Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки — монарх - Гай Орловский

Он сказал разочарованно:

— С вами неинтересно, Ваше Величество.

— А остальные?

Он пожал плечами.

— Куно Крумпфельд, ваш канцлер, вообще не стал разговаривать с мятежником. Удалился в свое имение и не показывается даже к соседям. Еще несколько человек поступили примерно так же, но большинство остались. Объясняют это тем, что служили не Вирланду, а королевству. Лорд Рудольф Лотце вообще сказал, что служит только принцу Родриго, наследнику трона.

— Объяснимо, — сказал я. — Та-ак, пришли. Отойдите чуть, а то вдруг шарахнет… Я тут такое наколдовал, самому страшно. Никогда бы не подумал, что я в душе такой Достоевский… Кстати, где сейчас Фортескью?

Они с опаской наблюдали за мной с расстояния в три ярда, я видел на их лицах похвальную борьбу с желанием спасти лорда от опасности и подозрение, что я все выдумал, ничего опасного нет, я на них просто отыгрываюсь.

Норберт в затруднении посмотрел на Альбрехта, тот ответил настороженно:

— В своем родовом имении. Вы его вроде бы пожаловали в графы?.. Так теперь он снова барон. И никому не известный… Ваше Величество, вы бы поосторожнее! Я не уверен, что опыт грабителя у вас достаточно богатый…

Альбрехт саркастически фыркнул.

— Наш сюзерен — политик, не знали? А это значит, что умеет грабить даже мертвых.

— Ох, — сказал я, — дошутитесь, граф. Вы себе где присмотрели имение? Не дам.

— А что насчет Фортескью? — спросил Норберт.

— Вернуть, — распорядился я. — И, конечно, восстановим в прежней должности. Но так как теперь он будет заниматься делами не только королевства Сен-Мари, а всего Содружества Демократических Королевств, то правильно и закономерно будет возвести его в олдграфы или что-то подобное.

Замки щелкнули все разом, дверь не открылась, а исчезла. Норберт перекрестился, Альбрехт поплевал через левое плечо.

Я сказал бодро:

— Входите. Только не наступайте ни на одну из красных линий на полу. Правда, большинство из них незримы.

Альбрехт отпрыгнул.

— А как тогда не наступать?

— Щас, — сказал я великодушно. Вообще-то эти магические линии становятся зримыми в любом тумане или дыме, но выдавать такие тайны не стоит, я подвигал руками и произнес заклятие из книги Уэстефорда, что вызывает обыкновенный дымок, как от тлеющего полена. — Вот смотрите…

Дымок лениво растекся по полу, и светящиеся линии стали видны отчетливо. Альбрехт и Норберт осторожно вошли, держась скованно. В комнате ничего особенного, только стол, два кресла и куча бумаг с чернильницей на середине столешницы во главе, и Альбрехт сразу же предположил:

— Может быть, сразу в рейхсграфы?

Я посмотрел на него косо.

— Торопитесь, граф.

— Ага, — сказал он довольно, — угадал. Значит, все-таки впереди империя?

Норберт насторожился, но смолчал. Я прошел через комнату, там подвигал руками и произнес еще пару пустяковых заклинаний, что снимают пелену с глаз.

В стене проступила массивная дверь. Я вытащил ключ, сердито покосился на Альбрехта.

— Торопитесь, граф. Не уверен, что хорошо прокатит с Содружеством. А что дальше, будет видно.

Оба смотрели на дверь во все глаза, Норберт снова смолчал, Альбрехт подумал, в сомнении бросил на меня косой взгляд.

— Мне кажется что-то неверное в самом названии.

— Что?

— Содружество Демократических Королевств…

— Понял, — сказал я сварливо, — что именно вам не весьма. Но это только слова, в них мы всегда благороднее и чище, чем в реале. Однако высокие слова на знаменах тоже необходимы! Мы как бы чуть-чуть подтягиваемся… а если и нет, то все равно понимаем, что истинная истина все-таки еще выше, чем та, что у нас в руках… Не сбивайте, граф, а то ключ из-за вас вообще не лезет в дырку!

Норберт предположил сухо:

— Может, стоит попробовать другой?

— Я что, — ответил я, — такой дурак, что ношу целую связку? У меня один ключ, раньше подходил ко всем замкам.

Альбрехт пробормотал:

— И еще называет себя паладином… Ваше Величество, вы считаете гнусное вранье с высокими словами допустимым?

Я все пытался просунуть кончик ключа с меняющейся на глазах головкой в щелочку, ответил сердито:

— Смотря какое, граф! Если некто врет, что вот он какое золотце и умница, то тем самым как бы все равно старается хотя бы казаться золотцем и умницей. А если говорит с гордостью: вот такое он говно, то заранее снимает с себя все обязательства быть человеком вообще!

Норберт обронил жестко:

— Такого можно вешать сразу.

— Или топить, — ответил я и пояснил, как хозяйственник, — так дешевле.

В замке звучно хрустнуло, я похолодел, ключ обломился или насадка рассыпалась, но это у замка такой глупый юмор, у хозяина учится, там с лязгом отодвинулся железный штырь.

— Ура, — сказал Альбрехт.

— Рано, — буркнул я. — Там еще три замка.

Он сказал с укором:

— Ваше Величество, а вы не того… бывает такое от переутомления. Государственные дела и для умных бывают тяжеловаты, а уж для вас…

— Не каркать под руку, — отрезал я, — и не хрюкать. Иначе самого пошлю отпирать.

Он опасливо умолк, а Норберт поинтересовался:

— Со штатом сотрудников пусть сам лорд Фортескью и разбирается?

— Точно, — одобрил я. — Кому, как не ему, знать лучше, кого выгнать пинками, кого в шею, а кого и выбросить из окна? Нам нужны плоды его работы, а не!

— Понял, — сказал он. — За Куно послать сейчас же?

— И за остальными, — ответил я, — кто выказал верность мне. Пусть умнее было остаться, но мы разве по уму себе выбираем друзей, а не по сердцу?

— Но руководить все-таки должны умные.

— Умные должны работать, — возразил я. — А руководить — честные.

Последний засов, отодвигаясь, что-то сказал одобрительное, но голос такой ржавый, что я ничего не разобрал и поспешно толкнул дверь, пока запоры не передумали.

Глава 8

Вдоль всех стен вспыхнули свечи, простые, обычные, просто огонек от моих пальцев облетел их и быстро воспламенил торчащие кверху и готовые сгореть, лишь бы услужить хозяину, фитильки.

Комната не намного больше предыдущей обманки, но стоит посмотреть, как разом распахнули рты и застыли в восторге Норберт и Альбрехт, чтобы понять: даже в них все еще живы мальчишки, восторгающиеся дивным и прекрасным оружием.

На стене напротив тесно от множества мечей, двуручных и полуторных, меньшего размера не признаю, кинжалов и топоров. Все не поместились, захватив и половину соседней, во всей красе разнообразные щиты. Третья стена занята развешанными кольчугами, чародейскими, волшебными и просто магическими, там же всевозможные наплечники, налокотники, наручные и ножные щитки. Это все не считая трех рыцарских доспехов в полный рост, поставленных рядом у четвертой стены. Над их головами во всем страшном блеске находятся секиры и топоры, пара моргенштернов и прочее еще более экзотическое оружие.