Читаем без скачивания «Господь дарует нам победу». Русская Православная Церковь и Великая Отечественная война - Михаил Витальевич Шкаровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
13 октября Первоиерарх и митрополит Виталий в одном вагоне с руководителями Московского Патриархата, баптистских общин, старообрядческим архиепископом выехали на восток и через несколько дней прибыли в Ульяновск. Там почти два года и находилась резиденция главы обновленческой Церкви. Служил Александр Введенский в небольшом храме в отдаленном районе Ульяновска, отданном обновленцам осенью 1941 г. (ранее он использовался под склад органами НКВД). Обладавшему большим честолюбием Введенскому очень хотелось сделать еще один шаг и официально объявить себя Патриархом. 29 октября и 4 ноября 1941 г. он отправил в Московское епархиальное управление письма, подписанные: «Первоиерарх-Патриарх Александр» с указанием поминать его по формуле: «Великого Господина и отца, Святейшего и Блаженнейшего Первоиераха Александра, Патриарха Московского и православных церквей Богохранимой страны нашей». 4 декабря в Ульяновске состоялась его патриаршая интронизация. Эта акция была совершена без санкции обновленческого епископата и общин. Большая часть духовенства восприняла ее негативно, Московское епархиальное управление также высказалось против патриаршества Введенского и не дало указаний церковным приходам возносить его по новому титулу. В результате в конце декабря 1941 г. глава обновленческой Церкви, вероятно, также и под воздействием государственных органов, вынужден был отказаться от титулования себя Патриархом[365].
В Ульяновске Первоиерарх продолжал активно писать патриотические воззвания. Так, 23 июня 1942 г. он выпустил послание к годовщине начала Великой Отечественной войны, а в августе – послание «Пастырям и мирянам Кавказа», где было сильно влияние обновленцев: «Братья и сестры наши возлюбленные, в грозный час обращаемся мы с нашим первосвятительским словом. Враг беспощадный топчет родные земли Кавказа, заливая их кровью и огнем… Православные! Все, от священства и до малейшего мирянина, все способные братья, боритесь!.. А если Господь судит, по своему промыслу, временно попустить врагу теснить нас, то, даже находясь в оккупации, не складывайте своего оружия. Подобно другим вашим братьям, которые оказались в оккупации, не склоняйте своей главы пред сатаной, боритесь с ним. Бог – Великий Мститель за попираемую правду. Бог – Вседержитель да сохранит вас, да освободит Родину нашу. Да воссияют в ней мир и свободная жизнь. Молитесь, православные. Братья и сестры, помолившись, идите бороться и побеждать»[366].
В апреле 1943 г. воззвание Первоиерарха, приуроченное к празднику Пасхи, было издано типографским способом в количестве 6000 экземпляров и распространено на оккупированной территории СССР[367].
Духовенство обновленческих храмов все годы войны честно исполняло патриотический долг. Оно звало людей на ратные и трудовые подвиги, собирало средства для раненых воинов, в фонд обороны и т. д. Так, в Спасо-Преображенском кафедральном обновленческом соборе Ленинграда молебен о даровании победы Красной армии впервые отслужили 29 июня 1941 г. В этот же день было положено и начало сбору добровольных пожертвований на оборону. Управляющий епархией протопресвитер Алексий Абакумов обратился с речью к прихожанам: «Коварный враг вероломно напал на наше отечество, намереваясь поработить землю Русскую и обратить в ничто многолетние труды ее обитателей. Огнем и мечом угрожает он нашим городам и селам, смертию устрашает сопротивляющихся, узы рабства готовит свободолюбивым сынам нашей Родины. С дерзновением восстанем против злых умыслов неприятеля, не перестанем умолять Господа о даровании победы Красной армии и живым делом помощи откликнемся из стен нашего собора на призыв Правительства об общем сопротивлении врагу»[368].
На известие о начале войны регент хора, комендант храма А.Ф. Шишкин, отозвался сочинением талантливого произведения для церковного хора на текст: «Боже великий и вечный, святый… Силою твоею защити страну нашу, Господи. Господи! Победи Крестом твоим борющую ны…». Этот концерт одобрил известный церковный композитор В.А. Фатеев, умерший во время блокады[369].
Ленинградские обновленцы продолжали свою патриотическую деятельность и дальше. Только в апреле 1942 г. они внесли в фонд обороны 240 тыс. рублей. Но к этому времени в Спасо-Преображенском соборе в результате смерти от голода трех членов причта остался единственный служащий священник – протопресвитер Павел Фруктовский, который едва справлялся со своей службой. Наконец, 24 февраля 1943 г. двадцатка вступила в переговоры с заштатным обновленческим протоиереем Сергием Румянцевым. Он был приглашен на вакансию второго священника с тем, чтобы впоследствии занять и остававшуюся уже пять лет вакантной обновленческую Ленинградскую архиерейскую кафедру. В марте сектор административного надзора Ленгорисполкома удовлетворил ходатайство двадцатки о регистрации отца Сергия Румянцева, вскоре он был удостоен сана протопресвитера. Его кандидатуру на архиерейскую кафедру утвердил Первоиерарх, который 8 апреля прислал отцу Сергию телеграмму: «Предлагаю Вам немедленно прибыть ко мне в Ульяновск, Радищева, 103 для хиротонии во епископа Ленинградского»[370].
В 1942 г. в Ульяновске уже была совершена одна архиерейская хиротония во епископа Рыбинского Димитрия Лобанова, но в этот раз власти разрешили выехать ленинградскому протопресвитеру только в Москву. В столице 18 апреля 1943 г. и состоялась последняя хиротония обновленческого епископа, им стал Сергий Румянцев, женатый и имевший детей. В Московском Воскресенском соборе в Сокольниках его рукоположение во епископа Ладожского, викария Ленинградского с поручением временно управлять Ленинградской епархией совершили архиепископ Звенигородский Андрей Расторгуев и епископ Ташкентский и Среднеазиатский Сергий Ларин. Сергий Румянцев, уважаемый прихожанами, был избран ими, а не назначен сверху. Этот случай оказался «лебединой песней обновленческого брачного епископата»[371].
К середине 1943 г. Первоиерарх управлял 13 правящими архиереями (6 митрополитами, 4 архиепископами, 3 епископами) и, кроме того, более 10 иерархов находились на покое как безместные. Ощущалось явное «перепроизводство» обновленческих архиерейских кадров, и Александр Введенский назначал их, главным образом, на священнические места.
В 1943 г. патриотические взносы обновленцев еще более выросли. Спустя месяц после своей хиротонии, 21 мая, епископ Сергий Румянцев обратился с посланием, опубликованным в «Ленинградской правде», к 1-му секретарю Ленинградского обкома ВКП(б) А.А. Жданову: «По настоящий момент мы, ленинградские православные обновленцы, собрали и внесли в фонд обороны 820 000 рублей и с неослабевающей энергией и любовью продолжаем сбор средств. Молю Господа, да подаст он Вам, вождь трудящихся города Ленинграда, дорогой Родине и героической Красной армии скорейшую, полную победу над врагом»[372].
В число первых церковных деятелей, награжденных в октябре-ноябре 1943 г. медалью «За оборону Ленинграда», вошли и представители обновленчества – епископ Сергий, протоиерей Лев Егоровский и не менее пяти служащих Спасо-Преображенского собора. В наградной характеристике С. Румянцева от 22 ноября 1943 г. говорилось: «Принимал активное участие среди верующих обновленческой ориентации в сборе средств в фонд обороны Государства. Собрано и внесено на оборону около полутора миллионов рублей»[373]. Общую цифру патриотических денежных взносов обновленцев СССР
