Читаем без скачивания Игра в обольщение - Дженнифер Эшли

— Я говорил, что дам тебе денег. — Взгляд Кэмерона скользнул по ее платью. — Ненавижу, когда ты в черном. Почему ты продолжаешь это носить?

— Я одеваюсь так, когда работаю у королевы. И ношу это платье, потому что Джон Дуглас был добрым, заботливым человеком, и он заслуживает, чтобы о нем помнили.

— Ну да, добрый и заботливый. Полная противоположность Кэмерона Маккензи.

— Ты тоже можешь быть добрым и заботливым. — В голосе Эйнсли звучали сердитые нотки. — Я видела это.

— И все же скажи: почему ты вышла замуж за Джона Дугласа? Похоже, этого никто не понимает: ни твои ближайшие друзья, ни даже Изабелла.

Эйнсли не хотелось говорить о Джоне с Кэмероном.

— Ты уговаривал ее посплетничать, да?

— Я вынужден это делать, мышка, потому что ты не отвечаешь на прямые вопросы. Но скажи мне вот что, — Кэмерон перехватил ее взгляд, — ты носила его ребенка?

Глава 17

— Что? — задохнулась Эйнсли.

— Я видел следы растяжек у тебя на животе, Эйнсли, и прекрасно понимаю, что они означают. У тебя был ребенок.

Никто этого не знал. Только Патрик, Рона и Джон.

Даже три других брата Эйнсли, которые во время поспешной свадьбы Эйнсли были далеко от Рима, не знали всех подробностей.

Эйнсли встала со стула, прошла к двери и закрыла ее. Кэмерон не двигаясь наблюдал, как она вернулась на свое место.

— Ребенок прожил один день, — тихо обронила она. — Но это не был ребенок Джона.

— Чей же тогда?

— Я познакомилась в Риме с молодым человеком, влюбилась и позволила ему соблазнить себя. Думала, он обрадуется, узнав, что я беременна, и женится на мне. — «Как можно было быть такой наивной», — подумала Эйнсли. — Но именно тогда он и сообщил мне, что женат и что у него есть двое собственных детей.

Кэмерон не спускал с нее глаз, чувствуя, как внутри его закипает ярость.

Эйнсли, прекрасную, пылкую, невинную Эйнсли, использовал и отверг жиголо.

— Кто он? — только и спросил Кэмерон.

— Это было давно, — покраснев, подняла на него глаза Эйнсли, — и я уверена, что он назвался мне выдуманным именем. А я была слишком молода и очень глупа и верила каждому его слову.

— Черт, Эйнсли…

Внутри Кэмерона все бушевало. Ему хотелось отправиться на континент, найти мерзавца и задушить его. Этот эгоистичный подлец разрушил жизнь Эйнсли раньше, чем она успела почувствовать ее вкус.

— Вот почему ты вышла замуж за старика и просто похоронила себя.

— Патрик с Роной взяли меня с собой в Рим, — с грустной, полной сожаления улыбкой продолжала Эйнсли, — чтобы познакомить меня с искусством. Научить меня быть женой культурного человека. А потом…

Она даже сейчас помнила выражение лица Патрика, когда обо всем рассказала ему… Но ее любимый брат сумел справиться со своим разочарованием и позаботился о ней.

Эйнсли помнила, как ночами проливала слезы, стыд и предательство терзали ее юную душу. Кроме того, она уже знала: чтобы спасти ее репутацию, брат отдает ее замуж за мужчину почти в три раза старше ее.

Патрик добрый, но твердый по характеру человек, который прекрасно знает этот жестокий мир. Рона поддерживала Патрика. Эйнсли предстояло выйти замуж за Джона Дугласа, и сделать это очень быстро. И еще она должна была показать всем, что этот выбор для нее счастливый.

Джон Дуглас пришел к ним в дом, который Патрик арендовал в Риме. Это был высокий седоволосый человек, взгляд его голубых глаз был теплым и вместе с тем озабоченным. Эйнсли встречала его и раньше, но не обращала на него особого внимания, он был для нее просто одним из знакомых Патрика. Теперь он пришел, чтобы стать ее мужем.

Джон был само терпение, и когда Патрик с Роной оставили их наедине, Джон Дуглас взял Эйнсли за руку и опустился на одно колено. Его пожатие было теплым, надежным и даже уютным.

«Знаю, что я не тот человек, которого ты хотела бы видеть своим мужем, — сказал он. — Молодая леди хочет себе в мужья энергичного, молодого мужа, правильно? И я знаю почему. Но я обещаю тебе, Эйнсли, что буду заботиться о тебе. Не могу обещать сделать тебя счастливой, потому что этого никто не может обещать, но я постараюсь. Ты позволишь мне?»

Он был добр и прекрасно осознавал, что Эйнсли, которой едва исполнилось восемнадцать, готова была скорее умереть, чем выйти замуж за старика. И когда она расплакалась, он усадил ее на диван с собой рядом и стал успокаивать. Эйнсли прильнула к нему, понимая, что хоть они и странная пара, но Джон — настоящий мужчина и хороший человек.

В общем, Эйнсли сказала Джону Дугласу, что она, конечно, будет счастлива выйти за него замуж, и поклялась быть хорошей женой. Бедняга, не его вина, что она его не любила.

Джон вытер ее слезы, достал из кармана серебряное ожерелье, которое, как он сказал, принадлежало его матери, и застегнул его у нее на шее. Оно и сейчас было там, спрятанное под высоким воротничком её черного платья.

Затем он взял ее за руку и повел к Патрику и Роне, которые ожидали в соседней комнате. Итак, мисс Макбрайд оказалась обручена и уже через неделю вышла замуж.

— Джон Дуглас наверняка был отличным человеком, — тихо сказал Кэмерон.

— Да. — Эйнсли подняла на него блестящие от слез глаза. — Джон взял в жены беременную молодую женщину, согласился воспитывать чужого ребенка как своего собственного и ни слова мне не сказал. Конечно, он знал, что вряд ли женится и сможет стать отцом собственных детей, поэтому он согласился на предложение Патрика. Позднее он сам мне об этом говорил.

На лице Кэмерона застыло выражение неопределенности. Эйнсли никак не могла понять, о чем он думает. Презирает ее слабость? Или слабость Джона? Кэмерон сидел на диване, выпрямив спину, положив на колени руки, и не спускал с нее темно-золотистых глаз.

— Так вот почему ты отвергла меня в ту ночь, шесть лет назад. Не хотела предавать его.

— Джон не заслужил этого, — покачала головой Эйнсли. — Мне очень хотелось остаться с тобой, но Джон не заслужил этого.

— Потому я и восхищался тобой, как ты знаешь. Пока не узнал, что ты взломщица и воровка, — улыбнулся Кэмерон.

— Я призналась, что украла ожерелье по ошибке, думала, что ты шантажист.

— Значит, мы друг друга неправильно поняли.

— Мне было трудно оттолкнуть тебя. Поверь мне, Кэмерон, когда я говорю, как это было трудно.

— Надеюсь, он оценил, чем я пожертвовал в ту ночь, — с каменным лицом произнес Кэмерон.

— Он, конечно, ничего не узнал. Наверняка он задумывался, изменяла ли я ему когда-нибудь. Но я не изменяла.

— Да, ты была самой преданной и благодарной женой.