Читаем без скачивания Орден Ультрамаринов: Хроники Уриэля Вентриса - Грэм Макнилл

Когда он поднялся на вершину холма, туман рассеялся, и он вышел из леса навстречу самому прекрасному зрелищу, какое мог вообразить: десятки боевых машин, выкрашенные в цвета Сорок четвертого полка. Жалкие остатки его Псов собрались вокруг танков, окровавленные, измученные, но несломленные.

Возглавлял колонну могучий «Отец Время», и на высокой башне «Гибельного клинка» стоял лорд Натаниэль Уинтерборн. Рука его была на перевязи, и кожа бледна, как у танкиста-ветерана, но форма выглядела безупречно и сияла гордостью и честью, которые символизировала. Зелено-золотой флаг Сорок четвертого с горделивым золотым всадником блестел на солнце, и Медерик почувствовал, как в уголках глаз собираются слезы.

— Капитан Медерик! — позвал Уинтерборн, и он выпрямился и зашагал к громадному танку, мотор которого урчал, словно могучее живое существо.

— Сэр, — сказал он, хватаясь за край танка, чтобы не упасть. Он заметил, что кто-то написал прямо на броне «мясорубка», и улыбнулся, несмотря на полное изнеможение.

— Вы чертовски хорошо поработали, капитан, — сказал Уинтерборн. — Задержали их достаточно, чтобы мы смогли пригнать тяжелую артиллерию из Брэндонских Врат. Всякие умники говорили, что это невозможно, но я послал их куда подальше. Если кто-то и способен удержать тау, то это Псы Медерика.

— Благодарю, милорд.

— А теперь накорми и напои своих людей, капитан. Если сообщение от сержанта Леарха соответствует действительности, то сейчас здесь будет жарко. Эти леса и холмы — не самая подходящая для нас местность, и мне понадобятся твои бойцы, чтобы уберечь танки от проклятых круутов и дронов-разведчиков. Задача понятна?

Медерик подумал о краснопером крууте и отсалютовал:

— Псы не покинут бой, коль скоро он начался.

Дженна щелкнула затвором дробовика и кивнула силовикам, ожидающим за ее спиной. Она прошла по переходу к двери в помещение, в котором забаррикадировались тау, за ней — пятнадцать человек в черной броне и шлемах с зеркальными визорами с таким же оружием.

По другую сторону от двери еще десять вооруженных людей осторожно двинулись вперед, зная, что там, позади нее, вооруженные пришельцы. У тау было не так много оружия, но после гибели Аполлонии Дженна не хотела рисковать. Она знала, что Кулла и Дион, скорее всего, мертвы. До Куллы ей дела не было, а вот смерть Диона легла на сердце свинцовой тяжестью, и она знала, что потом ее будет одолевать чувство вины. Но пока что следовало восстановить порядок.

Она посмотрела вниз, во двор Стеклянного дома. С момента, когда была объявлена строгая изоляция, там не осталось ни одного узника. Башня в центре, символизирующая правосудие Империума, словно смотрела на нее с издевкой немигающим глазом стеклянного купола.

Дженна собрала своих бойцов сразу после бегства из тюремного блока, и они отреагировали на удивление быстро. Меньше чем через десять минут две ударные команды собрались и были готовы к действию. Она махнула рукой двум силовикам, вооруженным тараном и взрывчаткой:

— Дверь выносим одним ударом, не промажьте.

Отдав приказ, судья ждала мучительную минуту, пока закрепляли взрывчатку. Наконец все было готово, и Дженна встала рядом с дверью.

Она открыла проход всем людям, находящимся под ее командованием.

— Никого не щадить. Эти ублюдки убили Куллу и двоих наших. — Она не стала упоминать, что отчасти в ответе за эти смерти. — Я хочу, чтобы они все погибли. Ясно?

Ее силовики кивнули, и Дженна прижалась к стене.

Видя, что люди по другую сторону двери сделали то же самое, она пару раз стукнула кулаком в дверь.

Одновременно произошли две вещи.

Дверные петли снесло с тяжелым грохотом и лязгом металла.

И горячие клубящиеся пары заполнили двор, когда десантный корабль «Косатка» включил свои реактивные двигатели на полную мощь, чтобы резко затормозить прямо перед самой землей.

Дженна прикрыла ладонью глаза, чтобы уберечь их от сыплющегося песка и выхлопных газов. Сквозь пелену дыма и пыли, поднятой двигателями, она увидела, как корабль прямо в воздухе вращается вокруг своей оси, и услышала визг мощного мотора.

— Вашу ж мать! — воскликнула она и упала наземь.

Сверхзвуковые снаряды посыпались на дорожку, пробивая метровый барьер и превращая его в сплошной водоворот смертоносных взрывов. Десять силовиков погибли в первую же секунду, порванные на куски и превращенные в мелкую взвесь из костей и крови.

