Читаем без скачивания В одиночку через океан. Сто лет одиночного мореплавания - Анджей Урбанчик

На польской яхте в атлантический рейс

Стенли Яблонский приехал в Польшу в середине мая 1963 года, чтобы на приобретенной в Гданьске яхте польского производства отправиться в одиночку через Атлантический океан.

Яблонский намеревался плыть из Плимута (Англия) северным маршрутом, который был трудным из-за сильных порывистых ветров. Задуманный одиночный рейс через океан был очень дерзким (у Яблонского не было особых успехов в парусном спорте).

Яхта уже была готова к плаванию и получила название "Аметист". Е` размеры: длина 9,7 метра, ширина 2,5 метра, площадь парусов 40 квадратных метров. Последние приготовления проходили в спешке, поскольку Яблонский должен был достичь берегов Северной Америки до наступления поры осенних штормов, свирепствующих у её восточного побережья.

Он позаботился, чтобы его яхта была хорошо заметна в море, имела яркие ходовые огни и звуковую сирену для туманной погоды. Не забыл мореплаватель и радарный отражатель. (И в то же время Яблонский никак не хотел брать с собой спасательный плот.)

"Аметист" прошел три пробных рейса. Яхта оказалась превосходной, а её хозяин показал себя неплохим яхтсменом, умеющим управлять судном в любую погоду. На борт "Аметиста" были погружены запасы пресной воды и провианта, топливо для вспомогательного двигателя, газовый баллон для кухонной плиты и многое другое.

Навигационное оборудование включало компас, комплект морских карт, секстан и небольшой транзисторный радиоприемник для приема метеорологических сводок.

Те, кто пришел проводить 1 июня мореплавателя в далекое путешествие, были полны тревоги и опасений. По советам специалистов Яблонский в последний момент отказался от северного маршрута и решил плыть более безопасным путем — к берегам Западной Африки и через океан в тропических широтах к Антильским островам.

К вечеру "Аметист" был уже далеко в море. Сильный ветер и волны трепали яхту, палубу заливала вода. Промокший до нитки Яблонский не мог отойти от руля. Прошли ещё сутки. Ветер крепчал, а волны становились ещё выше. Вода проникла вниз в каюту, где были его постель, продовольствие и карты. Яблонский несколько раз спускался в каюту, чтобы приготовить себе чай, но залитая водой газовая плита никак не зажигалась. После двух дней очень тяжелого плавания "Аметист" завернул в рыбачий порт Леба (Польша). Моряк был измучен, а его израненные руки нуждались в медицинской помощи.

Но уже на следующий день он отправился в дальнейший путь. Погода не улучшилась; большие волны всё время набегали на яхту. 7 июня "Аметист" миновал Свиноуйсьце и при семибалльном ветре обогнул мыс Аркона. Неожиданно упала мачта, пролетев в нескольких сантиметрах от головы моряка. Яхта накренилась и стала набирать воду. В изнуряющей борьбе со штормом Яблонский начал терять веру в спасение судна, дрейфовавшего без ходовых огней, залитых водой. Он ежеминутно запускал сигнальные ракеты в надежде на помощь. Лишь через несколько часов Яблонского заметили с проходившего корабля и предложили ему буксир. Но мореплаватель отказался от буксировки, и корабль быстро удалился.

С большим трудом Яблонскому удалось довести "Аметист" до маленькой датской рыбачьей пристани, где местные рыбаки помогли ему исправить повреждения. Через несколько дней Яблонский провел яхту через Кильский канал и снова попал в шторм. Продвигаясь вперед, моряк ввел яхту в Ла-Манш, в штормовых условиях прошел вдоль английского берега, направляясь от Дувра к острову Уайт, и, миновав его, вошел в бухту и порт Уэймут. Здесь он переоборудовал газовую плиту, пополнил запасы продовольствия и, зайдя в Плимут, направился к Бискайскому заливу и далее к берегам Африки.

К этому времени Яблонский уже хорошо приспособился к жизни на яхте, но ему докучали сырость и однообразное питание. Рыбу он не ловил. В свободное время слушал радио и читал. После короткой остановки в Лиссабоне Яблонский двинулся к Канарским островам.

28 июля "Аметист" достиг острова Гран-Канария. Яблонский разрешает себе небольшой отдых, сочетая его с ремонтом яхты, изрядно потрепанной в трудном переходе в Балтийском и Северном морях. Прекрасный климат, покой и красота Канарских островов благотворно действуют на моряка. 

Трасса рейса Стенли Яблонского.

1 — Гданьск; 2 — Кильский канал; 3 — Ла-Манш; 4 — Плимут; 5 — Лиссабон; 6 — Канарские острова; 7 — Норфолк (США).

