Читаем без скачивания Газета Завтра 981 (38 2012) - Газета Завтра Газета

В 1880 году, особенно после заключения Александром Вторым второго брака с коренной русской княжной Екатериной Долгоруковой ( Главному государственному контролеру, единоверцу Тертию Ивановичу Филиппову поручается исследовать вопрос о возможности ее коронации по древнему чину, намеченной на осень 1881), усиливаются слухи о возможном ( при условии отделении от Австрийской митрополии) при высочайшем дозволении создании старообрядческого Московского митрополичьего Престола. В марте 1881 года Александр II был убит.

Конечно, Обер-Прокурор Священного Синода Константин Петрович Победоносцев видел во всем этом все того же – в ином обличии – «лихого человека». И на его стороне тоже была правда. Он знал, что «по весне» все рухнет.

Но было и другое. Как между Царем и народом стояло «средостение» в виде чиновничества, так между Царем и старообряцами – коренными русскими людьми – стоял синодальный епископат – тот самый, который и совершил Февраль, действительно желая перехода к «теократической республике». Власть преследовала «немоляк» ( прежде всего из бегунской и федосеевской среды), но синодское духовенство, по сути, делала все, чтобы «числились в немоляках» старообрядцы-поповцы. Они не хотели, чтобы Царь был уверен: cтарообрядцы такие же «государевы богомольцы», как и никонияне. Знаменитый историк и начетчик Ф.Е.Мельников вспоминал: «Старообрядцы в Москве только помолились Богу за Царя, и то митрополит Московский Макарий было с ума сошел по этому случаю: бегал ко всем министрам с жалобой на раскольников <…> В своем месте мы сообщали о том возмутительном факте, что Московская консистория, с благословения митрополита Макария, знаменитого церковного историка, привлекла старообрядцев Рогожского кладбища к ответственности к ответственности за напечатание в московских “Полицейских Ведомостях» объявления о молебствии за Царя в Покровском храме Рогожского кладбища».( Мельников Ф.Е. Краткая история древлеправославной ( старообрядческой) Церкви . Барнаул, 1999, с 294). А в 1917 году синодский епископат от Царя и Царской власти отрекся.

Что несла «весна»

«Церковный февраль» был, на самом деле, связан с общей клерикально-антимонархической тенденцией одновременно и никониян, и старообрядцев. Попытки приписать ее только тем или другим глубоко ошибочны. Она действительно укоренена в определенных аспектах христианской традиции доконстантиновой эпохи, а затем в том или ином виде ( от папизма до «пресвитерианства» перешла в западные исповедания). Не случайно, когда пала Российская Империя – последняя, Третий Рим - в своем знаменитом «На пиру Богов» чуткий прот. Сергий Булгаков заговорил о «конце Константиновой эпохи в истории Церкви» - заговорил со скорбью, а затем уже всевозможные «светские богословы» подхватили все это с радостью.

Формулу «константиновой эпохи», унаследованную Россией доктор юридических наук А.М.Величко приводит в своей книге «Церковь и Император в византийской и русской истории» ( М., 2006 ) : “Светская и духовная ветви власти признавались византийцами как эманации одной и той же силы, нераздельными и единосущными в руках избранника Божия. Патриарх был слуга особого рода – слуга Бога и Царя, Царь же, напртив, слугой только Исуса Христа и более никого»( с. 64). Московская Русь восприняла эту формулу полностью, и старообрядцы никогда не ставили ее под сомнение как таковую. Речь могла идти ( как у бегунов ) только о непризнании собственно Романовых, и то, это последнее приобретало чаще всего чисто эсхатологическую окраску с упованиями на приход последнего «истинного Царя». Что же касается никониянского епископата, воспитанного на западный лад составленными семинарскими и академическими курсами, то под сомнение он готов был ставить именно сам монархический принцип. Поэтому еще в 1896 году К.П. Победоносцев писал: «Знаменательное явление нашего времени - борьба церковных начал с государственными. Когда начинается борьба из-за начал духовно-религиозных, невозможно рассчитать, какими пределами она ограничится…» ( Московский сборник. М, 1896, с.1 ). Вскоре, в ходе событий 1905-1907 гг , нарыв прорвался. На гребне революционной волны, в декабре 1905 г. старший викарий Санкт-Петербургской епархии епископ Нарвский Антонин ( Грановский) публикует в газете «Слово» статью, в которой утверждает, что Православие и Самодержавие не только никак не связаны, но взаимно отталкивают друг друга. Позже он же называет в проповеди Самодержавие исчадьем сатаны ( Бабкин М.А. Священство и Царство. Россия, начало ХХ века – 1918 год , М., 2011, с 141 ). «С некоторых пор – вспоминал свящ. Павел Флоренский, - стараниями главным образом архиепископа Антония ( Храповицкого), стала культивироваться мысль о безусловной необходимости неограниченной церковной власти и склонность к светской власти, так или иначе коллективной, например, ограниченной коллективно выработанной конституцией или решениями того или другого представительного органа» ( см. Regnum Aeternum, 1996, N1, с. 191 ) .

