Читаем без скачивания Герой Бродвея (сборник) - Вилли Конн

— Продолжайте, черт вас подери, — лицо экстрасенса вытянулось, его белесые немигающие глаза с прожилками, как у мороженой рыбы, пристально смотрели на Нормана.

— После суда Линча вы распустили слухи о призраках. Теперь все ваши преступления списывались на нечистую силу. Вы стали завсегдатаем китайского ресторанчика — ведь он в двух шагах от «Сучьего вымени». Здесь вы выбирали людей с большим биоэнергетическим потенциалом, подсаживались, угощали маринованными змеями. Экзотическое блюдо отвлекало их от вашего странного поведения. Высосав из них жизненную энергию, вы исчезали. А ваши жертвы брели к ближайшему водоему, в парк, в поисках энергии, и, обессиленные, тонули здесь.

Все шло по вашему сценарию, пока не появился я. Вам надо было, во что бы то ни стало, изгнать меня из Вельмонта. Вот для чего понадобился вам пехотинец. Убив его, вы пытались дискредитировать меня как профессионала. Я не снимаю с себя вины за его смерть. Но она мало помогла вам. Вместо того чтобы уехать, я отправился в «Сучье вымя», и это лишь ускорило развязку.

— Неплохо для дилетанта, Норман, — не обращая внимания на револьвер детектива, экстрасенс-убийца отодвинул от себя тарелку с маринованными змеями. — Теперь послушайте меня. Да, я начинал с кошек и собак, аккумулировал их биоэнергию. Она была нужна мне, чтобы подступиться к биоэнергетическим возможностям людей. Та жизненная сила, о которой вы столь сумбурно говорили, в действительности, представляет собой оболочку, которую отчетливо видит любой экстрасенс. Подобно земной атмосфере, спасающей планету от метеоритов, эта биоэнергетическая оболочка защищает человека. Ее толщина, обычно, не более длины руки. Но если она утоньшается до длины пальца, человек немедленно теряет сознание.

Я научился высасывать биоэнергетические оболочки людей, как свежие яйца. Лишившись жизненной энергии, мои клиенты, как мухи с оторванными крыльями, ползли к «Сучьему вымени» — ведь это озерцо — воронка упавшего НЛО. Когда-то индейцы заряжались здесь силой. Но источник иссяк еще в прошлом веке, а оставшиеся крохи не могли спасти моих «бескрылых насекомых».

Я собрал энергетический потенциал, который позволяет уже сейчас управлять сознанием людей на небольших расстояниях. Вы, Норман, убедились в моих возможностях, когда барахтались в подземном озере. Не ваша заслуга, что вы улизнули из этой мышеловки. К сожалению, есть люди с совершенно непроницаемой оболочкой. Таким человеком оказалась Хуанита. С остальными было проще. Мэр, местная полиция, Макрой, Люси — все были у меня в руках. И праздник «Здоровая Америка» — тоже моя идея. Все его спонсоры станут моими спонсорами, как только приедут в Вельмонт. Не скрою, у меня далеко идущие намерения. Биоэнергетическое поле, которым я располагаю, позволяет мне отдавать мысленные приказы на расстояние в полсотни ярдов. С помощью спонсоров я увеличу свой радиус действия до многих миль. Я буду отдавать людям любые сумасбродные приказы — избрать меня президентом, повесить всех рыжих, или биться лбами о фонарные столбы — и они с готовностью выполнят все. Но это в будущем, а сейчас я хочу кое о чем спросить вас, господа…

Лицо экстрасенса расплылось, двинулось вверх по стене и, словно обозначенное лучом прожектора, вдруг остановилось на потолке. Его голос звучал уже не снаружи, а в самой глубине сознания Майка.

— …Итак, я ухожу. Через пятнадцать минут после моего ухода вы, Норман, застрелите мэра, Пита, Люси, Хуаниту и пустите пулю себе в лоб!

— Да, мистер Гутмэн, — произнес Норман и взвел курок.

Искоса детектив взглянул на мэра. Но это был уже не мэр — на его месте сидел уродливый монстр, покрытый зелеными бородавками. Такие же отвратительные чудовища скалились с других кресел. Майк должен был убить их. Он это знал, и они это знали…

— Убей нас, Норман, убей, — кривляясь и паясничая, просили монстры.

— Еще не время. Чуть позже, — хладнокровно ответил Майк.

Внезапно лицо Гутмэна, соскользнув вниз, слилось с его телом. Да, это, несомненно, был Гутмэн. Он лежал на полу с окровавленной головой. Над ним, сжимая графин из тяжелого коричневого стекла, стояла Хуанита.

В голове у Майка прояснилось. Исчезли монстры. Вместо них за бамбуковым столом, по-прежнему, сидели гости.

— Боже праведный! — Майк испуганно смотрел на свою руку, все еще сжимавшую револьвер. Руку, только что готовую застрелить всех присутствующих.

