Читаем без скачивания Афонские рассказы - Станислав Сенькин

Наконец, дьявол ударил большой костью по медному котлу, призывая подчинённых к вниманию.

– Так, а теперь заткнитесь все и слушайте меня! Кто-нибудь из вас знает послушника Василия из Ватопеда? Этот монах вызывает у меня серьёзные опасения. Чувствую я, из него может получиться великий старец. Кто-нибудь из вас, льстецов и лгунов, подобрал к нему ключ? Отвечайте!

Бесы снова наперебой завопили, что, мол, на редкость послушливый и добродетельный этот Василий; что старшим братьям не перечит, а с младшими – милосерден и ласков; что молится много, а ест мало. И сколько ни пытались его искушать, этот монах всегда отражает самые хитрые их козни постом и молитвой.

И вдруг один бесёнок выкрикнул, что, мол, знает он слабое место Василия. Дьявол рявкнул:

– Всем заткнуться! А этот пусть говорит!

Вмиг наступила тишина. Тогда бес взобрался на камень, словно на трибуну, и сказал:

– Василий во всём безупречен, но есть у него одна сердечная страсть – девушка по имени Эвридики. Я нащупал эту брешь, когда проверял его прошлое. Оказывается, он дружен с нею с самого детства, даже был влюблён в неё, и та отвечала ему взаимностью. После того, как Василий поступил в число послушников Ватопеда, Эвридики, скорбя о своей любви, не стала выбирать других женихов, а пошла в женский монастырь, что на острове близ Афона.

Бесёнок сделал паузу, явно упиваясь уделённым ему вниманием.

– И что дальше? – Дьявол грозно нахмурил брови.

– Владыка мой, – продолжил бес торжественно, – я возбудил в них обоих тоску друг к другу, и они начали переписываться, вспоминая своё детство с большой теплотой и любовью.

Дьявол довольно захохотал и даже прижал к себе бесёнка в порыве чувств. Затем он обвёл грозным взглядом толпу поникших демонов.

– Вот как надо искать изъяны в обороне воинов Христовых, вот как надо проверять их на вшивость…

Часам к шести демоническая планёрка закончилась, и Анфим, увидев пролетающего мимо бесёнка, того самого, что был поставлен в пример другим демонам, схватил его за хвост.

– Ой, Анфим, отпусти меня! – заверещал бес от страха. – Только не бей, Анфимушка, отпусти!

– Да не собираюсь я тебя бить, лукавый, – ответил старец. – Скажи мне только, ты ведь, я слышал, похвалялся, что собьёшь с пути ватопедского послушника Василия…

– Да не хвалился я вовсе…

– Не перебивай меня, успокойся наконец и послушай! Я хочу помочь тебе ввергнуть этого послушника в блуд.

– Ты? – Физиономия беса вытянулась от изумления. – С чего это тебе помогать мне, Анфим, ведь ты на Святой горе наш враг номер один?

– Так-то оно так, да вот подрастёт Василий, глядишь, стану врагом номер два.

– А-а-а! – протянул бесёнок, расплывшись в довольной улыбке. – Не хочешь быть вторым, верно? Я подозревал, что вы такие же, как мы, только гордости у вас побольше, потому и пытаетесь стать святыми.

– Считай, что ты меня раскусил, – сказал Анфим, – но не вздумай кому-нибудь рассказать об этом, а то шкуру с тебя спущу.

– Замётано… Ну и как ты мне поможешь в этом деле?

– Слушай меня внимательно. Тебе нужно организовать недельную паломническую поездку по святым местам Греции…

– А это так необходимо? – скривился бес.

– Не перебивай! Внуши Эвридики пригласить Василия в эту поездку, а тому – обмануть игумена, выдумав причину, по которой он якобы должен на время оставить монастырь. После этого послушническая благодать отступит от Василия, и ты сможешь возжечь в них огонь настоящей страсти.

– Толково придумано!

– Я в твоей похвале не нуждаюсь, дух нечистый! Скажи лучше, сможешь ли ты побыстрей провернуть это дело?

– Да за неделю запросто!

– Ну тогда лети, – усмехнулся Анфим и, раскрутив бесёнка за хвост, запустил его, как пращу, в небо. Бес несколько раз перекувырнулся в воздухе, брякнувшись головой о стену храма Преображения, заверещал от боли и, проклиная подвижника, скрылся в ночи.

Через неделю юродивый оправился в Ватопед и отыскал там Василия. Послушник низко поклонился подвижнику и попросил его святых молитв.

– Послушай, Василий. – Анфим взял послушника за руку. – Один монах сказал мне, что ты собираешься на неделю в Грецию, в паломническую поездку. Не делай этого, брат, останься на горе. Ты ещё молод и можешь подвергнуться дьявольскому искушению. Прислушайся к мнению старика, не надо ездить.

Василий вспыхнул.

– Я уважаю вас, отец Анфим, но вы не мой духовник, поэтому вмешиваться в мою жизнь не имеете права. У меня есть благословение игумена, и я поеду.

