Читаем без скачивания Квантовый вор - Ханну Райяниеми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Когда вы в последний раз приобретали что-нибудь для мистера Анру? — спрашивает он у Одетты.
Она трогает губы кончиком пальца.
— Приблизительно три недели назад. А что?
— Мне пришла в голову мысль о Троянском коне, — говорит Исидор. — Не мог ли он получить с покупкой закамуфлированное устройство, содержащее, к примеру, микродрона или что-то вроде этого, что могло бы положить письмо в то место, где бы оно попалось на глаза мистеру Анру? В таком случае устройство могло попасть в замок довольно давно и бездействовало, пока не было активировано.
— Я считаю это маловероятным, — говорит Одетта. — Каждый купленный предмет Кристиан проверяет самым тщательным образом и привлекает к проверке экспертов. И даже если бы такое устройство было в замке, оно оставило бы след в экзопамяти.
— Верно. — Исидор смотрит на нее с любопытством. — А у вас имеется собственная теория?
— Мне платят не за это, — говорит Одетта. — Но я хотела бы… Ладно, надо сказать, что за время моей работы здесь я видела, как наш дорогой Кристиан занимался вещами куда более эксцентричными, чем написание писем от руки. — Она улыбается, но на этот раз выглядит более старой и злой. — Им легко овладевает скука. Ради вашего же блага, мистер Ботреле, я надеюсь, что вы создаете загадки не хуже, чем их разгадываете. И что сыщик в вас сильнее, чем модник. Ваш гардероб определенно нуждается в улучшении.
В тот вечер, возвращаясь домой, Исидор все еще думает о письме. И понимает, как сильно скучал без медленно разворачивающейся в голове схемы новой тайны.
Лин, должно быть, еще не легла: в кухне горит свет. Он вспоминает, что не ел с самого утра, и заказывает кухонному фабрикатору порцию ризотто.
Пока он наблюдает за тем, как рычаг фабрикатора танцует над тарелкой, производя атомным лучом зернышки риса, Исидор размышляет об Анру. С ним что-то не так. Предположение Одетты о том, что его позвали для участия в какой-то замысловатой шараде, весьма вероятно. Но этому слишком нескладному замыслу не хватает реальности.
При виде исходящей паром тарелки он решает, что голод способствует мыслительному процессу, а потому оставляет ее на кухонном столе и уходит в комнату.
— Выдался долгий день?
На его кровати, скрестив ноги и забавляясь с зеленым монстром, сидит Пиксил.
— Что ты здесь делаешь? Как ты попала в комнату?
Он намеренно исключил Пиксил из своего гевулота несколько дней назад. Что-то вроде местной анестезии, заставляющей онеметь поврежденный орган.
Пиксил поднимает кольцо сцепления. По едва заметной зернистости ее силуэта он понимает, что это изображение рождено утилитарным туманом.
— Знаешь, это не просто средство связи, — говорит она. — Я устала играть в игру под названием «Догадайся, что думает твой приятель». Полагаю, она началась по твоей инициативе.
— Ты…
— Серьезно? Нет. Но большинство зоку могли бы — в этом нет сомнения. Мне нравится этот парень. Он получил имя?
— Нет.
— Жаль. Ему бы оно пригодилось. Что-нибудь из Лавкрафта, возможно. Хотя там более крупные и скользкие существа с щупальцами.
Исидор молчит.
— Я вижу, ты слишком занят, чтобы поговорить? — говорит Пиксил. — Наверно, я устала и от игры в «Давай поговорим о наших чувствах».
Некоторое время Пиксил просто смотрит на него.
— Я понимаю. И я шла, чтобы предложить новую систему ведения счета. Одно очко каждый раз, когда ты скажешь истинную правду, а переход на следующий уровень открывается подлинными эмоциональными откровениями. Но я вижу, что напрасно потратила время. — Она складывает руки на груди. — Знаешь, если бы я попросила Дратдора, он мог бы соорудить модель эмоционального реагирования, которая точно указала бы, что заставляет тебя убегать.
В голове Исидора возникает кошмарная мысль.
— Тебе ведь не приходилось иметь дело с этим ле Фламбером, а?
Он упирается в границы, определенные гевулотом в отношении предложения Анру, и язык словно примерзает к гортани. Но это очень похоже на Пиксил. Устроить сложнейшую шараду, чтобы восстановить его доверие. Он с ужасом сознает, что не в силах сразу отказаться от этого предположения.
— Представления не имею, о чем ты толкуешь, — говорит она. — Мне ясно, что ты хочешь сосредоточиться на важных делах. Я пришла сказать, что вне зависимости от того, в какую игру ты играешь — а я играю лучше, можешь мне поверить, — ход за тобой.
Она исчезает. Кольцо сцепления и зеленый монстр с глухим стуком падают на кровать. Монстр приземляется на спину и беспомощно бьет по воздуху щупальцами.
— Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, — говорит Исидор.
Он поднимает существо и переворачивает его, получив в ответ благодарный взгляд огромных глаз. Исидор ложится рядом и смотрит в потолок. Он понимает, что должен бы подумать о Пиксил и о способах примирения с ней, но мысли упрямо возвращаются к письму. Письмо — это физический объект. У него имеется отправитель. Кто-то должен был его написать. Экзопамять не могла не зафиксировать, откуда оно появилось. Поэтому должна быть возможность отыскать отправителя в экзопамяти. Если только…
Если только сама экзопамять не повреждена.
При этой мысли он ошеломленно моргает. Это все равно что сказать, будто сила тяжести не равна 0,6 g или что солнце завтра утром может не появиться. Но как ни абсурдна эта мысль, она все объясняет. И не только эту загадку, но и нечто большее, что маячит во тьме вне
