Читаем без скачивания Брянский капкан - Александр Харников

Ровно в полдень по заранее разведанным с воздуха передовым позициям немцев в районе поселка Альмова беглым огнем ударила наша корпусная артиллерия. Да и какие это были позиции – один смех. Наспех занятый жидкими заслонами пехоты – до батальона включительно – рубеж по крутым и овражистым берегам небольшой речки, слегка усиленный противотанковыми «колотушками» и легкими пехотными пушками. Ни как следует окопаться, ни подтянуть основные силы, снятые с других участков фронта, которые были еще в пути, немцы не успели, тем более что в их тылу с самого утра свирепствовали наши штурмовики, а в небе с самого рассвета как привязанные висели высотные разведчики. Пару раз, где-то высоко-высоко, разматывая за собой пушистые нити инверсионных следов, пролетели и «наши» Су-33.

Примерно полчаса бригада тяжелых шестидюймовых башенных самоходок (гибрид ходовой танка Т-42 и пушки-гаубицы МЛ-20) и корпусная бригада ПТО тяжелых 100-мм самоходных орудий (гибрид ходовой БМП-42 и пушки БС-3), в случае необходимости способных работать орудием огневой поддержки, перепахивали своими снарядами жиденькие немецкие окопчики. Одновременно к ним подключились внаглую вышедшие прямо в наши боевые порядки бригадные 122-мм самоходные дивизионы. Потом взлетела зеленая ракета, команда «Атака», и, под прикрытием огневого вала, все рванули вперед…

От деревни Грибовы Дворы, что на окраинах Карачева, где находились наши исходные позиции, до первого немецкого рубежа было что-то около шести-семи километров. Справа от неприятных сюрпризов нас прикрывала река Снежеть, слева, вдоль железной дороги, прямо по полям, развернувшись в боевые порядки, атаковала еще ни разу не бывавшая в бою танковая бригада. Наступавший еще левее нас кавалерийский корпус генерала Жадова вышел на окраину лесного массива и пока остановился там. На открытой местности, при отсутствии артиллерийской поддержки и прикрытия с воздуха, кавалеристам будет как-то неуютно. Вот когда фашисты побегут, а они непременно побегут, тогда и наступит их черед. Еще одна танковая бригада нашего корпуса находилась в резерве прямо за нами, предназначенная, в случае необходимости, для развития успеха.

Артиллерийская подготовка смолкла, когда мы находились фактически уже метрах в ста от вражеского рубежа. Навстречу нам раздалось несколько заполошных выстрелов из «колотушек», истерично затрещали пулеметы и зазвучала беспорядочная винтовочная пальба. Мы тоже не остались в долгу, ответив из танковых пушек и короткими очередями из скорострелок БМП. Это было уже бессмысленное сопротивление – вдвойне бессмысленное из-за того, что прорвавшаяся левее танковая бригада не имела перед собой вообще никаких естественных препятствий, а также потому, что немцы то ли не смогли, то ли не сумели взорвать перекинутый автомобильный мост. Местность тут открытая до самого Орла, и укрыться отступающему противнику было просто негде. Бежать же на своих двоих от атакующих БМП – это занятие для абсолютных придурков. Все те немцы, которые не догадались остановиться и поднять руки в гору, были уничтожены. Наши потери – два поврежденных «колотушкой» БМП и один танк со сбитой гусеницей.

Судя по большому количеству разбросанных там и сям подбитых и сгоревших «ганомагов», а также мотоциклов, оборону тут держал, скорее всего, какой-то разведывательный батальон, наспех брошенный против нас в качестве заслона. Сила, достаточная для отражения атак линейной пехоты РККА, поддержанной в лучшем случае несколькими трехдюймовками, но абсолютно беспомощная в случае удара механизированных частей ОСНАЗ. Одним словом – смертники. Конечно, дай мы им еще сутки-двое на подтягивание резервов и укрепление обороны, и все могло бы сложиться несколько иначе. Остановить нас немцы бы тут вряд ли не сумели, но задержать смогли бы вполне, нанеся более тяжелые потери. Однако, как говорит наш Батя: «Хорошо бьет тот, кто бьет первым».

Форсировав речку по уцелевшему мосту и проскочив захваченный рубеж немецкой обороны, моя бригада снова развернулась в боевые порядки и продолжила наступление на Орел. Километрах в пяти далее, за небольшой рощицей, нас ожидали находящиеся в засаде немецкие танки. Ну, это командир немецкого танкового полка думал, что он сидит в засаде, и никто его не видит. Но с воздуха все эти телодвижения прекрасно отслеживались, так что вражеская хитрость банально не удалась.

В лоб я туда не попер. Мотопехота слегка притормозила у поворота дороги, километрах в двух от немецкой засады. Тем временем наш танковый батальон свернул с дороги, обогнул рощу на безопасном расстоянии и ударил немецким танкистам в открытый фланг и тыл. Когда они стали разворачиваться против новой угрозы, вперед пошли наша мотопехота и противотанковые САУ, добавившие в это дело свои пять копеек.

