Читаем без скачивания Герой Бродвея (сборник) - Вилли Конн

— Я имею в виду не акваланг. Ты видела Придурка Чарли? — Майк испытующе посмотрел в глаза пуэрториканки.

— В тот момент мне было не до придурков, Майк, ведь ты не кулек с воздушной кукурузой.

Настойчивый стук в дверь заставил Нормана нащупать под подушкой рукоятку револьвера.

— Открой и встань за дверью, — приказал он Хуаните.

— Сдаюсь, сдаюсь, сдаюсь! — шутливо подняв руки вверх, в номер ввалился нобелевский лауреат.

— Майк, вы герой! Боже милостивый, нырнуть в «Сучье вымя» на другой день после гибели пехотинца! Для этого нужны крепкие нервы. Я потрясен, Майк. А где та смелая девушка, что ассистировала вам, я смогу ей выразить свои чувства?

— Конечно, Пит, для этого достаточно обернуться, — нехотя ответил Норман.

— Ого! Вот так ассистентка! Я сплю, или это в самом деле Хуанита Миньос, новая Королева Красоты! Мы ждем вас обоих в ресторане отеля. И никаких возражений. Приходите — не пожалеете, — подмигнул детективу нобелевский лауреат, исчезая за дверью.

Ресторанный стол ломился от обилия деликатесов, они дразнили свежим видом и умопомрачительным запахом.

— Я люблю, когда приносят все сразу, — объяснил Пит, — тогда можно отщипывать понемногу самое вкусное.

— Я рассматриваю это как покушение на свою фигуру, — пошутила голубоглазая приятельница Макроя. — Люси, — она, томно улыбаясь, подала детективу руку, и он, с приятным изумлением, узнал в белокурой нимфе продавщицу из магазина спортивных принадлежностей.

Ее светлые, прямые, как лучи восходящего солнца, волосы были ничуть не хуже, чем черные, как мрак преисподней, кудряшки Хуаниты. Однако, Пит, как видно, считал иначе. После дюжины выпитых рюмок он повис на плече Нормана и, тыкаясь носом в его ухо, напрямую предложил обменяться партнершами.

«Обменять лесбиянку на голубоглазую фею? Почему бы и нет?»

Это стоило сделать хотя бы ради хохмы.

Как и было условлено, Майк, после ресторана, пригласил Макроя с подругой в свой номер. Здесь нобелевский лауреат с воодушевлением первооткрывателя взял инициативу в свои руки.

— Так, девочки, кровати сдвигаем. Ближе, еще, еще. Отлично! Разбежались, размечтались, расцеловались! — Пит с разбегу плюхнулся на перину, ухитрившись не расплескать бокал шампанского. — Играем в псевдосекс. Хуаниту теперь зовут Люси, а Люси Хуанитой. Майк отправляется к своей белокурой Хуаните, а я обниму смугляночку Люси. Общественная мораль при этом не пострадает.

«Ого, да тут играют на деньги!» — Майк, принявший было все за розыгрыш, с удивлением увидел в руках Люси свое белье. Ее голубые глаза, как море, заколыхались перед ним. Майк чувствовал себя обязанным покачаться на его зовущих волнах, хотя бы назло неприступной лесбиянке; он поцеловал Люси.

— Майк, сумасшедший, остановись, подонок! — Хуанита вцепилась в детектива.

Кровати раздвинулись, как лопнувшие льдины, и в «полынью» нырнули дебелые тела.

— Охладитесь! — встряхнув бутылку, Хуанита облила торчащую между кроватями плешь Макроя остатками шампанского.

Девчонки тут же удалились в ванную на совещание.

— Послушай, Майк, — все так же сидя на полу, Пит облизнул стекавшее с волос вино, — как-то неблагородно вышло. Ты получил Люси, а я пинок под зад.

— Не обижайся, Пит, но пинок от Королевы, наверное, стоит подержанной продавщицы?

— А что, неплохая мысль, Норман. За это стоит выпить. Здесь не найдется чего-нибудь покрепче проклятой французской кислятины? — Макрой пнул пустую бутылку из-под шампанского.

— Есть добрый английский джин. Пит. Сорок два градуса вас устроят?

— В самый раз, Майк. В этом городе я всегда как на иголках. Здесь происходит черт знает что. Я попытался рассеять суеверие людей как ученый. Мое исследование закончилось тем, что сам стал суевернее их. Да, да, не смейтесь, Норман, и не думайте, что я пьян. Вот этими глазами я видел Большого Билла и Маркизу Монро, чтоб мне провалиться. Как вы думаете, поймут меня в ученом мире?

— Когда я осознал свое бессилие, то убедил мэра вызвать вас. Но и вам здесь повезло не больше, чем мне. Дерьмовый, дерьмовый городишко! Я ненавижу его, но не могу отсюда уехать. Меня что-то держит. Поэтому я пью и развратничаю, иначе я давно бы сошел с ума. Ваше здоровье, Майк, — Пит опрокинул рюмку с ароматным, ясным, как слеза, джином, и Майк последовал его примеру.

