Читаем без скачивания Орден - Дмитрий Шидловский

В один из таких дней Артема вызвали к князю. Разбрызгивая грязь, в которую превратилась из-за оттепели разбухшая и взбитая тысячами ног, копыт и колес дорога, Артем подскакал к шатру, спешился и ступил под полог. Князь, как всегда, сидел за столом, одновременно что-то писал и кому-то что-то говорил. По правую руку от него стоял Рункель. Перед столом мялся с ноги на ногу одетый в богатую немецкую гражданскую одежду старик с тяжелой золотой цепью, увенчанной тяжелой же золотой бляхой.

– А, это ты, – отозвался князь, мельком бросив взгляд на Артема. – Магистрат Петербурга донес мне, что некий отец Филарет призывает к бунту и избиению немцев. Могут начаться беспорядки. Чиновники Иоахима бежали. Магистрат распустил инквизиторскую гвардию и подчинил себе ландскнехтов и рыцарей. Они пытались сохранить порядок, но лить кровь не решились из страха перед моим гневом. Утихомирить же разбушевавшуюся толпу другими мерами возможности уже нет. Возьмешь два десятка рыцарей во главе с Гроссмейстером и пять десятков моих конных дружинников, отправишься в Петербург вместе с главой магистрата господином Ульзектом. Примешь под команду гарнизон и наведешь там порядок. Этим указом, – князь кивнул, и Рункель подал Артему свиток, – ты пока назначаешься посадником Петербурга. От удивления Артем открыл рот.

– Почему я? – только и произнес он.

– Барон нужен мне здесь, – быстро произнес князь, – так что ты единственный, кто сможет одинаково хорошо говорить с русскими и с немцами в Петербурге. Выезжай немедля. – И, повернувшись к барону, он заговорил: – Генрих, отправьте срочно людей в Орешек, пусть сменят немецкий гарнизон. Те из нынешнего гарнизона, кто присягнет мне, пусть следуют в Гатчинский замок. Тем, кто не присягнет, предписать покинуть пределы Ингрии в две недели.

Уже через полчаса Артем галопом мчался в Петербург. Он только и успел доскакать до обоза, крикнуть Ольге, зачем и куда уезжает, выслушать испуганное: «Береги себя» и отправиться восвояси. Теперь по правую руку от него скакал Гроссмейстер Альберт, по левую – командир отряда русских дружинников Федор. Чуть отстав, ехал глава магистрата, а уже за ним с грохотом и лязгом несся закованный в сталь отряд. Над ними развивался штандарт князя Андрея с изображением льва.

– Как переменчива судьба, – произнес Гроссмейстер. – Еще месяца не минуло с тех пор, как я правил этой страной, и вот уже в подчинении слуги своего бывшего вассала скачу в свой город.

– При всем моем уважении, – произнес Артем, – события повернулись не самым худшим для вас образом.

– Мне лучше было бы пасть в бою, – отозвался Альберт, – вот достойная воина смерть.

– Мне кажется, что жить все-таки приятнее, – ответил Артем.

– Вы хоть и новоиспеченный дворянин, – парировал Альберт, – но все еще рассуждаете как купец. Жизнь любой ценой – это для черни. Скажите мне, что может быть лучше для воина, чем достойная смерть в бою?

– Достойная жизнь после боя, – ответил Артем. – Почему вы так стремитесь к смерти? Может быть, потому, что не умеете жить в этом мире?

– Вы правы, – подумав, ответил Гроссмейстер, – мир становится все хуже и хуже. Все продается, и все покупается. Мне, наверное, действительно нет места в нем.

– Вы не верите в Бога? – спросил Артем. Казалось, Альберт подпрыгнул в седле.

– Я вас не понимаю, – произнес он ошарашенным голосом.

– Вы думаете, что Господь ошибся, приведя вас в этот мир с его подлостью и продажностью? – отозвался Артем.

– Господь не ошибается, – спокойно произнес Гроссмейстер и холодно посмотрел на Артема.

– Но раз Господь привел вас в этот мир, значит, он считает, что вам в нем место все-таки есть, – сказал Артем. – Ведь если бы это было не так, он бы сразу призвал вас к себе, в первой же битве или при моровой язве.

Альберт задумался и хранил молчание с полчаса. Наконец он снова заговорил:

– С юности я принял решение жить только по законам чести. С этим я прошел через всю жизнь. Но это не помогло мне. Я потерпел поражение, потерял власть… да черт с ней, с властью. Я всегда смотрел на нее как на тяжкое бремя и принял ее для того, чтобы помогать другим благородным рыцарям жить по законам чести. Я считаю, что не нарушил своего обета. Но меня предали, и я не смог выполнить свою миссию.

