Читаем без скачивания Катаев. "Погоня за вечной весной" - Сергей Шаргунов

Попытка постичь партийную теорию завершилась помешательством:

«— Как ваша фамилия, товарищ? — спросил председатель комиссии.

— Маркс, — твердо ответил кассир.

— Сколько вам лет?

— Сто.

— Род занятий?

— Служение буржуазии в маске социализма».

Впрочем, в другом фельетоне «Загадочный Саша» Катаев показывал паренька из народа, который, наоборот, ни минуты не готовился к экзамену по алгебре, понадеявшись пройти в вуз на волне своего «правильного происхождения».

«Глаза Саши Бузыкина блеснули невероятным торжеством.

— Член РЛКСМ с тысяча девятьсот двадцать второго года, — отчеканил он, кидая вокруг уничтожающие взгляды. — Пролетарского происхождения. Отец путиловский рабочий, а мать — крестьянка Рязанской губернии».

А вот и Ниагаров — «не человек, а вихрь».

На протяжении нескольких лет «роскошный и шумный» Ниагаров был сквозным героем катаевских фельетонов.

Подключив магию прошлого, этот аферист уверенно командовал приказчиком в магазине с видом «вашсиятельства» и в итоге получил задешево точно сидевший на нем костюм из лучшего материала, а на остаток денег поехал обедать в «Прагу».

Ниагаров — точь-в-точь Бендер — решил обогатиться за счет доверчивых граждан, устроив в громадной аудитории Политехнического музея лекцию на тему «междупланетного сообщения».

Кто-то обратился к нему:

«— Я вас спрашиваю по-человечески: вы знаете, что такое комета?

— А вы знаете? — цинично спросил Ниагаров, играя автоматической ручкой.

Публика с ревом ринулась на эстраду, ломая скамьи.

— Бузя! Тушите свет! — крикнул Ниагаров, пролетая мимо меня как вихрь. — Грузите кассу на извозчика!..

На следующий день он читал лекцию о «проблеме омоложения»».

Ниагаров же, переделывая из года в год, пытался напечатать в газете стишок, но не поспевал за сменой и радикализацией политической повестки. Тут скорее Катаев пародировал время и самого себя. Диалог автора и главреда:

«В долгу ночь на ветке дремлет,Солнце красное взойдет…

Обрати внимание: «Солнце красное взойдет»!

Птичка гласу Маркса внемлет,Встрепенется и поет…

— Не пойдет. Нет идеологии. Нет современности. И потом — что это за птичка, которая не знает ни забот, ни труда? В концлагере место такой птичке, а не на страницах советской печати».

Но ведь Ниагаровы половчее успешно множили «актуальные вирши». Да и вообще этот сериал реалистично отражал фантасмагорическую действительность…

В фельетоне «Ниагаров-журналист» тот попробовал себя и в другом жанре: запросто надиктовывал очерк о моряках, химиках, а затем железнодорожниках, щедро рассыпая «специальные термины».

И кстати, разве не ясно, что эти окологазетные сюжеты перекликались с другими, тогда еще не написанными из «Двенадцати стульев»?

Больше того — в фельетоне «Ниагаров-производственник» шарлатан устраивался помощником директора мебельной фабрики «Даешь стулья» и читал рабочим лекцию о том, как мастерить мебель, ничуть не разбираясь в теме.

«Похождения Ниагарова в деревне» — герой дурил и обирал сельских жителей, выдавая себя за важную персону.

Характерно, что Катаев завершил свой ниагаровский цикл в 1927-м, когда Ильф и Петров написали «Двенадцать стульев».

В середине 1920-х годов Катаев, не переставая, писал прозу и при этом кормился от множества фельетонов о всякой всячине.

Он по-прежнему изображал любителей «хорошенькой жизни» — авантюристов и конформистов. Герой рассказа «Экземпляр», верный престолу кавалер ордена Святой Анны 3-й степени, случайно задержанный на улице во время беспорядков 1905-го, впал в летаргический сон и очнулся в Москве спустя 20 лет. Улица ужаснула его повсеместной «освободительной крамолой», обращениями «товарищ», отсутствием у мальчишки-продавца газеты «Русское знамя». Он все порывался спеть «Боже, царя храни», чуть не спятил, упал на колени, но через какое-то время придя в себя, устроился в трест и там за обедом делился с сослуживцами: «Тысяча девятьсот пятый год? Как же, как же! Помню. Даже, можно сказать, лично участвовал в борьбе с самодержавием… И вообще, вихри враждебные веют над нами…» Автор, будто бы напряженно всматривавшийся малышом-одесситом в морской горизонт с мятежным «Потемкиным», черным дымом напитавшим его белый «Парус», прибавлял: «Говорят, что один раз он не без успеха выступал даже на вечере воспоминаний о 1905 годе».

