Читаем без скачивания ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 2) - Пантелеймон Кулиш

Хмельницкий с 40.000 Татар подошел в панскому войску 25 (15) мая. Козаки

захватили лагерь Потоцкого в весьма неудобном месте, так что надобно было окружить

его шанцами. Сделав это, паны вышли в поле, и провели остаток дня в гарцах. Когда

войеко сошло с поля, Потоцкий велел готовиться на утро к походу табором. Внутри

поместил он лошадей, а все войско, окружив табор, шло пешком в боевом порядке. В

передней части табора находился коронный великий гетман, а в задней—полевой.

ш

.

О распоряжении Потоцкого Татары и козаки знали уже ночью, не смотря на то, что

приказ был протрублен тихо „сквозь мундштукъ“. Они отправили всю свою пехоту

вперед, с пушками. Лишь только панский табор двинулся, орда наступила на него

сильно со всех сторон. Но от пушечной и ружейной пальбы густо падал татарский и

козацкий труп. Татары отступили, и вместе с козаками провожали табор издали, пока

не навели его на лесную засеку. Здесь густая перестрелка шла с утра до полуночи.

Пользуясь густотой заросли и съузявшеюся дорогой, орда снова начала напирать

сильно со всех сторон. В обозе падало много лошадей. Неприятель оторвал едва не

третью часть панского табора, но артиллерия была еще цела.

Так панское войско (по рассказу Раецкого) прошло около мили в сильной

перестрелке, наконец и в рукопашном бою. На самом выходе из леса находились два

глубокие оврага (wertehy), один против другого, а за ними—пасека, поросшая

высокими деревьями. В этом месте были поставлены в неприметной засаде, на дороге,

пушки и с боков и впереди. Когда панское войско вступило с табором в эту западню,

грянула густая пальба. Правое крыло очутилось перед неприятелем. Впереди у него

был вырытый козаками ров, с одной стороны—табор, а с другой—засека и такой же

ров. Между тем как жолнеры были заняты боем, впереди табора Татары и козаки

овладели артиллерией. То же самое произошло и сзади табора. Тогда Татары пошли на

пролом через табор, взяли в плен обоих коронных гетманов, черниговского каштеляна,

Яна Одривольского, и богатого магната, львовского старосту Сенявского.

Не знали еще этого серединные хоругви, боровшиеся на крыльях. Пользуясь

зарослями, эти хоругви обстреливали табор, который начал уже опрокидываться в яры.

Между тем челядь, сидевшая на господских лошадях, слыша, что гетманы в плену,

бросилась вон из табора. Часть орды пустилась в догонку, другая часть, вместе с

пешими козаками, наступила на защитников табора. Панское войско было разорвано на

части. Одни легли трупом; других перехватали живьем. Ушли только те, которые

оборонною рукой добрались до лошадей. В бегстве спасло их только то, что орда

сперва гналась за беглецами, а потом в тумане'не распознавала и собственных ездоков.

Кроме того, множество Татар и Козаков увлеклось грабежем панского обоза. За

бегущими гнались по две, по три, по четыре мили и многих настигли.

.

167

Сам Раецкий, первый историк достопамятной битвы, спасся, по его словам, пудом

Божиим. Он был ранен козацкой пулей выше глаза и татарской стрелою в ногу. В это

время Татарин оглушил его, ударив кистенем (kiњcieniem) по шишаку. Когда он

очнулся в кусте и ждал уже смерти, подоспел к нему товарищ и, обстреливая, дал ему

коня-подъездка, который и вынес его из побоища.

Конные беглецы обгоняли множество пеших, но пеших (разсказывал Раецкий)

мужики избивали по дорогам.

Разспрошенный вслед затем кем-то беглый мушкатер дополнил, сколько позволяла

ему тревога, сказание панского слуги следующими подробностями:

На помощь тому табору, который был у Желтых Вод, паны гетманы шли, не имея

больше пяти тысяч войска. Квартяных было

3.000,

волонтеров 2.000. Полковников было два: черниговский каштелян,

Одривольский, и „оберстеръ** Денгоф; ротмистров квартяных гусарских только два:

Сенявский и Болобан (по-польски Baиaban), а козацких (легко вооруженных) три:

Коморовский, Гдешинский, Олдаховский; капитанов четыре: Бегановский, Гордон,

Лакестуди, Флик; волонтеров-полковников три: один — Сенявского, другой — князя

Вишневецкого, третий—Замойского.

