Читаем без скачивания Битва полчищ - Александр Рудазов

Остальные же пленники посоха за последние два года вовсе не подавали голоса. Нъярлатхотеп то ли перепугал их всех до умопомрачения, то ли вообще поглотил. Ползучему Хаосу к подобному не привыкать – все, кого пожирал этот архидемон, становились его частицами, добавляли себя к этой безумной мешанине тел, разумов и душ.

– Я вас убью, – прошипел Креол посоху. – Убью вас всех, как убил тебя.

– Ты меня не убил, смертный, – насмешливо фыркнул Нъярлатхотеп. – Я что, похож на мертвого?

– Ты лишен тела и запечатан в куске обсидиана. Да, ты довольно похож на мертвого.

– Несколько лет в заточении – ничто для меня. А когда я освобожусь…

– Ты не освободишься!

– Посмотрим, посмотрим…

– Ты ведь знаешь, что я легко могу уничтожить тебя окончательно? – поинтересовался Креол. – Пока ты сидишь в этом посохе… мне достаточно просто… просто…

– Сломать посох, – закончил Нъярлатхотеп. – Но ты этого не сделаешь. Ты ни за что этого не сделаешь.

Креол почернел лицом. Мерзкая тварь права. Даже ради удовольствия заткнуть Нъярлатхотепу рты он не пожертвует посохом.

А даже если б он и мог убить Нъярлатхотепа, не повредив при этом посох, то все равно бы этого не сделал. Слишком ценен для него плененный архидемон, слишком большую силу он дает хозяину. Креол уже вкусил этой силы и не собирался с ней расставаться.

Но и позволять какому-то ничтожному демону так с собой разговаривать он тоже не собирался. Маг что есть мочи сдавил посох и пробормотал несколько слов. Даже не магия, не чары – просто небольшое наказание, ментальный «пинок» по клетке.

Хотя очень болезненный пинок. Человек при этом познал бы всю глубину мук, погрузился в самую пучину страдания. Той же Кодере Ясновидящей хватило всего трех таких уроков, чтобы понять, кто здесь главный. Нъярлатхотеп же лишь недовольно шипел – не столько от боли, сколько от ярости. Эти булавочные уколы раздражали его, злили, но не более. Слишком огромна мощь архидемона, чтобы так легко сломить его.

Но Креол и не думал сдаваться. Чего-чего, а упорства у него всегда было вдосталь. Если стена слишком прочна, если ее нельзя обрушить собственными силами… что ж, позовем еще людей, принесем таран, сделаем подкоп…

Рано или поздно он все равно пробьет дорогу. Рано или поздно.

– Владыка Креол, вы опять нарушаете режим? – послышался недовольный голос. Мурок Вивисектор не переставал сетовать на неугомонность этого своего пациента. – Нет, если вы непременно желаете сжечь себе чакры… или даже саморазрушиться… кто я такой, чтобы вставать на вашем пути?..

Креол бросил на Мурока ненавидящий взгляд, но все же подчинился. Бормоча сквозь зубы ругательства, великий маг неохотно поплелся к себе. Валяться в постели, пока остальные заняты важным делом.

– Должен заметить, повелительница, ваш муж невероятно безрассуден, – пожаловался Ванессе Мурок.

– Скажите что-нибудь новенькое, доктор, – вздохнула Ванесса.

– Новенькое, новенькое… Кстати, повелительница, простите за нескромный вопрос, но как давно вы в последний раз были с владыкой Креолом?

– Только что, – недоуменно моргнула Вон. – Он же только что тут был, вы с ним даже разговаривали.

– Я имею в виду половой акт, – спокойно пояснил Мурок.

– А в чем дело?! – вспыхнула Ванесса.

– Просто я забыл предупредить, но это ему сейчас тоже крайне противопоказано.

– Не волнуйтесь, об этом мы и сами догадались, – мрачно ответила Ванесса. – Можете не переживать.

– Так я-то как раз и не переживаю, – улыбнулся Мурок. – Это вам следует переживать. В вашем нынешнем положении…

– Да-да, – отмахнулась Ванесса. – Положение у нас сложное, мы знаем.

– Если вам угодно называть это так…

– Да, мне угодно.

За окнами продолжали двигаться войска. Гулко топали многотонные Стальные Солдаты, парили над землей гравистрелки, маршировали бесконечные колонны сероликих мушкетеров… хотя теперь их следует называть скорее… Ванесса выпятила губу, пытаясь придумать производное от слова «лазер».

Лазереры?.. Лазерщики?.. Лазеристы?.. Нет, не звучит…

Совсем рядом с балконом пролетел снежно-белый раши. Эти прекрасные крылатые кони несли на спинах Серебряных Рыцарей – с ног до головы закованных в кереф, вооруженных длинными копьями и мечами, потрясающих щитами из адамантия. Паладины Инанны выглядели удивительно величественно – Ванесса невольно залюбовалась.