Драка была скоротечной и ожесточенной. Новенькие Т-42 показали в ней себя выше всяких похвал. Против них у немцев «не плясали» даже «четверки» последней модификации с удлиненной пушкой и пятидесятимиллиметровой лобовой броней, которых у немцев в общем-то было не так уж и много. В основном против нас оказалась «сборная солянка» из «троек» старых выпусков, «двоек» и даже нескольких «единичек». На фоне двух последних моделей даже БМП-42, с его низким профилем и длинноствольной 37-мм скорострельной автоматической пушкой, смотрелся «королем поля боя».

Главным тут было выгнать немецкие танки из-за рощи на открытое место и связать их боем. И это нашим танкистам вполне удалось. Потеряв пять машин из тридцати – из них две безвозвратно, – они выбили у немцев все «четверки» и половину «троек», заставив остальных отступить по дороге под прикрытием дымовой завесы.

В принципе, со стороны немцев все это было уже бессмысленной возней. Пока наша механизированная бригада, связав боем немецкие танковые резервы, оттесняла их вдоль дороги к Орлу, действующие левее танкисты полковника Деревянко прошли в чистом поле через немецкие пехотные цепи, как раскаленный нож через масло. К двум часам дня они заняли поселок Хотынец, перерезав пути подхода пехотных подразделений 53-го армейского корпуса, после чего нам осталось только слегка посторониться, пропуская вперед вторую танковую бригаду из резерва.

Жару отступающим немцам добавили навестившие их в очередной раз штурмовики, засыпавшие немецкие танки сотнями зажигательных полукилограммовых ампул с напалмом и превратившие их более или менее организованное отступление в почти беспорядочное бегство.

Пилоты на Ил-2 – отчаянные ребята. Многоразовые зажигательные кассеты – это дьявольское изобретение какого-то сумасшедшего гения. Действуют-то они очень хорошо, но вот достаточно всего лишь одного попадания шальной пули, чтобы штурмовик моментально вспыхнул, на лету превращаясь в ком огня. Катапульт на «илах» нет, а без них покинуть горящий самолет на малой высоте просто невозможно. Две машины из примерно двух десятков были сбиты прямо на наших глазах, закончив свой полет огненным тараном. Вот кто настоящие герои, без страха и упрека, в отличие от нас грешных, ходящих по земле в относительной безопасности. Вечная им слава и такая же вечная память.

До окраин Орла от взятого нами Богородицкого остается меньше пятидесяти километров, и никаких естественных препятствий и вражеских резервов впереди. Это не больше чем три часа хода механизированным частям. От воздушной разведки поступила информация, что большинство немецких частей изменили направление движения и уходят на восток из уже наметившегося котла. Там, на горизонте, в стороне Орла, столбы дыма и глухое громыхание. Это пикировщики и штурмовики бьют по отступающим немецким частям. Теперь наша задача – обогнав противника, войти в Орел раньше него, не дав начать затяжные уличные бои. Хватит нам бойни за Мценск. Вперед, и только вперед…

19 мая 1942 года, 03:15. 15 км от Орла, поселок Становой Колодезь. Временное место дислокации штаба 2-й танковой армии вермахта

Командующий 2-й ТА генерал-полковник Рудольф Шмидт

Командующий 2-й танковой армии был в состоянии, близком к отчаянью. Проклятый Мясник снова его опередил. Он не стал поджидать, пока подтянется пехота, и не пошел дальше на запад. Почти с ходу он повернул под прямым углом и ударил от Брянска на Орел мощным танковым кулаком, сминая и сметая наспех выдвинутые ему навстречу заслоны из мотопехоты и танков вермахта. В связи с этим прорывом, штабу 2-й танковой армии пришлось спешно сниматься с места и как можно быстрее отходить на юго-восток, в сторону Курска. Генерал-полковник Шмидт понимал, что и здесь, в Становом Колодце, его штаб тоже надолго не задержится. Никаких сколько-нибудь серьезных войск в его распоряжении сейчас нет, и не предвидится. В голову генерала сами собой, нарушая прусский орднунг, лезли нехорошие мысли.

«Откуда у большевиков столько танков? И не просто танков, а таких, которые превосходят доселе неуязвимые и грозные Т-34 и КВ. Даже новейшие “тройки” и “четверки” с длинными пушками и дополнительным бронированием оказались практически бессильными против этих русских монстров. Также они оказались неуязвимыми и для нашей противотанковой артиллерии. Как выяснилось, в лобовую проекцию бронебойные снаряды “колотушек” РАК-36 не берут эти танки даже в упор. А пятисантиметровые пушки РАК-38 способны поразить их в лоб только с дистанции менее чем в триста метров. Если учесть, что каждый русский танк сопровождает отделение неплохо обученных панцергренадеров, то даже один-единственный выстрел с такого расстояния становится настоящим самоубийством для артиллерийского расчета».