Было это войско уже за Чигирином, только в 16 милях от Желтых Вод. Уже были

готовы и хорошие шанцы, а когда пришло известие о великой силе неприятеля, хотели

окопать и табор. Потом, неизвестно почему, 13 (3) мая, перенес пан Краковский обоз ва

полмиди по сю сторону Чигирина. Единственное известие об уничтожении

желтоводского войска, какое можно было добыть во все вре мя похода, состояло в том,

что панские разведчики слышали издали пальбу в Княжих Байраках.

Отступая, панское войско стояло два дня над Днепром под Боровицею, памятною

Потоцкому по выдаче Павлюка с товарищами. Теперь, может быть, он и пожалел, зачем

было раздражать Козаков нарушением данной им Адамом Киселем присяги, что жизнь

их будет пощажена!

Неприятель взял такия меры относительно разведчиков, что из четверых ездоков,

осмелившихся чатовать за большую плату „для языка**, двое попали сами в языки

козакам, а из двоих, спасшихся бегством, продавшийся панам Татарин (Tatarzyn

Przedajczyk) прискакал лежа у коня на крестце, тяжело раненный саблею в зашей.

168

.

Хмельницкий достигал своей цели: в неизвестности о судьбе сына, Потоцкий

простоял еще и под Черкасами два дня, тогда как ему, с 5.000 воинов, надобно было

убираться за добра ума в Городову ю Украину, за Рось. Только 19 (9) мая узнал он о

поражении своего драгоценного во всех отношениях отряда, но подробно ли узнал,

неизвестно. Наконец, миновав уже Корсунь, знали паны, что Татары переправляются

через Тясмин, у местечка Тясмина. *) Потоцкий стал окапываться, а Корсунь отдал

жолнерам на разграбление, чтоб не достался неприятелю.

Рано утром 25 (15) мая видать было в зрительную трубу неприятельское войско в

белых сермягах. Догадались, что это козаки (козаки-беляки, как называет их кобзарская

дума, в отличие от старшины). Но едва солнце начало всходить, как появился татарский

полк на другом берегу Роси, с противоположной стороны Корсуня, потом и другой, и

третий. Одни переправлялись ниже Корсуня, другие—через Корсунь (придерживаюсь

точных слов реляции). Потоцкий велел зажечь город. Все сгорело, кроме замочка и

церкви в стороне.

В виду неприятеля панское войско стояло целый день в поде, занимаясь герцами. В

прощальной стычке на ночь захватили паны девятерых Татар и козацкого бута, то есть

переводчика. На пытках они показали, что Татар 47.000, что в тот же день к

Хмельницкому пришло более 15.000 Козаков, и что у хана еще больше силы в Диких

Полях. „После этой исповеди" (говорил мушкатер) „им отсекли головы".

Калиновский (продолжает реляция) весь этот день настаивал на том, чтобы дать

битву; но Потоцкий боялся подвергать опасности Посполитую Речь, и говорил, что

понедельник всегда был для него в бою днем несчастным. Наконец решился отступать.

Отдан был приказ готовиться в поход, оставить все тяжелые возы, взять одни

легкие, для таборованья. Двинулись по Корсунской дороге к Богуславу.

Когда дошли до „несчастной дубровки под Гороховымъ" (разсказывал мушкатер),

начался неприятельский натиск; возы опрокидывались; табор наткнулся на поперечные

рвы, которыми козаки перекопали дорогу. .

*) Может быть, это было древнее „селище, Родивонова на Тясмени и с пасеками",

которое кня.иь Федор Глинский „выслужил на князи Александре (литовском) и на

князь Семене (киевском) “ „Акты Западной России", I, № 158.

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИЯ от полыни.

169

Это было то пагубное дело Хмельницкого и тот важный недосмотр панов

полководцев, о котором кобзарские думы сохранили память в следующем обращении

козацкого гетмана к своим затяжцам:

Гей, друзи молйдци,

Братте козакй запорозци!

Дббре дбайте, барзо гадайте,

Вид села Сятникив до города Кбрсуня ШЛЯХ канавою перекопайте,

Потбцького пиймайте,

Мени в руки подайте.

Гибельная местность, по летописному известию, называлась Крутою Балкою. Паны

(разсказывал мушкатер) оборонялись в ней четыре часа. Был слух, что легло у них на

месте 500 бойцов; остальные, кроме разбежавшихся, взяты в плен.

„Страшное превращение наступило в нашем отечестве!* (писал к примасу Адам

Кисель от 81 (21) мая). „Непобедимое для турецкого императора и стольких монархов,

оно побеждено одним изменником козаком... Теперь уже рабы господствуют над нами...

Откуда мы черпали всяческую силу отечества, все украинные провинции взяли они у