Читаем без скачивания Евангелие от Люцифера - Пол Кристофер

Пара молча пробиралась по коридору, упорно борясь с пытающимся оттеснить их назад течением. Финн отдавала себе отчет в том, что отпущенное им время истекает и уже через десять минут у них возникнут серьезные проблемы. Она слышала сотни историй об аквалангистах, находившихся в пределах видимости от поверхности, но так и не добравшихся до нее по той простой причине, что они пробыли под водой слишком долго. Когда запас воздуха иссякает, человек может продержаться лишь до тех пор, пока в его легкие не попадет фатальная доза морской воды. Хорошо еще, что благодаря дыхательным аппаратам им после столь долгого пребывания на глубине не придется при подъеме выдерживать декомпрессионные паузы.

— Худо дело, — пробормотал Хилтс, цепляясь за все, что только можно, чтобы подтянуться к выходу. Наконец ему это удалось.

Финн последовала его примеру и зависла, держась за верхний край широкого люка в борту судна. В проем было видно, что море снаружи ощутимо помрачнело. При сниженной плавучести гидрокостюмов волнение качало их вперед и назад, причем между каждым таким вдохом и выдохом следовала десятисекундная пауза относительного спокойствия.

— Если мы хотим добраться до якорного каната целыми и невредимыми, нам нужно точно рассчитать время, — указал Хилтс.

Трос был надежно закреплен на шлюпбалке, четырьмя палубами выше. Стоило им затянуть подъем вдоль стены корпуса дольше этих десяти секунд, и следующая волна или безжалостно ударит их о корпус, или, наоборот, унесет в пролив.

Вообще-то Финн всегда интересовалась возможностью побывать на Кубе, но прибытие туда в качестве утопленницы, выброшенной прибоем на один из песчаных пляжей, в ее планы не входило.

— Как насчет страховочного шнура? — спросила она. Хилтс покачал головой:

— Нет, он разматывается с ограниченной скоростью и замедлит подъем. Дожидаемся спокойной паузы и всплываем, как будто за нами черти гонятся. Но если почувствуешь приближение возвратной волны, хватайся за что придется и держись изо всех сил. Поняла?

— Поняла.

Оставаясь в проеме, они дождались, когда схлынет очередная волна. Потом Хилтс нажал зеленую кнопку полной плавучести, вынырнул через дыру из корпуса и стремительно всплыл. Он считал про себя, досчитал до десяти и, напрягшись, стал ждать. Волна нагрянула снова, снова сошла, и, как только вода успокоилась, Финн нажала зеленую кнопку на своем гидрокостюме, оттолкнулась ногами и взмыла вверх, туда, где, вцепившись в якорный канат, ее должен был дожидаться Хилтс.

По пути наверх вдоль огромного загибающегося борта девушка решила, что, если его там не окажется, она просто продолжит всплытие, молясь о том, чтобы, вынырнув на поверхность, оказаться на приемлемом расстоянии от надувной лодки. О сотне других возможностей она старалась не думать: ни одна из них не сулила ничего хорошего.

Скользя вверх, она старалась держаться на расстоянии от обросшего водорослями и ракушками корабельного борта, мысленно оценивая силу течения и гадая, успеет ли подняться, прежде чем новая волна шмякнет ее о корпус. В этом случае ее надутый для лучшего всплытия гидрокостюм наверняка будет порван в клочья острыми краями раковин и кораллами, к тому же у некоторых из них, как у медуз, имеются ядовитые стрекательные жала.

Неожиданно девушка поднялась над краем борта, увидела открытую палубу, и протянувший руку Хилтс успел схватить ее за долю мгновения до того, как обоих сильно встряхнула приливная волна. Однако Финн уже успела ухватиться свободной рукой за якорный канат и удержалась.

Наступила недолгая передышка.

— Я уж думала, мне конец, — призналась она, хрипло дыша.

— По правде говоря, у меня тоже появлялись нехорошие мысли, — прозвучал в наушниках перебиваемый треском голос Хилтса. — И нам еще рано праздновать окончательную победу.

Продолжая держаться за канат одной рукой, он другой указал наверх. Финн подняла глаза. В пятидесяти ярдах над ними бушевали и клокотали, вскипая бурунами, волны, и девушка понимала, что это только начало. Надвигался настоящий шторм, и, если они не успеют вовремя укрыться, им не поздоровится.

— Нужно выбираться наверх — сейчас же! — заторопилась она.

— Никаких возражений, — согласился Хилтс. — Двинули!

Выждав, когда позволит тяга воды, они заскользили к поверхности, перебирая канат руками. Как ни удивительно, но поднявшиеся волны не захлестнули, не перевернули и не затопили их лодку. Но, вынырнув на поверхность, Финн поняла, что дела обстоят даже хуже, чем она предполагала. Сквозь бусинки воды на маске она увидела, что горизонт представляет собой сплошную, стремительно приближающуюся стену черных, наводящих ужас туч. Они вынырнули прямо под злобный шквал, который, однако, судя по горизонту, был лишь предвестником чего-то гораздо более страшного.

Хилтс вынырнул рядом с ней, и девушка сдвинула маску на лоб. И он, и она вцепились в боковые канаты надувной лодки, в то время как холодный дождь хлестал их лица розгами ледяных брызг.