— Браво, Хуанита, твоя оболочка оказалась еще нерушимее, чем твоя девственность, — своеобразно поблагодарил Майк.

Праздник «Здоровая Америка» был в разгаре! Фейерверк, бесплатные гамбургеры с кофе, тамбурмажоры — все было не хуже, чем в Нью-Йорке. Не обманули надежд спонсоров и девушки Вельмонта. Уже к вечеру все номера в отелях были забиты более или менее влюбленными парочками.

Поддавшись всеобщей вакханалии, не устояла и Хуанита. К утру, оплакав утраченную невинность, она сладко посапывала в постели Майка. Вид этой слегка общипанной добычи навел Майка на грустные размышления. Разве не он еще недавно был готов целовать ей ноги, вылизывая карамельки наманикюренных ногтей? Куда все это делось?..

— Хуанита, ты хороший парень, но шла бы ты подальше! — неожиданно для себя произнес вслух Норман.

— Что? Что такое? — подскочила Королева. — Что ты сказал, старый хрен?

От неожиданности Майк разинул рот и молча показал на свой язык.

— Ну, конечно, это все он, твой беспутный язык! Знаешь, Майк, если бы могла, я запихала бы тебя обратно в «Сучье вымя». На, получай!!!

Таких ударов Майк еще не знал. Отбойным молотком удар красотки врезался в его скулу.

— Хуанита, я был прав, ты дерьмовый парень — ты драчлива и отбиваешь чужих девчонок, — прохрипел скривившийся от боли Майк.

ИНОПЛАНЕТЯНЕ В НЬЮ-ЙОРКЕ

— Я — член партии, Шнитке, а меня держат на зенитной батарее, как какого-нибудь вшивого новобранца, — фельдфебель Хазе, обиженно шмыгнув носом, достал щепотку нюхательного табака, но так и не успел отправить его в ноздрю — в ночном небе, прямо над батареей, появился серебристый диск.

— Тревога! Английский дирижабль! — Хазе первым бросился к орудию.

Зенитка изрыгнула огонь. «Дирижабль» накренился, и, как клоун, сорвавшийся с трапеции, начал падать на батарею, стремительно увеличиваясь в размерах. Артиллеристы бросились врассыпную.

— Назад, канальи! Именем фюрера!

Взмахнув огромным кулаком, фельдфебель уложил пробегавшего мимо ефрейтора Шнитке. Но тщетно. Зенитчики разбегались, как ошпаренные тараканы. Батарея опустела. Фельдфебель зажмурился. В следующую секунду воздушная волна подхватила его, как дерьмо в унитазе, и шмякнула об раскисший земляной бруствер.

— Доннер веттер! Меня, члена партии, валять в дерьме! Проклятые англичане ответят за это. За мной Шнитке! — Хазе пинком поднял ефрейтора и, выхватив «парабеллум», побежал к рухнувшему «дирижаблю».

— Осмелюсь доложить, господин фельдфебель, это не дирижабль.

Шнитке опасливо постучал по корпусу серебристого диска, наполовину зарывшегося в землю. И тотчас отскочил в сторону — из глубины летательного аппарата послышался ответный стук…

— Господин фельдфебель, там кто-то есть, — ефрейтор юркнул за широкую спину Хазе.

— Эй, вы, там! Выходи по одному! — приказал фельдфебель.

Медленно и жутко, как открывающаяся крышка гроба, разверзся люк. Из него показалось такое…

Хазе разинул рот и обронил «парабеллум».

— Чур меня, чур! — ефрейтор Шнитке на карачках пополз прочь от «летающей тарелки»…

К утру батарея была оцеплена батальоном СС. В небе над сбитым «дирижаблем» непрерывно кружились «мессершмиты», охраняя генералов люфтваффе и лучших конструкторов рейха, прибывших на место катастрофы.

Судя по их взволнованным лицам, здесь произошло что-то из ряда вон выходящее. Однако зенитчиков взволновало другое — по батарее разнесся слух, что среди высокопоставленных эмиссаров, в простой эсэсовской шинели, разгуливает фюрер!

Посмеиваясь над солдатскими сплетнями, Хазе спокойно драил оружие, когда истошный вопль дневального поднял батарею «во фрунт». Хазе не поверил своим глазам — по обшарпанному коридору казармы, чуть опередив свиту, шел сам фюрер! Поравнявшись с Хазе, он остановился:

— Эти высокие награды я вручаю двум бесстрашным героям, сбившим новейший летательный аппарат англичан!

Фюрер приблизился. Затаив дыхание, Хазе следил за теплыми бархатистыми руками вождя, прикрепляющими к его мундиру рыцарский крест с дубовыми листьями.

Закончив дело, фюрер отступил на полшага. Бархатистая рука потрепала бульдожью щеку Хазе:

— С такими солдатами я выиграю любую войну. Вы, фельдфебель Хазе, и вы, ефрейтор Шнитке, — достойны славы древних германцев. Я восхищаюсь вами!