Читаем без скачивания Сара Дейн - Кэтрин Гэскин

У Сары вырвалось одно лишь слово:

— Быстрее!

Секунду-другую Сара наблюдала, как Джереми большими шагами спускается по склону к тому месту, где работала основная часть ссыльных под присмотром Тригга. Единственной надеждой предотвратить бунт было запереть собственных батраков в их хижинах, прежде чем они успеют понять, что происходит. Это было чертовски трудно, потому что они никогда не находились все в одном месте. В тот момент, например, двое работали на огороде, один — во фруктовом саду и, возможно, еще один — в конюшне. Джереми был один против них, к тому же была опасность, что Тригг может оказаться на стороне бунтовщиков. Она смотрела, как Джереми целеустремленно пробирается через поле, пытаясь как можно незаметнее держать сбоку ружье, взятое в кабинете Эндрю. Она следила за ним, прищурясь, и молила Бога, чтобы он смог совладать с этой сложной ситуацией.

Затем Сара взвела курок заряженного пистолета, который он сунул ей в руку, примериваясь к этому тяжелому оружию, прежде чем повернуться и снова войти в дом. Она отправилась прямо в кухню: дверь была приоткрыта, она распахнула ее и встала на пороге перед тремя женщинами, которые подняли на нее изумленно-испуганные глаза.

Самая молодая издала восклицание на своем ирландском наречии:

— Боже милостивый, да что же это такое?

Она уронила картошку, которую чистила, и вскочила на ноги.

Энни медленно вытащила руки из теста, которое месила, и вытерла их о фартук. Третья, тучное создание с тупыми глазами полоумной, промычала что-то невнятное.

Сара отступила от них, твердой рукой держа пистолет. Ей было страшно, но более всего она боялась, что они заметят ее страх.

— Ни единого слова от вас, понятно?

Женщины промолчали и не двинулись с места. Сара напряглась, почти ожидая, что молодая ирландка бросится вперед и выхватит у нее пистолет. Чтобы удержать их в повиновении, необходимо было запереть их, пока они успеют что-либо сообразить.

Она махнула пистолетом в сторону маленькой кладовки рядом с кухней: это был как бы просторный стенной шкаф с зарешеченным окном высоко под потолком.

— Все туда! — рявкнула она.

Сразу же три пары глаз обратились к кладовке, потом снова к ней. Ни одна не шевельнулась. Сара сердито оглядела их.

— Вы что, не слышали? Быстро!

Энни заломила руки и тихонько завыла. Сара не обратила на это ни малейшего внимания, опасаясь ирландки. Она встревоженно следила за изменениями в ее лице, отметив, как сузились ее глаза, как будто она быстро просчитывала связь между срочным приездом верхового, его поспешным отъездом и появлением хозяйки с пистолетом в руке. Сара поняла, что эта женщина достаточно умна, чтобы сложить два и два и заподозрить, что это связано с волнениями среди ссыльных. Она снова махнула тяжелым пистолетом, но другая женщина тянула время и не поддавалась, бросив с вызовом:

— Почему это?

Рассвирепев, Сара гаркнула на нее:

— На задавай мне вопросов! Делай что говорят!

— Но мне интересно знать…

— Молчать! Ты сделаешь то, что тебе сказано! Давайте, живее!

Ирландка не двинулась с места: она переводила взгляд со сжавшейся в комок Энни на другую свою товарку, которая стояла, как гора, с приоткрытым ртом. Сара понимала, что ей нельзя терять ни минуты на раздумья.

— Ты ведь не хочешь получить пулю в ногу, Мэри? — сказала она спокойно, глядя прямо в непокорное лицо. — А ведь именно это тебя ожидает, если ты не двинешься, когда я сосчитаю до трех. — Она слегка подняла пистолет. — Ведь не зря же я этому училась!

Ирландка шевельнулась, мучимая нерешительностью.

— Раз… два…

Энни испустила отчаянный вопль, отчего, видимо, и дрогнули нервы у второй женщины. С последним вызывающим передергиваньем плеча она подчинилась, первой проследовав в кладовку.

Сара пошла за ними, жилка на шее трепетала от облегчения, а в запястье было такое чувство, как будто кости превратились в воду.

Ощупывая связку ключей, она сурово смотрела на трех своих пленниц, которые выстроились вдоль стены. Глаза ее переходили с одной на другую: у Мэри было выражение мрачной ярости, у Энни — испуганное, у третьей — тупого удивления. Она холодно встретила их взгляды, прекрасно зная, какую потенциальную опасность они таят: секундная растерянность или малейший признак слабости — и они набросятся на нее, как стая волков. Только дай им шанс вырваться на свободу и жить в буше, и они оберут дом, захватив продовольствие и оружие, и исчезнут в минуту.

— Запомните вот что, — сказала она, вставляя ключ в скважину, — если хоть одна из вас попробует удрать, я прослежу самолично за тем, чтобы магистрат приговорил вас к такой порке, которая не оставит ни лоскута кожи на ваших спинах. Запомните это хорошенько, потому что я говорю всерьез.

С этими словами она захлопнула дверь и повернула ключ.

Когда Сара, подобрав юбки, неслась по коридору к детской, где находился Дэвид, она с тревогой думала о том, как не подходит для тюрьмы кладовка. Женщины при желании могли выбраться из нее. Она не была уверена, что ее угрозы заставят их подчиниться. Полагаться же на послушание ссыльных неразумно.

Дэвид проснулся. Он издавал веселые воркующие звуки, энергично размахивая кулачками. Она схватила шаль, завернула ребенка, пытаясь удержать ручки, которые цеплялись за ее волосы.

— Будь умницей, Дэвид! — сказала она мягко, приблизив губы к его ушку. — Ну, будь умницей! Я тебя не оставлю этим негодяям!

Он возбужденно заворковал и крепко ухватился за прядь волос. Когда она поспешно выбегала из комнаты, он начал тянуть эту прядь и тянул все сильнее, в восторге от нового развлечения. У нее на глазах выступили слезы от боли, от страха и тревоги подступила дурнота. Но ей некогда было останавливать его беспокойные руки. Зажав пистолет и придерживая у бедра ребенка, она снова пробежала через кухню. Пересекая ее, она услышала глухие удары из кладовки. Но, держа на руках ребенка, нельзя было обращать на них внимания. Поэтому она, почти не задержавшись в кухне, выбежала через заднюю дверь и направилась через двор к конюшне.

Войдя внутрь, она перевела дыхание. Там было тихо и сумеречно; до нее донесся крепкий запах лошадей и сена — мирный домашний запах, который, казалось, не имел ничего общего с тем миром за стенами, который вдруг перевернулся вверх ногами. Воздействие этой атмосферы расслабило ее: хотелось отдохнуть, отказаться от фантастического плана. Сеновал манил ее своей безопасностью, обещанием укрытия. Она поменяла руку, обнимавшую Дэвида, и осмотрелась.

В тот же миг арабский жеребец Эндрю, которого он только что приобрел у владельца торгового судна, зашевелился и тихо заржал, слегка повернув к ней голову. Это движение прервало колебания Сары. Лошади были ценными: те три, что стоят здесь так тихо, и та, на которой Эндрю поскакал в Сидней, были куплены на доход за три прошедших года, они указывали на положение Эндрю среди элиты колонии. Она сделает все возможное, чтобы этой троицей не воспользовались отчаявшиеся люди для побега в буш, и не съели бы лошадей, когда закончатся награбленные съестные припасы. Она почувствовала прилив гордости за этих животных и ужас при мысли, что их могут у нее отобрать.