Сегодня, после опубликования огромного материала об участии синодального епископата и духовенства в подготовке и осуществлении революции 1905 года, а затем Февраля 1917, ( см. в т.ч. Бабкин М.А., указ. соч) можно со всеми основаниями снять основную тяжесть обвинения в содействии революции со старообрядцев. Более того, легко понять, почему как раз на старообрядцев, а никак не на синодальное духовенство обращал свой прощальный взор Царь-Мученик, которого сами же Романовы – Великие Князья – вместе со всеми ( епископами первыми ) и предали, словно подтверждая – парадоксальным образом – отношение к династии в целом как раз уже радикальных согласий.

В принятой в 1905 г программе “Союза Русского народа» провозглашалось, что благо Родины – в незыблемом сохранении Православия, русского неограниченного Самодержавия и Народности. Русский народ, говорилось в программных документах “Союза”, народ православный, а потому Православной Христианской Церкви, которая, по мнению членов “Союза”, должна быть восстановлена на началах соборности и состоять из православных, единоверцев и воссоединенных с ними на одинаковых началах старообрядцев ( курсив наш – ВК ) должно быть предоставлено первенствующее и господствующее в Государстве положение. Самодержавие русское создано народным разумом, благословлено Церковью и оправдано историей; Самодержавие – в единении Царя с народом. Но это уже было заданием на далекое будущее.

Было и другое. Выше мы уже употребляли понятие «малый народ». О нем вспомнил в своем замечательном, появившемся сначала в Самиздате, а затем, «на грани эпох», уже и в открытой печати, труде «Русофобия» академик Игорь Ростиславович Шафаревич, хотя впервые оно появилось во времена Французской революции. «Малый народ» имеет не только и не столько чисто этнический признак - это прежде всего социально-культурное понятие, основной признак которого – отчужденность от «большого народа», от земли, от традиции, связанные с этим замкнутость на себе и одновременно агрессивность, стремление к экспансии, «миссионерство». Черты «малого народа» были у некоторых групп ранних христиан, но именно деяния святого Константина и последовавшая за ней эпоха Вселенских Соборов, открывшая – именно открывшая, а не создавшая – полноценную Православную веру преодолели эти черты и создали великую византийскую, а затем русскую, цивилизации – Второй и Третий Рим. Но если Константинова эра действительно заканчивается, то ее «размороженные льды» обнажают то, что остается под ними.

На Нижегородской ярмарке в 1909 году старообрядческий совет утвердил вот такую «доктрину государственных воззрений ( http://polyakovnick.ya.ru/replies.xml?item_no=27) :- Никакой земной власти не признаем. Начальство и разбой - все одно и то же. 

- Всякую организацию, установленную насилием, почитаем незаконною; такова власть земная и человеческие установления, законы; повиноваться им не желаем.

- Земля - Божия, она создана для всех равно. Князья и помещики ограбили народ, захватив столько земли.

- У христиан все должно быть общее, ни у кого своего ничего нет.

- Отечества на земле не знаем. Стремимся к отечеству небесному, а земным не дорожим и охранять его не хотим.

Это действительно типичная «программа» «малого народа». Если смотреть на нее с неба, она абсолютно верна. Но для этого надо быть земным ангелом и небесным человеком. Таково – в идеале – иночество. Такова святость. Но святость насильственная становится паче греха. В известном смысле это восстание Денницы. Потому «малый народ» всегда поразительно жесток.

При этом не будем забывать. В это же время и в чисто никониянской среде – в том числе церковной и околоцерковной - такого рода взгляды – не без почти открытого покровительства антимонархического ( хотя и более «буржуазно пристойного» ) епископата - распространялись широко и массово. В целом к этому сводилась социальная сторона взглядов известного архимандрита Серапиона (Машкина, 1854 — 1905) , а также созданного в 1905 г. на основе его идей т. н. Христианского братства борьбы в которе входили В.П.Свенцицкий, ВФ Эрн., П.А. Флоренский (в дальнейшем переменивший взгляды ), А.В.Ельчанинов. В русле этих же идей – деятельность оппозиционного священника Григоря Петрова, т.н. «Письмо 32-х», начало будущего обновленческого движения. Порою отмежевываясь, порою даже журя, в тени стоял высший епископат – митрополиты Антоний Петербургский, Антоний Волынский, Сергий Финляндский.