Читаем без скачивания Муж во временное пользование - Александра Кравченко

— Ну, ладно, Вася, не заводись. С чего вдруг таким патриотом заделался? Мы с тобой изменить ничего не сможем. Процесс, как говорится, пошел. Откажемся мы — найдутся другие. За такую сумму… И так и этак у нас все продается оптом и в розницу. И мы с тобой в том не виноваты.

— И мы виноваты.

— Хватит заниматься самоедством. Подумай лучше о дочерях, об их будущем.

— Я и думаю. Может быть, им когда-нибудь захочется, чтобы у их отца было доброе имя.

— А я думаю, что хорошее наследство будет нужнее доброго имени. Эту землю, о которой ты печешься, загубят и без тебя. А жить здесь действительно вредно. Если сделаешь дело, то сможешь вместе с дочерьми уехать туда, где поуютней. Тебе помогут обустроиться.

— Никуда я уже не уеду. — Голос Василия Федоровича прозвучал глухо и отрывисто. — Здесь, в этой больной земле, останусь лежать.

— Ты что же, решил на весь мир озлобиться? Даже дочерей тебе не жалко? Если не ты, то кто для них постарается? Была бы Катя моей невесткой, другое дело, а так… Ну, чего ты боишься, скажи? Тебе ведь никакой риск не страшен. Все равно одной ногой в могиле стоишь.

Нина, повинуясь внезапному импульсу, ворвалась в кабинет и с порога набросилась на Захара Ильчука:

— Как вы смеете угрожать моему отцу?! Я всегда знала, что вы с Борей — наглецы и хамы, но чтобы дойти до такого… Чтобы запугивать старого друга наемными убийцами…

— Какими убийцами?.. — растерялся Ильчук. — Ты что, девочка, с ума сошла?

— Я слышала, как вы сказали, что отец одной ногой в могиле стоит! — продолжала наступать Нина. — Вы ему угрожаете расправой, чтобы он согласился на вашу грязную сделку!

— Нина, ты опять подслушивала, — недовольно проворчал Гаевой.

— О, господи, семья сумасшедших! — Ильчук всплеснул руками и закатил глаза. — Нина, деточка, я же имел в виду его болезнь! Какие там угрозы, какое убийство?.. Твой отец скоро умрет, потому что у него неоперабельный рак.

— Захар!.. — выкрикнул Гаевой сдавленным голосом. — Зачем ты сказал? Девочки ничего не знали…

— Но я не знал, что ты от них скрываешь. А тут твоя дочь набросилась с такими обвинениями…

Нина испуганно смотрела на Гаевого, и страшная истина с трудом доходила до ее сознания. Теперь становилось понятным, почему последнее время отец так плохо выглядел, а во взгляде и движениях его появилась какая-то лихорадочная поспешность.

— Папа, это правда?.. Почему же ты скрывал? Почему разрешил мне уехать? Надо было все силы бросить на твое лечение!.. — Она схватила Гаевого за плечи и несколько раз встряхнула.

— Я и так лечился все это время, дочка.

— У него рак скоротечный и поздно обнаруженный. Никакая химия не поможет, — сообщил Ильчук.

Нина повернулась к нему и сквозь слезы закричала:

— А вы, зная об этом, вместо того, чтобы поддержать, отравляете ему жизнь!.. Разве не понимаете, что отцу сейчас не до ваших грязных делишек!..

— Я бы и рад ему помочь, да ничем не могу. Если лучшие врачи не могут… А делишки у меня, деточка, совсем не грязные. Ничуть не хуже тех, которыми твой отец занимается. И если бы он мне помог, вы бы с Катей стали богатыми и независимыми женщинами на долгие годы.

— Не надо мне от вас ничего! — закричала Нина. — Оставьте отца в покое!

— Уйди, Захар, — глухо сказал Гаевой. — Не до тебя.

— Хорошо. А ты успокой свою артистку и подумай над моим предложением.

Выпроводив Ильчука, Нина долго не могла прийти в себя. Стояла в прихожей, вытирая слезы и стараясь делать глубокие вдохи. Наконец, пересилив свое состояние, она снова вошла к отцу в кабинет. Гаевой сидел у стола, опираясь лбом на стиснутые руки. Нина осторожно придвинула стул, села рядом.

— Папа, как же так получилось? Почему ты молчал?

Василий Федорович посмотрел на нее с вымученной улыбкой и тихо ответил:

— Надеялся: авось обойдется.

— И обойдется, еще не вечер! — заговорила Нина с воодушевлением. — Медицина с каждым годом совершенствуется! То, что не лечилось десять лет назад, лечится сейчас! Важно выиграть время! Папа, у тебя же связи! Может быть, надо лечиться за рубежом… Что это я говорю?.. Ты же и сам все понимаешь. Ты не из тех людей, которые легко сдаются, правда?

— Да, Нина, мы еще повоюем. За рубеж я скоро поеду. Вот только хотел до отъезда у Захара стребовать долги. Вдруг что со мной случится — вы с ним не справитесь. А он, паршивец, хочет впутать меня в новое дело…

— Папа, да не думай ты об этом. Сейчас главное для тебя — выжить. Я не фаталистка, но считаю, что на все — Божья воля. Возьми, к примеру, Солженицына. В каких условиях он лечился, да еще в пятидесятые годы, да в глубинке! Ему месяц жизни предрекали! И выжил! И, слава Богу, ему уже далеко за семьдесят, а он такой бодрый!

— Есть люди, которых Бог испытывает, но оставляет им жизнь, чтоб они исполнили свою миссию на земле. Я — увы! — не из породы миссионеров. Такому грешнику Бог не захочет помочь.

— Не говори так! Надо верить в свое выздоровление. Это главное.

— Верю, верю, — бодрым голосом сказал Гаевой и похлопал Нину по плечу. — Не волнуйся, я еще лапки не сложил. Ну, иди отдыхай, и мне отдохнуть надо.

В эту ночь Нина не уснула без снотворного. А наутро, проснувшись с тяжелой головой, долго не могла заставить себя подняться с постели и погрузиться в водоворот дневных проблем.

У Гаевого с утра были какие-то посетители. Нина с ними даже не встречалась, не выходила из комнаты и кухни. Ей никого не хотелось видеть, разве что Катю — человека, с которым она может и должна поровну разделить горе. Когда Гаевой остался один в кабинете, Нина предложила немедленно отыскать Катю и все ей рассказать. Но Василий Федорович отсоветовал: Катю найти не так просто, а потом она сама обещала прийти сегодня вечером или завтра утром.

После завтрака Гаевой ушел. Сказал, что по медицинским делам. Нина, оставшись одна, забилась в уголок дивана и заплакала от сознания собственного бессилия перед судьбой. Однако даже сквозь чувство горя и безысходности упорно пробивалась мысль о Ярославе. Наверное, если бы он знал о том, что на нее свалилось, то пришел бы сюда, несмотря на любые запреты. Но, увы, он ничего не знает ни о ее горе, ни о новом отношении к нему…

Звонок в дверь заставил Нину вздрогнуть и мгновенно вскочить на ноги. Ее первой мыслью было, что пришел Ярослав. Уже открывая дверь, она догадалась, что это, должно быть, Лена.

Так и оказалось.

Лена, возбужденная, настроенная на интригу, скользнула в прихожую и, едва поздоровавшись, поспешила сообщить:

— Ну, подруга, ты была права: у моего героя подозрительные-таки дружки. Вчера, когда возвращалась домой, видела, как их тачка выруливала со стороны улицы Крайней. А там ведь одна нищета живет, да еще бомжи в заброшенных домах. Я эти места стараюсь обходить.