Доставалось и эмиграции. «Белогвардейский цирк» — на арене должен был выступить генерал Шкуро с труппой казаков, изображающих джигитов, но конферансье внезапно объявил: «Господа! Произошло прискорбное недоразумение. Оказывается, в цирке присутствуют несколько коммунистов. Так джигиты залезли в подвал и ни за что не хотят появляться на арену». Ах, это роковое слово «подвал»…

Или «Случай с тов. Бабушкиной» о том, как хулиган запугивал соседей по вагону, представляясь сотрудником ГПУ, и пробегавший по станции «гражданин» опоздал на поезд, завороженный «конспиративным» окликом.

«— В чем дело? — пробормотал толстяк, бледнея. — Честное слово…

Хулиган засуетился, соскочил с полки и побежал по вагону, не без огонька имитируя зловещее совещание, и возвратился к окну.

— На минуточку, на минуточку! — грозно поманил он пальцем.

— Ей-богу… Честное слово… — залепетал толстяк.

Раздался третий звонок.

Хулиган сощурил глаза и, подозрительно всматриваясь в похолодевшего толстяка, приговаривал:

— Пожалте-ка, пожалте-ка, гражданин…»

В «международных» фельетонах Катаев срамил «буржуазных политиков» всех стран, например, Черчилля, понадеявшегося дожить до «цивилизованного правительства» в России.

«— Ну что, как? — спросит твердокаменный старик в конце XX века. — Ну что, как? В России уже «цивилизованное» правительство?

— Увы, — ответят бессмертному Черчиллю внуки. — Увы, дедушка! В России, представьте себе, до сих пор правительство «нецивилизованное»».

«Остров Эрендорф» и «Повелитель железа»

Артист Григорий Ярон вспоминал, что в 1924 году Катаев вместе с сыном священника поэтом Евгением Венским (который в 1920-е годы несколько раз арестовывался за связи с белыми, а умер в 1943-м в ссылке) написали для Театра оперетты водевиль «Атлантида» — о приключениях белогвардейца с одним усом (второй ему оторвали при бегстве из Крыма) и поисках сказочной Атлантиды, которая в финале оказывалась одноименным большим рестораном. «В этом спектакле было много остроумия».

В 1924-м у Катаева вышел «Остров Эрендорф» — «роман с приключениями». Сначала он печатался в омской газете «Рабочий путь» и почти одновременно в «Уральском рабочем», отрывок взял «Огонек», а уже в 1925-м роман целиком появился в Москве в Государственном издательстве.

Именно в 1920-е годы в литературе возник «призыв» — создать советский приключенческий роман, замешенный на новейших «открытиях». Мариэтта Шагинян начала в 1923-м трилогию «Месс-Менд» (американские рабочие создали тайный союз и выяснили, что они, «творцы вещей», обладают над ними особой властью, магия переплетается с физикой, в противовес возникает тайный «союз фашистов»), Толстой (громыхнув «Аэлитой») в 1924-м подал заявку на авантюрный роман с воздушно-химической войной и мировой революцией, в итоге появился. «Гиперболоид инженера Гарина», Борис Лавренев в 1925-м написал фантасмагорический роман «Крушение республики Итль», даже Корней Чуковский в 1925-м выпустил «кино-роман» «Бородуля» про ученого, управлявшего погодой, советских сыщиков и подлых фашистов. Одним из первых стал, пожалуй, Илья Эренбург с «Необычайными похождениями Хулио Хуренито и его учеников», где загадочный пророк, ученый, мошенник в окружении последователей, включая автора, путешествует по Европе и Африке и попадает в революционную Россию.

Влияние книги Эренбурга было велико, ее похвалил Ленин.

Впрочем, сюжетно «Остров Эрендорф» стал пародией не столько на этот роман 1922 года, сколько на другой, 1923 года, того же автора — «Трест Д. Е. История гибели Европы». (Есть подозрение, что тогда же Катаев под псевдонимом М. Джемпсон написал роман «Уклоны мистера Пукса-младшего».)

Катаев вспоминал: «В отделе печати задумались — провинция плохо читает газеты. Решили печатать остросюжетные романы с продолжениями. Искали авторов. Сергей Ингулов вызвал меня и других югростовцев. Я написал «Остров Эрендорф», понравилось».

Американский профессор Грант сделал страшное открытие: Землю ждет катастрофа, старые материки исчезнут под водой прежде, чем возникнут новые, спасется лишь маленький остров в Атлантическом океане. Закулисный правитель мира, нью-йоркский «король королей» Матапаль решил на этом острове создать мир заново.