Читаем без скачивания Белорусский набат - Александр Афанасьев

И с порванной страной – тоже не живут.

Слава Украине!

– Строиться! – тихо приказал Дiд по-русски.

…

– Я сказал – строиться!

Бандеровцы неумело строились у грязной стены.

– Сьогодні ми втратили Хому і Татарина, – сказал Дiд, – а завтра можемо втратити будь-якого з вас. Хтось із вас сумнівається, що це потрібно?

…

– У дві тисячі першому році – американці увійшли в Афганістан, щоб вчити афганців як їх жити. А до цього – їх вчив жити Радянський союз. І що? Де тепер Радянський союз? І що тепер зі Сполученими штатами Америки?

…

– У війні з Радянським союзом афганський народ втратив загиблим кожного п’ятнадцятого. В Іраку свободу вдалося відстояти ціною кожного тридцятого. Може бути, хтось скаже, що ці втрати були марними?

…

– Росія – наш ворог, як для афганців та іракців ворог – США. Ми не зможемо бути самі собою, поки Росія існує. Проти нас – бореться країна, яка сильніше нас в кілька десятків разів. Росіяни – знищили імперії Наполеона і Гітлера і поневолили багато народів.

…

– Все це тому що вони ніколи не рахувалися з життями, ні своїми ні чужими. Є тільки один спосіб перемогти такого ворога, і його нам показали афганці. Потрібно дати їм знати, що ми готові померти всі до єдиного, до останньої людини – але так як вони хочуть – не буде. Не буде! І тільки тоді – вони будуть переможені.

…

– Вийдіть вперед ті, хто не готовий померти. Хто не готовий померти прямо завтра, прямо сьогодні – і тільки в надії на те, що його смерть – ляже ще однієї порошиною на ваги історії і рано чи пізно – ваги перекинуться і неможливе – зробиться.

Его люди стояли, не шелохнувшись.

– Слава Украине!

– Героям слава! – грянул строй.

– Слава нации!

– Смерть ворогам!

– Украина!

– Понад усе!

– Москалей!

– На ножи!

– Коммуняку!

– На гиляку!

Когда собрание закончилось, Дiд подошел к Лиске. Та стояла в углу и курила.

– Хочешь отомстить? – просто спросил он.

– Здесь, что ли?

– Кажется, здесь… – командир патруля, старший лейтенант Земянин сражался с навигатором. Навигатор был в каждой полицейской машине, и вроде как свой, белорусский, гордиться надо, но почему-то в отличие от китайского он постоянно подвисал.

– Ага. Здесь.

– Осторожно!

Милиционер-водитель, сержант Яскевич, нажал на тормоза. Мощный свет фар высветил девушку в светлом плаще, она выбежала на дорогу прямо перед милицейским бобиком.

Старлей выбрался из машины. Он устал как собака – вторая неделя на казарменном положении. Усиленный режим – те, кто его вводит, сами бы попробовали так на усиленке, хоть три дня. А тут – вторая неделя! Они спали по очереди на раскладушках в кабинетах, ели то, что покупали в супермаркете неподалеку, и – патрули, патрули, патрули.

Короче говоря, чтобы понимать истинный смысл слов «усиленный режим несения службы», надо быть ментом.

У него был большой фонарь, как у американского полицейского, и им он осветил девушку. Похоже, она. Очередной износ[34].

– Гражданка… что с вами?

– Они… туда побежали.

Ясно.

– Сколько их было?

– Двое.

– Приметы?

– В куртке… кожаной. Один.

Старший лейтенант махнул рукой. Вышел третий милиционер, сержант Голукович, вместе они повели потерпевшую к машине. Со связью было плохо, поэтому старлей достал сотовый, набрал номер дежурного.

– Алло. Тридцать пятый, пароль – Вятка. Износ подтверждается, двое скрылись, один в кожаной куртке. Опрашиваю потерпевшую.

– Принято, – ответил дежурный, – сообщите, как будут точные приметы, я ориентирую патрули на поиск.

Принял.

И старлей, и дежурный хорошо понимали, что никто и никого искать не будет. Ну, покатаются машины… но шансы кого-то взять будут близки к нулю, тем более сейчас, когда не до того. Износ хорошо раскрывается в двух случаях: если потерпевшая знала насильника или когда берут по горячим следам, а потом раскручивают и на остальное. Потому что в случае с износом одним эпизодом обычно не ограничивается, если мужик начал насиловать, то он уже не остановится…

Старлей сунул телефон в карман, повернулся к машине… и тут понял, что Яскевич как-то странно лежит… навалившись на стекло. Больше он ничего понять не успел.

