Читаем без скачивания Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

Наконец она вошла в просторное помещение, где держали тау. Группа из одиннадцати унылых пришельцев была заперта в камерах размером два на три метра, освещаемых днем и ночью. Пожитки пленных хранились в кордегардии напротив камер, как и бесчисленные орудия пыток.

Стоящего перед камерами Куллу Дион облачал в изумрудную ризу, Аполлония же принесла из кордегардии несколько орудий пыток. Ножи, пилы, клещи, инструменты для нанесения ран и прижигания были разложены на длинном металлическом подносе на прикрепленном к полу хирургическом столе. Эвисцератор Куллы был прислонен к столу, словно любимая прогулочная трость, и Дженну поразила эта случайная деталь.

Третий силовик, чье лицо нельзя было разглядеть под зеркальным визором, держал одного из пленных. Остатки срезанных белых волос подсказали Дженне, что это женщина по имени Ла'тиен, первая пленница, приведенная в Стеклянный дом. Руки тау были связаны спереди, и Дженна увидела, что ее дерзость и ненависть не угасли. В углу помещения предоставленный Ультрамаринами сервитор ксенолексикона стоял неподвижным свидетелем происходящего.

Кулла вздохнул, когда Дженна вошла.

— Если ты пришла не за тем, чтобы помочь обрушить гнев Императора на этих жалких скотов, тебе здесь не место. Уходи, женщина.

— Я здесь, чтобы остановить тебя, Кулла.

Тон Дженны был спокоен и выдержан.

— Остановить меня? — засмеялся он. — С чего бы? Это грязные ксеносы. Ты же не можешь сказать, что считаешь их достойными милосердия?

— Верно, не считаю, но вы нарушили Закон Империума тем, что сделали с Миколой Шонаи, и я здесь, чтобы свершилась справедливость.

— Справедливость? — осклабился Кулла. — Бессмысленное понятие перед лицом врагов нашего вида. Что знает о справедливости ксенос или еретик? Оставь свои мелочные понятия для детей и простаков, Шарбен. Я имею дело с грубой реальностью, и у меня работа.

— Больше нет, — заявила Дженна и встала между проповедником и камерами. — Дион, Аполлония, отойдите от прелата Куллы.

Оба бойца колебались, разрываясь между преданностью командиру и недавно впитанными страхом и почтением перед Куллой. Дженна почувствовала, что сцена затягивается, и поднесла палец к кнопке булавы. Часть ее ужасалась нападению на проповедника Империума с оружием в руках, но то, что сделало ее судьей в Адептус Арбитрес, знало: это верное направление действий.

Дион и Аполлония не пошевелились, и губы Куллы изогнула усмешка.

— А я говорил тебе, что это я здесь командую.

Дженна нажала на кнопку и обрушила булаву на лицо Куллы.

Глава шестнадцатая

Проповедник лаврентийцев обмяк от неожиданного удара, и Дженна решилась нанести второй. Она не могла себе позволить ждать, пока Кулла очухается, ее оружие описало дугу — и он упал без чувств. Собственно, удара-то и не было.

Боец Дион сбил ее с ног, так, что она на миг перестала дышать. Она покатилась с ним по полу, он схватил ее за запястье и попытался выбить у нее из руки булаву. Дженна увернулась и ударила его коленом в пах. Дион выдохнул сквозь зубы, но не выпустил ее, прижимая всем весом к полу.

— Какого хрена ты делаешь! — заорала на него Дженна. — Я твой командир!

Дион не ответил — он благоразумно воспользовался шансом перевести дыхание. Он ударил ее лбом в нос, и она почувствовала, как хрустнул хрящ. Рот наполнился кровью, перед глазами разорвались яркие вспышки. Дион пытался повторить, но она вывернулась, и он ударился головой об пол.

Силовик взвыл от боли, и Дженна высвободила левую руку. Она впечатала кулак в горло Диона. Он захрипел, и хватка на другой ее руке ослабла. Дженна услышала тревожные крики и звуки борьбы где-то рядом, но не могла отвлечься ни на секунду, чтобы посмотреть, что происходит вокруг.

Ненавидя то, что делает, она размахнулась булавой, ударила Диона по голове сбоку и наконец вырубила его. Едва дыша, она выбралась из-под его обмякшего тела и внезапно услышала сердитый рев запущенного эвисцератора. На миг она замерла, врожденный страх перед этим чудовищным смертоносным оружием сработал как ведро холодной воды.

Как же Кулла так быстро пришел в себя? Должно быть, он обладает поистине нечеловеческой живучестью, если не потерял сознание даже после удара электрошоковой булавой по лицу. Ужасный вопль напомнил комнату, такой громкий и исполненный муки, что и представить невозможно. Это был крик человеческого существа, испытывающего нестерпимую боль и чистый, беспримесный ужас. Звук, который внезапно прервался и сменился еще более ужасным шумом.