И тут — это было невозможно — совсем рядом зазвучал мегафон. Они обернулись на звук и не поверили своим глазам.

В пятидесяти ярдах от них на палубе крейсерской яхты класса «Викинг-56» с надписью поперек транца «Римлянам XII», с мегафоном в одной руке и коротким помповым ружьем в другой, расставив ноги, стоял Рольф Адамсон.

— Мистер Хилтс, мисс Райан! Пожалуйста! Вылезайте оттуда немедленно, я настаиваю. Так ведь недолго и простудиться.

ГЛАВА 33

Адамсон, в белых парусиновых брюках, голубой джинсовой рубашке и черных мокасинах на босу ногу, сидел на дальней стороне роскошного салона яхты, в одном из больших, расставленных тут и там клубных кресел из дубленой кожи. В одной руке он держал гравированный хрустальный бокал без ножки, наполненный чистым солодовым виски, в другой — медальон Люцифера. Рядом с ним сидел предполагаемый специалист по коптским надписям Жан-Батист Лаваль, в джинсах и гарвардской фуфайке-поло. Финн и Хилтс в длинных махровых банных халатах с вышитой справа на груди надписью «Римлянам XII» устроились на одной из длинных низеньких кожаных кушеток, расставленных у переборок. Рукой, державшей медальон, Адамсон указал на халаты и спросил:

— Вы ведь понимаете значение этого названия, не так ли?

Финн заговорила раньше, чем Хилтс успел открыть рот.

— Конечно, — сказала она мягко. — Это из Библии. Послание к Римлянам, глава двенадцатая, стих девятнадцатый. Где Господь говорит: «Мне отмщение, и Аз воздам».

На Адамсона это произвело впечатление.

— Очень хорошо, мисс Райан. Я и не подозревал о том, что вы из такой религиозной семьи.

— Нет. Просто из образованной, — поправила его Финн.

— На самом деле эта яхта должна быть «Римлянам двенадцать — вторая», если уж быть точным, — сказал Адамсон и улыбнулся. — Первое судно с таким названием принадлежало моему деду, но оно было воздушным — «Боинг», на котором он частенько прилетал сюда, на Багамы, порыбачить с Джо Кеннеди и кардиналом Спеллманом.

— Ваш дед? Это, должно быть, Шуйлер Гранд, ненормальный радиопроповедник? — спросил Хилтс.

Финн подумала, что провоцировать таким образом человека, у которого под рукой пушка, не совсем разумно.

— Это верно, мистер Хилтс.

— Как-то не вяжется с образом того Шуйлера Гранда, о котором я знал, — ответил фотограф.

— В том-то и суть, мистер Хилтс, вы его не знали. Его мало кто знал. Он был очень сложным человеком.

— Он был помешанным, — заявил Хилтс.

— Конечно, был, — улыбнулся Адамсон. — Он был чокнутым, упертым, как баран, но в его патриотизме никакого сумасшествия не было. Он верил, что Америка — величайшая страна в мире, созданная Божьим измышлением, чтобы повести за собой всю планету от безбожного коммунизма к свету истинной демократии.

— Я бы сказал, эта песня малость устарела, — хмыкнул Хилтс. — Все политики, тянувшие волынку насчет «особого предназначения» своих стран, начиная от Сталина и до Ричарда Никсона включительно, мертвы и забыты.

— Имена изменились, но враги — нет, — ответил Адамсон. — Америка снова шатается, и для ее спасения нужен сильный патриотический лидер. Человек Божий. Человек для Бога.

— И я, наверное, должен поверить, что этот человек — вы, — усмехнулся Хилтс.

— Мистер Хилтс, мисс Райан, вы знаете, что такое культура-убийца? — спросил Адамсон, не отреагировав на выпад.

— Чингисхан, Аттила, царь гуннов. Мировоззрение варваров, разрушающее цивилизацию.

— Усама бен Ладен, — добавил Хилтс.

— Большинство людей считает саму идею культуры-убийцы варварством, а варварами числит при этом тех, кто не видит света истины. Однако дело обстоит иначе. Культуры-убийцы существуют в недрах цивилизации, однако мы слишком ограниченны и тщеславны, чтобы это понять. Взять хотя бы христианство и ислам. Сосуществование между ними невозможно. Обе эти культуры — убийцы, им присуще стремление искоренять иной образ жизни. Гитлер осознавал это, но его видение было слишком близоруким. Если бы он пошел войной только на своего истинного врага — коммунизм, то завоевал бы полмира и умер в почете и славе, в глубокой старости. Пророк призывал убивать неверных, а христианское учение предписывает «сокрушить антихриста». Компромисс тут невозможен. Это крестовый поход. В конечном счете верх должен взять один образ мышления, и если мы откажемся признать эту данность, то потерпим поражение. Смотрите, мы уже не можем похвалиться самым высоким уровнем жизни: рабочие таких разных стран, как Канада и Бруней, получают более высокую зарплату. Корея, судя по статистике, обогнала нас по продолжительности жизни, Куба — по уровню грамотности. Слово «прогресс» стало бранным, из пуритан, заложивших когда-то основы нашей нации, мы превратились в стадо, вечно ищущее козла отпущения, религию нам заменили реалити-шоу. Я намерен положить этому конец, и Евангелие от Люцифера поможет мне в этом.