Мурок Вивисектор тоже любовался этой картиной. Правда, он смотрел не на всадников, а на коней. Своих драгоценных созданий, собственноручно выращенных в репликаторах. На глазах колдуна-гомункула даже выступили слезы – так он был счастлив.

– Берегите моих деточек! – тонким голосом крикнул он, едва не вываливаясь с балкона.

Глава 19

Старший матрос Дато устроился на баке поудобнее, развернул пайку и привычно взвесил ее на ладони. Как обычно, не хватает добрых полкентаво.

Не считая воды и рома с лимонным соком, каждому матросу ежедневно положено два кентаво твердой пищи – гречневые галеты, соленая свинина, вяленая рыба, горох, сыр, сливочное масло и два кислых яблока. Но артельщик «Черного Орла» – редкая гнида. Все масло и сыр он давно продал на сторону, а остальное отвешивает, прижав палец к чашке весов. И не пожалуешься никому – эта сволочь приходится деверем капитану, известной своим стервозным нравом Мардагре Пиранье.

Ну и пошел он в холодные воды Р’льиеха, корм для маскимов. Пусть пока что жиреет на матросских харчах – недолго осталось. Братва давно уже решила, что во время сражения артельщик нечаянно свалится за борт – обычное дело на войне, с каждым может случиться.

Будь он колдуном, никто б, конечно, его тронуть не посмел, но разве ж какой цветной плащ замарается в артелке? А вот всяких бесплащовых родственничков капитаны пристраивают частенько – должность-то сытная, а лишнее серебришко – оно никому не повредит. Все артельщики приворовывают, но не четверть же! Собирай свою десятину, никто слова не скажет – дело-то понятное, любой бы на его месте так поступал.

Только наглеть сверх меры не надо.

Солнце стало совсем багровым и уже на треть скрылось за горизонтом. Далеко на юге видны огоньки – то Домрагон, столица сатрапии Разер. Флот повелителя Асанте уже второй день стоит здесь широкой цепью – на якорях, но в любой момент готовый поднять паруса.

Матрос Дато – один из ста пятидесяти членов экипажа боевой альдареи «Черный Орел», одного из ста пятидесяти легких кораблей поддержки для Бессмертной Эскадры. Тяжелые корабли – вон они, стоят впереди, отливают сиреневыми боками. Построенные по особому проекту, обшитые адамантием, снаряженные страшным оружием плонетских людей-уродов. «Черный Орел» рядом с этими левиафанами – селедка вяленая.

За бортом режут воду плавники альфардов. Почти все рыцари-балеарги отсиживаются на дне, в своем временном становище, но некоторые несут вахту и на поверхности. Один такой непременно присутствует на каждом корабле – вот и на «Черном Орле» есть свой балеарг, Алевтин Ингмол Эек. Круглые сутки просиживает на баке, скрестив ноги. Глаз затянут белесой пеленой, чешуйчатые губы чуть заметно подрагивают – небось молится своим мокрым богам.

Дато тоже бы сейчас помолился, да только кому? К новой богине он еще не пристал, молиться ей не научился, а старые боги… ить как раз с ними-то и воюем! Бывает же такое – трех лет не прошло, как Ктулху вся страна поклоны била, а теперь он первейший враг и страшный злодей.

Ничего удивительного, что Глубоководный Ужас так озлился на Серую Землю. Всякий бы озлился. Хорошо хоть не сам пока что явился ослушников топить, а прислужников своих послал. Хотя тоже боязно, конечно.

Вот балеарги не боятся, сразу видно. Что им, мокроногим, – они-то Ктулху испокон веку за Врага почитают, всю жизнь с его священными спрутами насмерть бьются. Молодцы, ить.

Все время похода балеарги являли образец дисциплины. Слаженные колонны альфардов, каждая движется ровно, чисто, строй никто не ломает. Порядок совсем армейский – все по команде, ничего по своему усмотрению.

Даже когда повелитель Асанте велел флоту стать на якоря, замереть недвижимо, балеарги вначале дождались, пока приказ не повторит их собственный адмирал. Их сходка была совсем рядом с «Черным Орлом», так что Дато слышал, как старый-престарый балеарг просвистел на эйстском: «Приютимся здесь, братья, во имя Семерых!» Языком этих мокроногих Дато владел свободно, как и почти всякий моряк Серой Земли.

Не успел еще матрос надкусить первую галету, как заметил, что балеарг начал подниматься с корточек. Вначале Дато решил, что тот проголодался – поди с самой ночи постится! – хотел отломить кусок, предложить ему, но одноглазый рыболюд даже не глянул на моряцкий харч. Алевтин Ингмол Эек замер у самого борта, вперив взор в горизонт. Его жабры часто захлопали, спутанная бахрома на голове явственно зашевелилась.