Дженна поднялась на колени. У нее закружилась голова, и ее едва не вырвало. Она увидела Куллу все еще на полу, с обожженным энергетическим полем булавы виском. Кто же запустил эвисцератор?

Кровь веером брызнула вверх и попала Дженне на лицо. Она сморгнула ее и разглядела сквозь пелену крови и слез источник ужасного крика. Силовик, который держал пленную тау, стоял на коленях, практически разрубленный надвое.

Ревущее лезвие цепного меча Куллы погрузилось в его живот, пройдя ключицу, ребра и грудину. Дженна пронзительно закричала, когда оружие извлекли, и человек распался на две части.

Она уловила движение краем глаза. Аполлония поднимала дробовик. Эвисцератор описал дугу и рассек ствол, прежде чем она смогла выстрелить. Лезвие впилось в плечо Аполллонии, и зубцы сокрушили пластил, сетчатую материю, мясо и кость, отпиливая ей руку в брызгах искромсанной плоти.

Аполлония упала, кровь хлестала из ее плеча, как из поврежденного шланга.

Она была мертва еще до того, как упала на пол. Дженна с трудом поднялась и нажала кнопку тревоги на поясе. По всему Стеклянному дому завыли сирены.

Ла'тиен приблизилась к ней. Дженна обогнула хирургический стол, чтобы отгородиться от нее и выиграть хоть немного времени. Гигантское оружие смотрелось совершенно неуместно в руках тау, едва способной поднять его, но Дженна не сомневалась, что ненависть даст ей достаточно сил, чтобы управиться.

Ее взгляд метнулся к Кулле и Диону, но они совершенно утратили способность сражаться. Дженна была предоставлена сама себе, пока другие силовики не прибежали на сигнал тревоги.

Она и тау продолжали ходить вокруг стола, комнату наполнял оглушительный рев огромного цепного меча. Дженна старалась не думать о том, как больно будет умирать под этим страшным лезвием.

— Все кончено, — сказала она. — Положи оружие.

Из угла сервитор ксенолексикона повторил ее слова.

Вместо того чтобы атаковать, Ла'тиен попятилась в сторону камер и обрушила огромный меч на замок ближайшей двери. Он разлетелся дождем искр: адамантиевые зубцы рвали металл, как мягкую древесину.

Дверь распахнулась, и выбежал один из пленных тау. Эвисцератор снова опустился, и еще одна дверь была открыта. Взгляд Дженны метнулся к главному входу, но других силовиков не было видно.

Эвисцератор снова врезался в замок, хотя тау, вышедший из этой камеры, явно не был воином. Выше остальных, он обладал выправкой и достоинством, которого недоставало прочим пленным. Этот тау сказал соплеменникам несколько слов, и Дженна увидела, как его речь действует на них. Воинственное выражение их лиц смягчилось, глаза немного расширились, словно с ними говорил почитаемый святой или воплотившийся бог. Сервитор повторил слова на имперском готике, но рев эвисцератора заглушил их.

Один из тау подхватил булаву Аполлонии, другой — оружие Диона. Они начали расходиться, намереваясь окружить ее, и хотя их лица не были схожи с человеческими, она прочла ненависть в их глазах.

Ситуация уже складывалась явно не в ее пользу, а теперь, когда тау стало больше, попытка обороняться означала верную гибель.

Дженна развернулась и выбежала из комнаты.

Ла'тиен увидела, что женщина-палач побежала, и хотела погнаться за ней, но ее удержали за руку. Она сердито обернулась, собираясь возмутиться, но слова застыли в глотке: перед ней был Аун'рай.

— Отпусти ее, — велел Божественный, и Ла'тиен немедленно деактивировала меч, отобранный у крикливого гуэ'ла, так наслаждавшегося ее болью и унижением. — Наша первая цель — побег, а не месть. Месть бессмысленна и лишь отвращает нас от служения Высшему Благу.

— Разумеется, почтенный Божественный, — сказала Ла'тиен, склонив голову, — ради Высшего Блага.

Аун'рай повернулся к освобожденным тау:

— Наши захватчики скоро вернутся, а мы должны добраться к нашим товарищам. Принесите мои клинки почета.

Приказ его вроде бы не был обращен к кому-то конкретному, но воин по имени Шас'ла'теро отправился в комнату, расположенную напротив камер, и все без пояснений поняли, кто именно подразумевался. Один воин тау забрал связку ключей у погибшего палача и начал открывать камеры, до сих пор остававшиеся запертыми.