1 августа Стенли Яблонский, полный сил и веры в себя, поднял паруса и направился на запад. Впереди 3000 миль в океанских просторах. Сразу же после выхода яхта попала в шторм. Август не самая подходящая пора для плавания в тех местах, ибо в это время здесь проходят жестокие тропические циклоны — виновники многих кораблекрушений. Поэтому Яблонский старался плыть с возможно большей скоростью.

Неся два стакселя, наполняемых порывами пассата, "Аметист" мчался, спокойно покачиваясь на пологой океанской волне. Моряк уже освоил технику плавания с закрепленным рулем, не опасаясь отклонения от курса. Обладая уравновешенным характером, моряк хорошо переносил одиночество.

Суточные переходы "Аметиста" составляли не менее 120 миль. В начале сентября яхта уже приближалась к Антильским островам. Именно здесь наиболее вероятны тропические циклоны. Яблонский внимательно слушает радиопередачи, но с далекой земли к нему доносятся лишь танцевальные мелодии. Вскоре он стал принимать радиопередачи из Майами. Однажды ночью, когда "Аметист" находился примерно в ста милях от берегов Северной Америки, по радио было передано сообщение, что ураган "Бэла", причинивший немалый ущерб на континенте, движется в направлении на северо-восток. А утром Яблонский услышал новое сообщение — о том, что "Бэла" проходит примерно в 50 милях от "Аметиста". Моряк быстро приготовил яхту к шторму: спустил паруса и закрепил на палубе всё, что могло быть унесено волнами.

При полном безветрии Яблонский ждал прихода шторма. Яхта шла лишь под малым штормовым гротом. Наконец яхта вошла в штормовую полосу. Яростные волны перекатывались через палубу, проникая во внутреннее помещение яхты. Попытки запустить двигатель не увенчались успехом. Три дня и три ночи одинокий моряк боролся со стихией, сила шторма достигала 11 баллов. До нитки промокший, весь в синяках, усталый и голодный, мореплаватель с облегчением встретил наступивший штиль.

Настали безветренные дни. Лишь временами неожиданно налетали порывистые шквалы. Это были тяжелые дни. Измученный сорокадневным плаванием, Яблонский ожидал ветра. Используя радиопеленгационное устройство, мореплаватель вел яхту к маяку Чесапик, на который едва не налетел в густой мгле. Сразу же за мысом Генри, образующим вместе с мысом Чарльз входные ворота в Чесапикский залив, 14 сентября, после сорока пяти дней плавания в одиночку, за милю до цели — Норфолка, Яблонский бросил якорь.

Но отдохнуть моряку не пришлось. Северный штормовой ветер сорвал яхту с якоря, и "Аметист" с залитым водой двигателем и вконец истрепанными парусами стал дрейфовать к берегу. Подаваемые Яблонским сигналы были замечены патрульным судном, которое и отбуксировало "Аметист" в Норфолк.

Семь тысяч миль, пройденные за сто семь дней плавания, свидетельствовали об искусстве мореплавателя и о достоинствах яхты, построенной польскими кораблестроителями. Американская пресса дала высокую оценку одиночному рейсу Яблонского.

Стенли Яблонский перенес тяготы плавания и был настолько доволен рейсом, что заявил: "Трудно вернуться к условиям обычной жизни, когда опять придется носить ботинки".

Патриарх океана

Уильям Уиллис, прославившийся переходом на "Семи сестричках", не мог долго усидеть на суше. Совершенного им подвига хватило бы другому на всю жизнь, но он мечтает о новом, ещё более грандиозном путешествии.

На этот раз Уиллис отошел от своего принципа максимального приближения к природе. Новый плот "Возраст не помеха", являющийся в некотором роде тримараном, был построен из листовой стали. Три продолговатых понтона служили корпусом, на котором была настлана палуба. Плот имел 10 метров в длину и около 6 метров в ширину. По сравнению с бальсовым плотом "Возраст не помеха" был в 2 раза легче и весил 6 тонн. Площадь парусов составляла около 50 квадратных метров.

Вместо бамбуковой каюты, так хорошо послужившей моряку в предыдущем рейсе, Уиллис соорудил на новом плоту небольшую кабину, обшитую жестью.

На палубе и в каюте размещалось всё необходимое для океанского плавания. Имелся комплект запасных парусов, чёлн и байдарка, печка для приготовления горячей пищи, разнообразное рыболовное оснащение, оружие и маломощная рация. Из навигационного оборудования Уиллис взял компас, секстан, комплект морских карт и лоций, а также транзисторный радиоприемник с пеленгаторным устройством.