Дженна заткнула уши, но шум был слишком сильный. Оглушительные взрывы ломали камень и арматуру стен, и ей обожгло спину раскаленным осколком снаряда, застрявшим затем в плече. Что-то рвануло сзади, и горячий металл вошел в бедро. Она отчаянно поползла по дорожке, не обращая внимания на боль, в судорожной попытке уйти от резни.

Пушки обстреливали дорожку по всей длине, пока не перебили всех. Яркие огни вспыхивали в дыму, огненные стрелы летели с корабля, и за каждой мгновение спустя следовал грохот взрыва.

Сторожевые башни. Они разрушают сторожевые башни ракетами.

Она подумала, что пушки вроде бы замолчали, но определить было трудно, так оглушительно гремело эхо взрывов и залпов. Дженна сорвала шлем и потянулась к плечу, пытаясь нащупать шрапнель. Она почувствовала жар даже сквозь перчатку и, сжимая зубы от боли, вытащила осколок.

Тяжело дыша, вся в поту, она смахнула вызванные болью и растерянностью слезы. Что происходит? Откуда прилетел корабль тау? Она была уверена, что обстрел прекратился, и можно перекатиться на бок и оглядеться.

Густые клубы дыма и поднятой пыли затрудняли обзор, но было ясно, что в живых никого не осталось. Все ее бойцы погибли. К этому ли приводят милосердие и правосудие? Она закричала от разочарования и осмотрелась в поисках оружия. Ее дробовик лежал в нескольких метрах на краю блестящей кровавой лужи. Острая боль в ноге усилилась, когда она попыталась подползти, и она повернула голову, чтобы посмотреть, насколько серьезна рана.

У нее перехватило дыхание при виде жуткого месива. Шрапнель прорыла широкую борозду в ее правом бедре, оставив за собой сплошной ужас: резиновое на вид мясо и раздробленную кость.

Она дышала мелко, испуганно, крик боли застыл в горле при виде выходящих на дорожку пленных тау. Раньше они все казались ей одинаковыми, но теперь было совершенно ясно, кто вожак. Одеждой они друг от друга не отличались, но ксенос, про которого она догадалась, что это не воин, выделялся среди остальных. Его осанка и манера держаться были чуть другими, хотя Дженна не смогла бы рационально объяснить это. Она просто знала, что этот — особенный.

Корабль перестал стрелять, и даже рев его двигателей словно притих в присутствии лидера тау. Дженна смотрела, как он двигается, забыв о боли в странном успокоении, охватившем ее при виде столь благородного существа. Казалось странным, что в других она этого не чувствовала.

Она поползла к дробовику, пот ручьями стекал по запыленному заплаканному лицу. Ей было холодно, перед глазами все плыло. Она сообразила, что проваливается в шоковое состояние.

Едва корабль открыл стрельбу, она и тау превратились из пленников и охраны в ведущих войну врагов, и убийство врага в бою не вызывало у Дженны угрызений совести.

Она медленно придвинулась к оружию, полная решимости сделать хоть один выстрел по пришельцам. Все ее внимание было сосредоточено на матово-черном прикладе пистолета-дробовика, блеске отраженного света на курке и текстурированной поверхности рукоятки. Ее мир сжался до расстояния между ней и оружием. Лишь полностью сосредоточившись на поставленной цели, она могла побороть боль.

Ее пальцы коснулись дробовика, и она заплакала от этой маленькой победы. Воодушевленная успехом, она сделала последнее усилие и подтянула оружие к себе. Дженна знала, что сможет сделать лишь один выстрел, и ее рука сжалась вокруг рукояти.

Прежде чем она сумела приподняться на локте и выстрелить, синяя нога придавила ствол к земле.

Дженна почувствовала, что ее окружили, подняла взгляд и увидела, что над ней стоит предводитель тау с выражением, напоминающим жалость или сожаление. Рядом с ним была тау, которой она срезала волосы. Ла'тиен. Это ее нога наступила на дробовик и не дала Дженне выстрелить. В противоположность предводителю, ее лицо выражало беспримесную ненависть.

Дженна не смогла. Тяжесть этого провала отняла у нее остатки сил. Она уронила голову на бетонный пол и ощутила липкой кожей его прохладу.

Предводитель тау опустился рядом с ней на колени и положил ладонь ей на лоб. Кожа у него была теплая и гладкая. Это успокаивало, боль отступила, но Дженне хотелось отпрянуть от пришельца.

— Меня зовут Аун'рай, и я могу облегчить твои страдания, — сказал тау на безупречном имперском готике. Произношение у него было безукоризненное, разве что с напевным выговором жителей Восточного Предела.