Читаем без скачивания Психология будущего. Уроки современных исследований сознания - Станислав Гроф

Обычно описания вершинных переживаний полны парадоксов. Сами переживания описываются «бессодержательными, и всё-таки всевмещающими», ибо не имеют в себе никакого конкретного содержания, но в виде возможности содержат всё. У нас возникает ощущение, что одновременно мы всё и ничто. И потому, что исчезла наша личная самобытность и наше ограниченное эго, мы чувствуем, что распространились настолько, что бытиё наше превзошло вселенную. И поэтому же мы можем внезапно воспринять все формы пустыми, а саму пустоту — как обременённую формами. Мы способны достичь состояния, в котором явственно видим, что мир в одно и то же мгновение и существует, и не существует.

Вершинное переживание, по всей видимости, может передать то, что есть изначальная мудрость и такое постижение вселенских вопросов, которое Упанишады описывают как «познание Того, знание чего даёт знание всего». И узнанное нами в миг подобного переживания — невыразимо, ибо словами неописуемо. Поскольку, кажется, что сама природа и структура нашего языка не пригодна для этой цели. И всё же такое переживание производит глубочайшее воздействие на весь строй наших ценностей и стратегию нашего существования.

В общем-то, благодаря благодатной природе и благоприятным возможностям высших переживаний это такая категория духовных обострений, по поводу которой возникает наименьшее количество затруднений, ибо подобные переживания по своей природе является преходящими и ограниченными в себе. Потому нет никакой причины, почему у них должны быть неблагоприятные последствия. И всё-таки и из-за низкого уровня нашей культуры, и из-за ложных представлений психиатрического сообщества относительно вопросов духовности множество людей, переживших такие состояния, в конце концов оказались в лечебницах, усмирённые транквилизаторами и заклеймённые патологическими ярлыками.

Психологическое обновление через возвращение к средоточию

Другой важный тип надличностных кризисов был описан калифорнийским психиатром и психоаналитиком юнгианского направления Джоном Уэйром Перри, назвавшим их «восстанавливающими движениями» (Perry 1974, 1976). Из-за глубины и напряженности этого вида духовно-психического кризиса ему, скорее всего, непременно будет поставлен диагноз серьёзного психического заболевания, ибо переживания людей, вовлечённых в восстанавливающие движения настолько странны, сумасбродны и далеки от обыденной действительности, что кажется очевидным, будто работу их мозга обязательно должен был нарушить какой-то серьёзный патологический процесс. Вовлечённые в кризис, такого рода индивиды воспринимают собственную душу как поле исполинской битвы, где происходит сражение сил добра и зла, света и тьмы. Их поглощает тема смерти — ритуальных убийств, жертвоприношений, мученичества и загробной жизни. Они заворожены вопросом противоположности, особенно связанной с различием полов. Они переживают себя средоточием невероятных событий, имеющих вселенское значение и для грядущего мира важных необычайно. А их духовидческие состояния влекут их всё дальше и дальше вспять, сквозь их собственную историю и сквозь всю историю человечества — к сотворению мира, к идеальному первоначальному райскому состоянию. И кажется, что в этом движении они взыскуют исключительно совершенства, ибо пытаются исправить неправильно произошедшие в прошлом события.

После какого-то периода смятения и запутанности, переживания становятся всё более и более приятными и начинают постепенно продвигаться к собственному разрешению. И высшей своей точки движение подчас достигает в переживани или «священной свадьбы», в которой индивид возносится до выдающегося положения, становясь подобным богам и переживая единение с не менее достойным супругом. Этим показывается, что мужская и женская стороны личности достигают своего нового равновесия. Священное единение также может переживаться и как объединение с отображением архетипической фигуры или же переноситься на идеализированную личность из собственной жизни, которая в таком случае проявляется как кармическая супруга или душа-напарница.

В то же время могут случаться переживания, вовлекающие в себя то, что истолковывается юнгианской психологией в качестве символов, представляющих Самость, то есть то надличностное средоточие, которое отражает наше глубочайшее и настоящее естество, и соотносится, но всё-таки не отождествляется во всей полноте, с индуистским пониманием Атмана-Брахмана, Божественного Внутри. В духовидческих откровениях она появляется в виде сияния света неземной красоты, в виде драгоценных камней, жемчугов, сияющих самоцветов или каких-то иных похожих символических образов. Примеры же подобного продвижения от тягостных и болезненных переживаний к открытию собственной божественности можно найти в книгах Джона Перри (Perry, 1953, 1974, 1976) или в нашей книге, посвящённой духовным обострениям: «Неистовый поиск себя» (Grof and Grof, 1990).

