами видела – бежит, весь окровавленный, хромает, за бок держится, но смеется от счастья – сбежал-таки… Наши полицейские подъехали, так он к ним, как к родным, бросился, давай обнимать, целовать… Что за нелюди там живут? Что они с людьми делают? Разве можно так?
– Какой кошмар, – покачал головой Кольцов. – Полностью с вами согласен, фрау Шлезингер, это бесчеловечно. – Он любезно улыбнулся и достал ключи.
Соседка ахала на заднем плане, сокрушалась.
Квартирка действительно оказалась небольшой: кухня, две смежные комнаты. Полумрак – на окнах жалюзи. Кровать, какие-то шкафы, напротив кровати – телевизор, обернутый целлофаном. Электричество и вода были – коммунальные услуги Рихард прилежно оплачивал. Первым делом Михаил поднял жалюзи, открыл форточки. Жилище наполнилось светом, свежим воздухом. Горячая вода отсутствовала в принципе – не Советский Союз, где граждан балуют круглогодичным горячим водоснабжением, а зимой – паровым отоплением. Заработал бойлер – загудел, заурчал. Пока нагревалась вода, он исследовал кухню. Ничего лишнего – электроплита, холодильник, зачем-то – тостер. В холодильнике, как и предполагалось, без приятных открытий, голые полки. В шкафах за кроватью – постельное белье, полотенца.
Михаил закурил у открытого окна на кухне, разглядывая задний двор. Там было проще, чем с фасада – лужайка, усыпанная жухлой листвой, деревья, полутораметровый забор, отделяющий территорию от прочей местности. До Берлинской стены – не больше километра. Она проходила не только по городской застройке, но и за пределами. Сверху доносился шум, кажется, работал телевизор. Дополнительный второй этаж в этой секции отсутствовал. Вернее, он был, но принадлежал соседям. И не факт, что фрау Штайгер или фрау Шлезингер. Планировка в этих домах была крайне запутанной.
До магазина он дошел за несколько минут – по дорожкам, через открытое пространство. Магазин самообслуживания – универсам по-русски (на Западе такие заведения называли супермаркетами) – занимал два просторных зала. Привыкнуть к здешнему обилию было сложно. Даже в этой дыре выбор продуктов впечатлял. Кольцов взял тележку, прошелся по залам. Предпочтение отдавал полуфабрикатам – мясо птицы, замороженные котлеты. Хлеб продавался только ржаной. Подумав, опустил в тележку бутылку недорогого виски. Коротать время с алкоголем пока не доводилось. Но надо когда-то начинать.
В кассу выстроилась очередь из трех женщин. В лица он не всматривался, хотя ловил на себе любопытные взгляды. Очередь продвигалась быстро, кассирша работала, как станок с программным управлением. Но все же нашла время поднять глаза и провести оценку внешности незнакомого мужчины. Выйдя с картонными пакетами на улицу, он сел на лавочку, закурил. Две женщины, стоявшие перед ним, весело щебеча, уходили по дорожке. Третья загружала покупки в багажник старенького «Пежо» цвета детской неожиданности. Смерила его равнодушным взглядом, села в машину и отправилась в объезд пустыря. Отсюда неплохо просматривались дома на Тильштрассе. Они стояли практически вплотную. На правой стороне дороги высился недостроенный дом. Возводили что-то аналогичное соседним домам, но временно остановили работы, увезли технику. На отдельных участках стены подняли до крыши, на других – только залили фундамент.
Михаил вернулся в свой новый дом, поочередно поприветствовал фрау Штайгер и фрау Шлезингер, которым не сиделось в своих хоромах. Последняя фрау собралась склонить его к беседе, но Михаил сослался на срочные дела и прошел мимо. Выгрузил покупки в холодильник, сварил кофе, пожевал какие-то безвкусные кондитерские изделия. Прилег на кровать, задумался. Выполнение задания все больше напоминало погружение в анабиоз. Перспективы не просто туманные, а откровенно никакие. План мероприятий отсутствовал. Лежать и ждать у моря погоды? Связь была односторонней. Рихард оставил телефон, звонить не возбранялось. Но не злоупотреблять и общаться экивоками. Ближайший таксофон находился через несколько домов, у 32-го строения. В доме было тихо, шум города отсутствовал в принципе. Не лежалось, одолевало беспокойство. Он включил телевизор – тот что-то показывал, но действие на экране не откладывалось в голове. К тому же шли постоянные раздражающие рекламы. Майор отправился