– Ну, если это бремя, то стоит ли его принимать? Ведь если вы действительно идете своим путем, это должно приносить радость. А может, миссия была выбрана неправильно? – ответил Артем. – Раз вас предали, значит, людей, желающих жить по законам чести, все-таки немного. Но не кажется ли вам, что это их проблема?

– Как такое может быть? – вскипел Альберт.

– Очень просто, – ответил Артем. – Каждый человек перед Богом и людьми отвечает за свои поступки. И если его не покарают люди, значит, покарает Бог, зачем же вы берете на себя роль Всевышнего определять, как жить роду людскому?

– Я должен быть исполнителем Божьей воли, – произнес Альберт.

– А вы полностью уверены, что знаете все замыслы Бога? – ответил Артем. – Может быть, стоит не мыслить столь высокими материями, а просто жить для себя и идти своим путем?

– Копить и продавать, – недовольно оттопырил губу Альберт. – Мне противна сама мысль об этом занятии.

– Ну зачем же так, – ответил Артем, – если вы решили идти по пути чести, то и идите по нему. Вы вполне можете делать все, что вашей душе угодно. Во имя великой идеи можно пролить моря крови и совершить кучу недостойных поступков, но стоит ли она того? Мне бы тоже хотелось, чтобы вокруг было больше людей, живущих по законам чести. Но для этого нужно всего лишь, чтобы больше людей, как вы, решили жить по законам чести, вот и все. Если вы будете делить их на сословия, давая привилегии тем, кто честен, к привилегиям сразу устремятся самые большие пройдохи, этой чести не ведающие. Потом они присвоят себе пожизненное родовое право считаться благородными и не позволят никому, будь он трижды честен, войти в их круг. Что же касается борьбы с мыслящими иначе или говорящими на другом языке, вы никогда не сможете сказать точно, кто из вас прав. У каждого свои понятия о добре и зле.

– Зачем же вы тогда сейчас скачете в Петербург и мечом и копьем готовы насаждать тот порядок, который повелел установить ваш господин?

– Потому что я верю, что это спасет многие жизни. Это входит в мои понятия о чести.

– Хорошо, – отозвался Гроссмейстер, – вы интересный собеседник. Я думаю, что нам предстоит еще с вами немало поговорить на эти темы.

Глава 49

Филарет

Они выехали на берег Невы в середине дня. Над городом вился шлейф черного дыма. Переправа, проложенная по льду, выглядела вполне надежной. Однако, чтобы не рисковать, Артем приказал отряду рассеяться и пересечь реку небольшими группами. Выехав на берег в порту недалеко от того места, где он покинул город после переворота, Артем первым делом узнал у боязливо выглянувшего с одного из кораблей моряка, что гарнизон с магистратом укрылся в замке, а в городе беснуется толпа под предводительством отца Филарета. Сейчас громят двор тайной канцелярии. Артем повернулся к Альберту:

– Отправляйтесь в замок с двумя рыцарями, выводите гарнизон и пройдите квартал за кварталом, прекращая беспорядки именем князя Андрея. Я же с остальным отрядом поеду и познакомлюсь с батюшкой Филаретом.

Двора тайной канцелярии они достигли быстро. По улицам шарахались пьяные люди, тащившие какую-то утварь. Все они опрометью бросались от несущегося во весь опор отряда. Ворвавшись во двор тайной канцелярии, Артем увидел несколько трупов ландскнехтов, очевидно охранявших здание. На втором этаже уже начинался пожар, и огонь вырывался из окон, по двору бегали люди с факелами, баграми и даже кинжалами и мечами. Артем быстро заметил, что немцев среди них ничуть не меньше, чем русских. Времена меняются, но ничего не меняют. Во все века сразу после переворота стукачи стремятся под видом народного гнева сжечь архивы, свидетельствующие, что они стукачи.

Посредине двора стоял поп в рясе до пят, с жидкой бороденкой и, потрясая большим крестом, что-то кричал погромщикам. Увидев въезжающих во двор русских ратников, он повернулся к ним и, широко разведя руки, пошел навстречу, крича:

– Вот они, спасители наши, освободители, славься!

Вырвавшийся вперед Артем рявкнул:

– Всех взять, – и с силой хлестанул плетью какого-то тщедушного человечка, подбежавшего к нему, кажется, чтобы поцеловать стремя.

Следствие шло уже второй день. Порядок в городе навести удалось быстро. Как выяснилось, настоящий погром начался всего за несколько часов до прибытия отряда Артема, но архивы ратуши и тайной канцелярии все сгорели. Очевидно, это и было главной целью погрома. Однако все арестованные твердили, что сделали это «из ненависти к захватчикам», «из нелюбви к благородным, тиранившим простой люд», и даже очень знакомое Артему из фильмов про революцию: «из нелюбви к старому режиму». Поняв, что от этой швали все равно ничего не добиться, Артем приказал выпороть их и отпустить. Склады с продовольствием были разграблены, и кормить арестованных можно было только в ущерб гарнизону.