Пропавший патруль милиции нашли через час, когда обеспокоенный дежурный послал свободный экипаж поискать замолчавший тридцать пятый. Искать не пришлось – они так и были в машине. Три трупа: двое убиты чем-то вроде тонкой и острой спицы, третий – пулей из пистолета, вероятно, с глушителем. Пропали: три автомата «АКС-74У», три пистолета «ГШ-18», служебная рация с кодами на закрытый милицейский канал, удостоверения, деньги…

Во времена оные убийство троих сотрудников милиции стало бы ЧП республиканского масштаба. Но не сейчас – было уже не до этого.

08 сентября 2020 года. Беларусь, Минск

Примерно к этому времени стало понятно, что события в Беларуси начинают выходить на неуправляемую траекторию.

КГБ и милиция Беларуси попытались изъять лидеров протестов, используя то, что они физически не могли все время находиться в зоне протестов, они должны были выходить в город, встречаться с семьями, с журналистами, с кураторами, в конце концов. Практически все эти попытки не закончились ничем: на том месте, где их ждало КГБ, их не было.

КГБ было готово к массовым акциям и к их локализации, но после разгона митинга на Октябрьской площади стало понятно, что траектория несколько иная.

Протест делился на две части. Первая – массовый, молчаливый протест. Его хорошо освоили студенты. Он заключался в том, что надо было надеть что-то белое, прийти куда-то и там стоять и молчать. Белое – потому что на белом хорошо видна кровь. Рядом тут же оказывались телекамеры. Предъявить что-то милиция при всем желании не могла. Ректорам университетов было приказано предупредить об отчислении тех из студентов, что прогуливают занятия. Но это не помогло – студентам платили деньги, и сами студенты думали, что после победы их обратно зачислять в ВУЗы. Еще и поощрят как-то.

Места для встречи брались по GPS, которые сейчас были в каждом телефоне, распространялись через Фейсбук или Твиттер. Президент приказал отключить GPS: осложнило задачу это ненамного – раскупили все приемники ГЛОНАСС. ГЛОНАСС президент отключить не мог, потому что на него были завязаны все армейские системы ориентирования, и не только свои, но и российские.

Потом массово появились футболки с надписью ШОС. Доказать, что это переводится не как «Шанхайская организация сотрудничества», а как «Шоб он сдох!» – не представлялось возможным. Потом эти три буквы – ШОС – начали наносить и на другие предметы одежды, на стекла машин и так далее.

Одновременно с этим происходили намного более зловещие события.

Расстрел колонны ВВ на шоссе – использовался гранатомет. Расстрел милиционеров. Расстрел внутренних войск и КГБ при разгоне митинга на Независимости. Поджоги транспорта. Учащающиеся сообщения пограничников о нелегальных переходах границы – хотя хватало и легальных. В свое время Батька – в пику Путину – бросился налаживать отношения с Украиной, действовал облегченный режим пересечения границы, были арендованы земли, с тем чтобы заниматься там сельским хозяйством.

Все это дало знать о себе сейчас, когда граница с Украиной оказалась дырявой, как французский сыр…

В попытке переломить ситуацию, показать, что все нормально, президент Беларуси принял решение стянуть в Минск силы «Защиты», белорусской военизированной организации, по сути тех же титушек, с тем чтобы они, а не милиция разгоняли митинги и разбирались с тем, что означает слово «ШОС». Помимо этого он наметил грандиозный митинг в свою поддержку, причем на той же самой Октябрьской площади. Он сам хотел выступать от здания правительства.

Все чиновники местных органов власти получили разнарядки и принялись собирать людей на митинг.

Было ли это демократично? Ну… нет, конечно, но на Западе тоже быстро забывают о демократии, если речь, например, идет о правах геев. Ни в одной стране, кроме, может быть, самых пропащих, не набрать большинства, когда речь идет о правах геев. Потому что большинство – это нормальные люди, и они растят детей, и может, и считают, что у геев должны быть какие-то права, но только подальше от детей. А современная Европа – нет, она ведет геев в школы, она решает, что надо пропагандировать разврат чуть ли не с пеленок, а тех из родителей, кто против, посадят в тюрьму или отберут детей, и без всякой демократии. И когда бесстыжие девки FEMEN выскакивают перед демонстрацией католиков в Париже – тут тоже ни о какой демократии речи быть не может. Как потом сказал один из французов-родителей: «В таких случаях нам говорят: держите свое мнение при себе…»