Читаем без скачивания Кораблекрушение «Джонатана» - Жюль Верн

Но вдруг раздался ужасный крик. Все замерли на месте. Им почудилось, что это голос Хальга. Сердце Кау-джера сжалось от мучительной тревоги, и он бросился назад. За ним помчались и все остальные, кроме Сердея. Никто не заметил, как повар сначала отошел в сторону, а затем, сделав большой крюк, бросился со всех ног в Либерию. Смутные очертания его фигуры едва виднелись в окружающей темноте.

Как ни спешил Кау-джер, но Зол перегнал его. Через несколько мгновений лай собаки звучал уже вдалеке. Грозное рычание постепенно утихало, как будто пес пустился по чьему-то следу.

И вдруг в ночи раздался еще один предсмертный вопль.

Но Кау-джер уже не слышал его. Добравшись до того места, откуда донесся первый крик, он увидел распростертого на земле Хальга. Молодой индеец лежал ничком в луже крови. Между лопатками у него торчал большой нож.

Кароли кинулся к сыну, но Кау-джер резко отстранил его — надо было действовать. Подняв сумку с инструментами, лежавшую рядом с раненым, он одним движением разрезал одежду юноши. Потом с величайшей осторожностью удалил из его тела смертоносное оружие. Открылась страшная рана. Длинное лезвие, вошедшее в спину, прошло почти через всю грудную клетку. Если даже допустить, что каким-то чудом спинной мозг остался невредим, легкое, во всяком случае, было поражено. Хальг лежал бледный как смерть и едва дышал. На губах у него выступила кровавая пена.

Кау-джер разрезал на полосы его куртку и наложил на рану временную повязку. Затем Кароли, Хартлпул и Гарри Родс подняли юношу и понесли домой.

Только теперь Кау-джер обратил внимание на злобное рычание Зола. По-видимому, пес вступил в борьбу с каким-то врагом. Кау-джер двинулся в направлении странных звуков, раздававшихся неподалеку.

Не успел он пройти и сотню шагов, как перед ним снова открылась жуткая картина. На земле лежал Сирк, Кау-джер узнал его при свете выглянувшей луны. Его горло представляло одну огромную зияющую рану. Из разорванных сонных артерий фонтаном била кровь. Раны были нанесены не оружием — это сделали клыки Зола. Обезумев от ярости, собака все еще не выпускала шею жертвы.

Кау-джер с трудом отогнал пса. Потом опустился на колени, прямо в кровавое месиво, покрывавшее землю. Но Сирк уже не нуждался в помощи. Он был мертв, и его глаза, уставившиеся в ночное небо, начали стекленеть.

Кау-джер в раздумье смотрел на погибшего, представляя себе, как разыгрывались трагические события. Пока он шел за Сердеем (возможно, соучастником преступления), Сирк из засады бросился на Хальга и нанес ему смертельный удар в спину. Когда же все окружили раненого, Зол помчался по следам преступника. Возмездие не заставило себя долго ждать.

Драма длилась всего несколько минут. И вот оба ее действующих лица лежали на земле. Один уже умер, другой умирал…

Мысли Кау-джера обратились к Хальгу. Люди, уносившие юношу, почти скрылись во мраке. Кау-джер горестно вздохнул. Этот мальчик был единственным существом, которое он беспредельно любил. Вместе с ним исчезал основной, если не единственный, смысл жизни Кау-джера.

Прежде чем уйти, он еще раз взглянул на мертвеца. Лужа крови не увеличивалась. Почва быстро впитывала ее. Испокон веков земля утоляла свою жажду кровью. И что за важность, будет ли одной каплей больше или меньше в этом орошающем ее, неиссякаемом кровавом источнике!

Правда, до сих пор острову Осте удавалось избежать общей участи. Необитаемый — он был незапятнан. Но как только на его пустынных просторах поселились люди, сразу же пролилась человеческая кровь.

Наверно, она обагрила эту землю впервые.

Но, увы, не в последний раз.

11. ПРАВИТЕЛЬ

Когда Хальга, все еще не приходившего в сознание, положили на кровать, Кау-джер перебинтовал раненого. Веки юноши чуть приоткрылись, губы слегка дрогнули, бледные щеки немного порозовели. Хальг слабо застонал и, не приходя в себя, погрузился в тяжелый сон.

Сделав все, что ему подсказывали опыт и любовь, Кау-джер распорядился, чтобы Хальгу обеспечили строжайший покой и полную неподвижность. Затем он поспешил в Либерию.

Горе, постигшее Кау-джера, не отразилось на его альтруизме и поразительной самоотверженности. Оно не заставило этого человека забыть об убитых и раненых, о которых сообщил Сердей. Но не выдумал ли все это бывший повар? Как бы то ни было, следовало самому удостовериться в истинном положении дел.

Близилась ночь. Молодая луна начала склоняться к западу. С темнеющего небосвода опускался неосязаемый пепел ночной мглы. Но вдалеке еще тускло светились огни — в Либерии не спали.

Кау-джер ускорил шаг. В тишине до него донесся едва различимый гул, все усиливающийся по мере того, как он приближался к поселению.

Через четверть часа Кау-джер уже был у цели. Быстро миновав первые темные дома, он вышел на незастроенное пространство — небольшую площадь перед домом губернатора. И тут его глазам представилось совершенно невероятное зрелище. Как будто все жители Либерии решили встретиться здесь, на этой площади, освещенной коптящими факелами. Поселенцы разбились на три группы. Самая многочисленная состояла из женщин и детей, молча наблюдавших за двумя группами мужчин. Одна из них расположилась в боевом порядке перед губернаторским дворцом, как бы защищая подступы к нему, а вторая остановилась напротив, на другой стороне площади.

Нет, Сердей не солгал. Прямо на земле действительно лежало семь человек. Убитые или раненые? Этого Кау-джер не мог определить — в неверном свете колеблющихся факелов они все казались живыми.

Вид и поведение мужчин, стоявших друг против друга, сразу же выдавали взаимную вражду. Однако лежавшие между ними неподвижные тела создавали нечто вроде нейтральной зоны, через которую никто не осмеливался переступить. Те, кто могли считаться нападающими, не предпринимали ничего похожего на штурм, и пока защитники Боваля не имели ни малейшей возможности проявить свою храбрость. Никаким столкновением до сей поры еще и не пахло. Противники только обменивались репликами, но при этом нимало не стеснялись. Над телами убитых и раненых шла ожесточенная перебранка. Вместо пуль по обе стороны летели раскаленные, оскорбительные слова.

Когда Кау-джер вступил в полосу света, настала тишина. Не обращая ни на кого внимания, он направился прямо к пострадавшим и начал перевязывать раненых. Сердей сказал правду — трое были убиты и четверо ранены.

Оказав первую помощь, Кау-джер огляделся и, несмотря на свое горе, не смог сдержать улыбки при виде множества лиц, выражавших искреннее уважение и вместе с тем самое простодушное любопытство. Люди, державшие факелы, придвинулись к нему, и все три группы, следуя за ними, мало-помалу слились в одну толпу, хранившую глубокое молчание.