На этой стадии движения подобные восхитительные переживания истолковываются как личное уподобление божеству, ритуальное вознесение к славе, которое возносит переживание самого себя на высочайшее положение, возможное для человека, или же до состояний превыше всяких уделов человеческих: величайшего вождя, спасителя мира и даже вселенского владыки. Зачастую это соединяется с глубочайшим чувством духовного возрождения, приходящим на смену прежней поглощённости смертью. И в мгновения подобного исполнения и воссоединения у нас обычно возникают видения какого-нибудь идеального образа — образа нового мира, где царят любовь и праведность, где все невзгоды и всякое зло преодолены окончательно. А по мере того, как стихает сила этого движения, личность начинает осознавать, что само поразительное событие было психологическим преображением, которое было ограничено внутренним миром и даже не предполагало никакого необходимого включения внешней действительности.

Согласно Джону Перри, восстанавливающее движение толкает индивида к тому, что Юнг называл «индивидуацией», — к полному осуществлению и выражению собственных глубинных возможностей. Одна сторона исследований Перри заслуживает особого упоминания, так как предъявляет нам, вероятно, самое убедительное свидетельство, опровергающее упрощенческое биологическое понимание психозов. Ибо ему удалось показать, что переживания, которые вовлечены в восстанавливающее движение, в точности совпадают с базовыми темами тех царственных драматических постановок, которые в дни празднования нового года разыгрывались во многих древних культурах.

Во всех этих культурах такие обрядовые постановки, восславлявшие наступление нового года, исполнялись в период возвращения того, что сам Перри называл «ветхим веком воплощенного мифа». В истории этих культур то были века, когда, как считалось, правили воплощённые боги. Примеры таких царей-богов — египетские фараоны, перуанские инки, древнееврейские и хеттские цари, китайские или японские императоры (Perry, 1966). Благоприятные возможности самого восстанавливающего движения и его глубокая связь с архетипической символикой, а также с особыми периодами человеческой истории представляют собою совершенно неопровержимые доводы против тех теорий, в которых эти переживания считаются хаотическими патологическими продуктами воспалённых мозгов.

Кризис психического раскрытия

Вполне обычно и то, что во время разного рода духовных обострений необычайно возрастают и способности к интуитивному постижению, и частота проявления психических или паранормальных феноменов. Однако в некоторых случаях наплыв необычных сведений, истоки которых совершенно не понятны, как то бывает в случаях предвидения, телепатии или ясновидения, столь внезапен, ошеломителен, настолько сбивает с толку, заполоняя всю картину мира, что сам по себе причиняет колоссальные затруднения.

Переживания выхода из тела — одни из наиболее волнующих проявлений психического раскрытия. Ведь бывает так, что прямо посреди обыденной жизни и безо всякой видимой причины чье-то сознание вдруг может отделиться от тела и стать свидетелем того, что происходит недалеко, окрест его собственного тела, а что — в самых разных далёких местах. Причём оказывается, что приобретённые во время таких приступов сверхчувственного восприятия сведения зачастую полностью совпадают с действительно происходившими там событиями. А в предсмертных состояниях переживания подобного выхода из тела происходят с необычайной частотой, причём достоверность подобного «дальновидения» подтверждалась многократно в ходе целенаправленных исследований (Ring, 1982, 1985; Ring and Valarino, 1998).

Люди, переживающие напряженное психическое раскрытие, способны настолько тесно соприкасаться с внутренними движениями других людей, что могут проявлять просто изумительные способности к телепатии. Свою острую проницательность и невероятно точное проникновение в мысли других людей они без обиняков выражают в словах по разным поводам и, конечно же, часто именно таким, которые люди тщательно скрывают. Людей это невероятно пугает и настолько сильно раздражает и отталкивает, что подобное обстоятельство становится главнейшим доводом, из-за которого и принимается решение всё-таки отправить этих людей в лечебницу, даже если других причин для этого просто не существует. Таким же образом и правильное сверхчувственное предвидение грядущих событий, и ясновидение, особенно такое, которое раз за разом происходит при стечении каких-то сложных обстоятельств, причиняет серьёзнейшее беспокойство как лицам, находящихся в кризисе, так и тем, кто их окружает, поскольку сильно подрывает сложившееся у них представление о действительности.