Читаем без скачивания Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин - Чарльз Рууд

В это время «Товарищество Маркса» вышло из игры, ибо не могло или не хотело принять условий комитета. Кончилось тем, что в начале 1913 года «Товарищество И.Д. Сытина» подписало двухлетний контракт на выпуск в свет полного собрания сочинений Толстого. Сытин получил право отпечатать одно дешевое, десятирублевое издание (24 тома, тираж 100 тыс.) в виде приложений к «Русскому слову» и журналу «Вокруг света», выходящих два раза в месяц, и одно изящное пятидесятирублевое издание в 20-ти томах тиражом 10 тысяч экземпляров.

Описанный выше ход переговоров подтверждается документами, однако Сытин предлагает в своих воспоминаниях сглаженную и несколько иную версию событий[359]. По его словам, комитет, составленный после кончины Толстого, запросил за литературные права 300 тысяч рублей и предложил фирмам Сытина и Маркса поделить расходы пополам. При этом Маркс издаст полное собрание сочинений в виду приложения к «Ниве», а Сытин выпустит одно дорогое или дешевое издание, которое будет продаваться в книжных магазинах. Разногласия же возникли из-за того, что Сытин хотел пустить в продажу оба издания – и дорогое, и дешевое, – а «Товарищество Маркса» требовало, чтобы он ограничился дорогим.

Тогда комитет решил: пусть одна из фирм сама выкупит права за 300 тысяч рублей, – и Чертков остановил свой выбор на Марксе, продолжает Сытин, ибо «Нива» пользовалась славой самого популярного русского журнала и сулила широчайшую читательскую аудиторию, что отвечало сокровенным помыслам Толстого. (Возможно, Сытин здесь приводит одну из причин, по которым его коллеги по комитету и душеприказчики Толстого так долго обхаживали Маркса. Они считали «Ниву» надежнее, чем «Вокруг света».) Сытин попросту говорит, что «Товарищество Маркса» не сумело собрать 300 тысяч рублей, тогда он внес эти деньги, и Александра Львовна получила возможность выкупить имение Толстого. Тем самым она смогла сдержать данное отцу слово и раздать его земли крестьянам, как того требовало завещание.

Называя цифру 300 тысяч рублей, Сытин имеет в виду только ту сумму, которую его фирма заплатила согласно контракту, – именно столько требовалось Александре Львовне, чтобы выкупить земли Толстого. Подобно Черткову и всем остальным, Сытин умалчивает о тех 100 тысячах рублях компенсации, что получила Софья Андреевна за свои утраченные права, причем Сытин почти наверняка выложил их из собственного кармана.

Как показывают затянувшиеся переговоры, 300 тысяч рублей были предельной суммой, которую директора Маркса и Сытина могли счесть целесообразной при покупке краткосрочных исключительных прав. Когда Александра Львовна, из уважения к Софье Андреевне, потребовала 400 тысяч рублей, две фирмы не сумели договориться о разделении прав и равном взносе по 200 тысяч рублей. В итоге дело решилось после того, как в апреле Сытин передал Софье Андреевне известную сумму, что позволило Александре Львовне согласиться на предложенные «Товариществом И.Д. Сытина» 300 тысяч рублей. Поскольку его Правление и эту цену считало чересчур высокой, Сытин определенно взял деньги для Софьи Андреевны не из средств фирмы. Скорее всего, будучи человеком очень богатым и чувствуя себя в долгу перед Толстым и его окружением, он сам расплатился с Софьей Андреевной. Стало быть, благодаря своей скрытой щедрости Сытин не только помог в запутанных обстоятельствах распорядиться должным образом земельным и литературным наследством Толстого, но и заключил выгодный для своей фирмы контракт.

«Конечно, – говорит Сытин об этой сделке, – никаких барышей от этого издания наше Товарищество не получило»[360]. Возможно, так оно и было, если вести речь о непосредственном доходе от издания. Но огромная выгода заключалась в его престижности, и к тому же у журнала «Вокруг света» резко возрос тираж. В октябре 1913 года Сытин напишет, обращаясь к пайщикам фирмы, что «наплыв подписчиков колоссальный». За счет толстовского приложения их число увеличится втрое, и «Вокруг света» станет одним из наиболее читаемых журналов в России. Сытин предскажет также, что рекламное объявление, помешенное в «Вокруг света», «принесет больше результатов, чем все русские журналы вместе взятые»[361].

Издание Толстого существенным образом скажется и на главной сытинской газете. В 1913 году, когда начнет выходить приложение, ее тираж вырастет на 13 процентов, что совсем неплохо после скачка на 31 процент, который произошел в 1912 году в связи с освещением в «Русском слове» балканских войн и выборов в IV Государственную думу[362].

Читательская аудитория ширилась и вследствие бурного развития промышленности, благодаря которому у многих людей появлялись лишние карманные деньги на газеты. Теперь покупать ежедневную газету – значило идти в ногу со временем, с Европой, и сытинское «Русское слово» – дешевое, всегда на гребне событий и новых веяний – вполне укладывалось в это представление.

Не последнюю роль в растущей популярности «Русского слова» играли его специальные выпуски: порой патриотические и благонадежно-консервативные, порой с креном влево. К первым относятся выпуск 1910 года в честь 50-летия почитаемого Сытиным Чехова, выпуск 1911 года – на девяти полосах панегирик Александру II за то, что, подписав вольную крестьянам полвека тому назад, он дал жизнь «современной России», а также юбилейный номер 1912 года, прославлявший героизм русских в Бородинском сражении. Левыми по содержанию были хвалебные передовицы, посвященные двум писателям-радикалам 1840-х годов: в 1911 году – Виссариону Белинскому, который за свои смелые высказывания в литературно-критических статьях наверняка угодил бы в тюрьму, если бы не болезнь и последовавшая в 1848 году смерть от чахотки; в 1912 году – Александру Герцену, «государственному преступнику», чьи произведения и самое имя до 1860-х годов вообще запрещено было упоминать в печати.

Почти все эти специальные выпуски выходили в годы, когда Сытин был занят переговорами по наследству Толстого, и тем не менее он постоянно вникал в текущие дела основанной им газеты и поддерживал связь с ее штатными сотрудниками. В неустанной заботе о всякого рода усовершенствованиях он нередко оказывал на редакцию давление своим авторитетом высшего начальства, и его косвенное, но назойливое вмешательство побудило Дорошевича в 1910 году уехать из Москвы и поселиться в Петербурге. Возможно, Дорошевич надеялся возглавить столичное подобие «Русского слова» – новую газету, которую в том же году решил издавать Сытин, однако его демонстративный отъезд навел Сытина на мысль о смене редактора и направления московской газеты.