Читаем без скачивания Царь Алексей Михайлович - Александр Боханов

Царь выступал не только повелителем Царства, но и защитником дела Церкви. Не Церкви как учреждения, а идеалов и принципов Православия; являлся по факту и по закону радетелем предназначения Церкви. Миссия Церкви и миссия государства, если формально и не сливались, то синхронизировались на протяжении веков, как то когда-то было и в Империи ромеев. Отсюда пиетет перед государственным «правомудрием» Константинополя. Как подчеркивал исследователь, «Русский князь преклонялся перед этим царством как училищем законодательства»[266]. Потому «византийский свод законов Номоканон (в русском переводе — Кормчая книга), включавший не только церковные правила, но и гражданское законодательство Империи, почитался на Руси как произведение бого-духновенное»[267].

К середине XVII века высшим законом государства признавался Церковный закон. В целом положение таковым было и ранее, но никогда до того государственное законодательное волеизъявление не признавало это с непререкаемой очевидностью. Красноречивое свидетельство тому — замечательный памятник русской государственно-правовой мысли: «Соборное Уложение 1649 года». Оно было напечатано в том году двумя тиражами по 1200 экземпляров, разослано было во все концы Руси, став самым массовым правовым документом времени Московского Царства.

Этот универсальный законодательный свод должен был определять практически все стороны жизни государства; отныне право, как регулятор общественных отношений, выступало на передний план русской жизни, заменяя собой господствующие ранее не писанные, традиционные нормы. Адам Олеарий очень верно подметил, что так как «Уложение» исходит от имени «Его Царского Величества, то прекословить никто не имеет права, и апелляция не допускается»[268].

Впрочем, и тут существовало одно вопиющее исключение: Патриарх Никон, который и на Новгородской кафедре и на патриаршестве в Москве всеми силами пытался свести на нет нормы «Уложения», касавшиеся не только церковных имущественных прав и судебной юрисдикции. Ему в известной степени это удалось, но после ухода Никона с Патриаршего престола в 1658 году, а затем и его соборного извержения из сана в 1666 году, положение вернулось на круги своя. «Уложение» было восстановлено во всей своей полноте.

В литературе вполне обоснованно отмечалось, что «Соборное уложение 1649 года — первый в истории России систематизированный Закон»[269] и что он действительно явился «итогом развития русского законодательства допетровской эпохи»[270]. Причем некоторые статьи «Уложения» сохраняли свое значение более ста пятидесяти лет, вплоть до начала XIX века, до появления в 1832 году нового обще-имперского универсального правового кодекса при Императоре Николае I — «Свода Законов Российской Империи» (15 томов). В изданном же двумя годами ранее «Полном собрании законов Российской Империи» (45 томов) «Уложение» Царя Алексея Михайловича явилось отправной вехой для хронологически систематизированной каталогизации русского законодательства, начиная с 1649 года по 1825 год.

«Уложение» — обширный документ; он насчитывает 25 разделов (глав) и 967 статей. Для сравнения: Судебник 1497 года («Иоанна III») имел 94 статьи, а Судебник 1550 года («Иоанна Грозного») — 100 статей.

«Уложение» — продукт коллективного творчества особой комиссии, составленной по царскому повелению во главе с боярином князем Никитой Ивановичем Одоевским (†1689).

Князь Одоевский — из разряда выдающихся русских служилых людей XVII века. Точный год рождения его ныне забыт[271], но известно, что он состоял на царской службе с 1618 года, когда находился в свите Царя Михаила Федоровича во время осады Москвы польским войском во главе с несостоявшимся «московским царем» королевичем Владиславом. Одоевский в тот момент носил звание «стольника», т. е. имел уже придворный чин[272]. Ездил в качестве «рынды» (оруженосца-телохранителя) с Царем по окрестным монастырям, участвовал в чине обеих свадеб царя Михаила Федоровича.

После вступления на Престол Алексея Михайловича, Одоевский занял видное положение при дворе. Новый Царь Одоевского видел и знал с первых сознательных лет своей жизни. Это, во-первых. А во-вторых, Одоевский был «очень хорош» с всесильным боярином Б. И. Морозовым, да к тому же и женился на Евдокии Шереметевой (†1671), находившейся в родстве с родом Шестовых, из которого происходила мать Первого Царя Династии Романовых — Михаила. Все это гарантировало успешную государственную карьеру.

12 января 1640 года, в день именин Царевны Татьяны Михайловны, князь Никита Одоевский был пожалован из стольников в бояре, с денежным окладом в 500 рублей. Вскоре был отправлен воеводой в Астрахань, где пробыл до 1643 года, заботясь о благоустройстве города и заслужив своей деятельностью расположение Царя. В 1643 году князь Н. И. Одоевский был отозван в Москву и получил здесь, 6 декабря, награду за свое управление Астраханью: ему была пожалована атласная соболья шуба ценой в 200 рублей, придача к окладу и кубок весом в 3 фунта.

В Москве Одоевский занял пост первого судьи в Казанском и Сибирском приказах; в это же время начинается и его дипломатическая деятельность. В 1644 году приехал в Москву сын Датского Короля (1588–1648) Кристиана IV королевич Вольдемар (Вальдемар), принц Шлезвиг-Гольштейнский, и начались сложные и долгие русско-датские переговоры о браке принца с царевной Ириной Михайловной. Одоевский был назначен состоять при принце. Хотя эта комбинация брачной партией и не завершилась, принц категорически отказывался принимать Православие, но Одоевский за несколько месяцев пребывания рядом с Вольдемаром получил и определенные дипломатические навыки.

В январе 1648 года, в почетном звании первого «дружки», участвовал в чине свадьбы Царя на Милославской. Он стал «ближним боярином». Хотя беспорядки мая — июня 1648 года показали, что Одоевский, близкий к ненавистному простым людом Морозову, не пользовался любовью народа, но это не помешало сохранить ему доброе расположение Царя и после удаления от власти Морозова.

Расположение это и значение, которое придавалось его уму, сказалось скоро в том, что князь Никита Иванович был призван к составлению «Уложения». Это расценивалось молодым Царем Алексеем Михайловичем как дело первостепенной государственной важности. «Соляной бунт» показал со всей очевидностью, что благоустроение в Московском Царстве требует составления некоего норматива, определяющего важнейшие составляющие жизнедеятельности государства, которым должны руководствоваться в первую очередь должностные лица всех степеней и всех разрядов.