– А про Эвридики ты тоже сказал игумену?

Василий зарделся ещё больше.

– Я уверен, что Матерь Божья благоволит моему решению, и чтобы разрешить этот вопрос, я прямо сейчас, на ваших глазах, брошу жребий.

Василий взял две бумажки и написал на одной «Богородица благоволит», а на другой – «Богородица не благоволит».

– Сейчас вы, отец Анфим, убедитесь, что эта поездка – по Божьей воле. Я в этом нисколько не сомневаюсь. Вытащите жребий сами. – Он опустил обе бумажки в свою капу и потряс её. – Вытаскивайте, отец Анфим!

Юродивый, не колеблясь, достал одну из бумажек и, даже не взглянув на неё, протянул жребий молодому послушнику. Тот поднёс бумажку к глазам и тяжело вздохнул.

– Да, отче, вы были правы, Пресвятая действительно не желает этой поездки. – Он снова вздохнул. – Но пути назад уже нет, я пообещал участвовать в ней и даже взял благословение отца игумена… Думаю, Матерь Божья всё поймёт.

Анфим улыбнулся.

– А ты лучше не думай, Василий. Матерь Божья, конечно, всё поймёт. Просто выполни волю Божьей Матери и обрящешь благодать Святого Духа. А если нарушишь Её волю, можешь подвергнуться большому искушению и даже впасть в смертный грех. Правда, и разбитую чашку можно склеить, но сможет ли она после этого выдержать кипяток?

Василий поклонился юродивому.

– Простите, отче, я не могу больше с вами говорить, мне пора на послушание.

– Ну что ж, Василий… Да укрепит тебя Господь Бог.

Неделю спустя юродивый вновь ночевал в храме Преображения Господня. И вновь он почувствовал, что на Антиафоне собрались вражеские ополчения. Дьявол, как и в прошлый раз, стал расспрашивать демонов, что «хорошего» было сделано за это время. Наконец, пришел черёд и того бесёнка, что намеревался усилить сердечную страсть Василия и Эвридики.

Дьявол грозно смотрел на него.

– Ну и что ты, демон, сделал с Василием? – Он обвёл злым взглядом собрание. – Расскажи-ка нам, герой!

Демон вновь вскарабкался на валун.

– Князь воздушных сил и лукавейшие демоны! – важно провозгласил он. – Дело моё завершилось успехом! Я вверг надежду афонского монашества, оказавшегося обычным хлюпиком, в блуд! И теперь он долго будет зализывать раны…

– Зализывать раны, говоришь? – дьявол неожиданно рассвирепел. – Отправить этого недоумка в ад, лет на сто! – Он грозно посмотрел на демонов, на мордах которых отобразились недоумение и страх. – Вы что, олухи, не знаете, что у монахов есть особый обычай, благодаря которому они даже свои грехи превращают в кирпичи, складывая из них лестницу в небо?! Если бы Василий просто вёл переписку с Эвридики и обменивался бы с ней подарками, считая, что питает к ней «братские» чувства, их отношения вменились бы в блуд перед Богом. А теперь посмотрите на этого Василия: он и был смиренным, а стал в два раза смиренней, теперь он и шагу не ступит без благословения. Вдобавок он дал обет читать каждый день акафист Иисусу Сладчайшему, а это ещё более усилит и без того крепкий молитвенный щит Афона. А как он плачет перед Матерью Божьей! Его слёзы, словно расплавленное олово, обжигают меня! Как же теперь с ним бороться?! А? Вы же лукавые духи, так оправдывайте своё прозвание делами! Мне нужно, чтобы вы наконец поняли – нам нужно быть более дальновидными…

Анфим, выслушав дьявольскую проповедь, улыбнулся и в тысячный раз запел акафист Пресвятой Богоро– дице…

Эту историю рассказал мне сам юродивый схимонах Анфим. Хоть большинство святогорцев и крутили пальцами у виска при виде этого необычного схимника, я часто беседовал с ним и каждый раз получал на редкость вразумительные ответы на свои сомнения. Однажды мы заговорили о коварстве дьявола, и тогда Анфим и поведал мне эту историю, попросив, покуда он жив, никому её не пересказывать.

Честно сказать, я не уверен, жив ли он, но уже года два никто из святогорцев его не видел, и на свой страх и риск я передаю эту историю.

Когда я спросил отца Анфима, как я могу отблагодарить его за столь поучительный рассказ, он попросил бросить в него грязью. А когда я отказался выполнить его чудную просьбу, он сам запустил в меня большим комком глины, а затем, не попрощавшись, ушёл, оставив меня оттирать грязь с полы своего подрясника.

Отец Савва

Однажды я беседовал с юродивым старцем Анфимом о природе Божьего промысла. Он был, как всегда, прям:

– Мы с тобой глупцы, чтобы говорить на такие темы, пусть лучше об этом судачат богословы. Они-то уж точно знают, что такое Божий промысел и как он проявляется. Они и книг много написали, вот и читай их, я-то ведь не знаю об этом ничего.