— Знаешь, Майк, — Макрой закинул в рот прихваченный из ресторана ломтик буженины, — хоть ты и отбил у меня Люси, а я на тебя не в обиде, черт с тобой! Однако, девчонки что-то застряли в ванной. Наверное, мудрят с прической.

Майк усмехнулся.

— Боюсь, Пит, они заняты совсем другим, ведь Хуанита — лесбиянка.

— Что ты говоришь? — обрадовался Пит. — Вот это здорово. Значит, ты тоже с носом, Майк! За это стоит выпить.

Расследование, запутанное чьей-то умелой и могущественной рукой, явно зашло в тупик, и Майк был вынужден прибегнуть к хитрости…

Наутро из отеля вышел разбитной малый, весь в «шипах и коже». Его помятый шлем, украшенный крестом и золоченой цепью, стальной нагрудник, краги в металлических браслетах не оставляли сомнений в том, что он бывалый рокер. Оседлав «заряженную» «Хонду», он с места поставил ее на заднее колесо и так пронесся с полквартала в сторону пустыря, примыкавшего к вельмонтскому кладбищу. А вслед за ним, как пчелы за горшком с патокой, помчались городские пацаны.

На пустыре, после пары «отладных» трюков, он стал кумиром местной шантрапы. Их секреты немедленно стали его секретами, а его сигареты их всеобщим достоянием.

Через неделю после появления на вельмонтском пустыре отчаянного каскадера четыре адресата получили совершенно одинаковые приглашения на официальный ужин в китайском ресторане. И, хотя отправитель не был указан на конверте, все абоненты поняли, кто он…

— Господа, я вызвал вас по чрезвычайному делу.

Майк Норман обвел взглядом сидящих перед ним Макроя, мэра, Поля Гутмэна и Люси. Хуанита в счет не шла — «набравшись» с самого утра, она спала, уронив голову на спинку бамбукового стула.

— Господа, тайны «Сучьего вымени» больше не существует, — объявил Майк. — Дело в том, что «Сучье вымя» своеобразный псевдоним преступника, который сейчас сидит с вами за одним столом.

— Вы шутите, — отшатнулся нобелевский лауреат.

— Он пьян, — прошептала трясущимися губами Люси.

Детектив перевел взгляд на мэра.

— За такие шутки вельмонтский судья приговорит вас к штрафу, Норман, — пообещал Крис.

— А что посулите мне вы, Поль? — спросил детектив.

Он пристально взглянул на владельца мотеля, продолжавшего рассеянно поглаживать салфетку.

— Сказать по правде, Норман, меня больше интересует, чем вы нас угостите, — виновато улыбнулся Гутмэн.

— Тогда всем маринованных змей, — распорядился сыщик, — если не ошибаюсь, это ваше любимое блюдо, Поль.

Майк насмешливо посмотрел на владельца мотеля.

— С чего вы взяли, Норман? Я терпеть не могу пресмыкающихся.

— Я тоже, — кивнул Майк, — особенно когда встречаюсь с ними под водой. Тогда, быть может, я развлеку вас какими-нибудь любопытными историями, Поль? Вы не поверите, в желудке всех людей, погибших в «Сучьем вымени», находили этих самых гадюк под маринадом. Правда, забавно? А зал, в котором мы сидим, он не кажется вам знакомым, Поль? Ведь именно здесь вы угощали тех несчастных змеиным мясом? Этого деликатеса не было лишь в желудке пехотинца. Угадайте, почему, Поль. Да потому, что рядом были вы.

Закашлявшись, мэр выплюнул в тарелку разжеванную тушку.

— Не беспокойтесь, Крис, сами по себе змеи довольно вкусный и питательный продукт. Опасны не они, а этот человек, — Майк выхватил револьвер. — Он — экстрасенс-убийца.

— У вас есть доказательства? — Поль Гутмэн с вызовом посмотрел на Майка.

— Кое-какие есть, Поль. Но я уверен — главное доказательство дадите вы сами в конце нашей милой беседы.

Итак, по порядку. Паника, связанная с «Сучьим выменем», оставила в тени другие неприятности. Как выяснилось, примерно в то же время в Вельмонте стали пропадать собаки, кошки, даже морские свинки. Их воровала для вас местная шпана, Поль. Вы высасывали биоэнергию несчастных животных, после чего они гибли. Все они закопаны вами в одном и том же месте — на пустыре за кладбищем. Учтите, у меня есть свидетели. Я мог бы арестовать вас за жестокое обращение с животными. Но для вас этого слишком мало.

Ваши сатанинские потребности росли. Вам нужны были люди. Тогда вы спровоцировали суд Линча. Ведь это вы тот человек в черном балахоне, который натравил толпу на больных СПИДом. Вас выследила мать Большого Билла. Может быть, хотите еще раз примерить свой головной убор, Поль? — Майк швырнул на стол черный мешок с прорезями для глаз.