Читаем без скачивания Бора-Бора - Альберто Васкес-Фигероа

– Если Роонуи-Роонуи не захочет уходить, мы не уйдем, – возразил Тапу Тетуануи, уверенный в своих словах. – Больше половины команды ариои.

– На борту все подчиняются Мити Матаи, – напомнил ему Чиме.

– Когда мы находимся в плавании, то да, – уточнил Тапу. – Но пока Роонуи-Роонуи не принял решения взойти на борт, командует он. – Юноша глубоко вздохнул. – Мне бы не хотелось становиться свидетелем их споров.

– Они друг друга очень уважают и сумеют договориться, – не сдавался Чиме из Фарепити.

– Знаю. Но боюсь, что Роонуи-Роонуи не согласится возвращаться с пустыми руками. Он пришел за принцессой Ануануа и без нее назад не вернется. Он думает, что если ему это удастся, то его назначат соправителем принцессы, пока та не достигнет совершеннолетия.

– Может быть, он был бы и неплохим вождем, – подал голос Ветеа Пито. – Уж точно не хуже, чем другие.

– Может быть, и был бы, если бы не был одним из лидеров секты ариоев, – возразил Тапу Тетуануи. – Пять-шесть лет под руководством фанатика могут привести Бора-Бора к гражданской войне. Правитель Памау и его отец, правитель Матуа, прежде всего славились своей мудростью. Они не запрещали секту, но и не позволяли ее членам занимать ключевые посты, так как справедливо опасались серьезных проблем. Ариои считают себя избранными богами, однако многие из них придерживаются мнения, что боги слишком заняты, чтобы тратить время на своих избранников.

– А вот я с каждым днем все серьезнее подумываю присоединиться к ним, – тихо, почти сквозь зубы процедил Ветеа Пито.

– Ты?! – Чиме из Фарепити еле удалось сдержать издевательский смех. – Ты и ариои? Не смеши меня! Если станешь ариои, то окажешься самым последним дураком на всем белом свете.

– Почему это? – Ныряльщик явно обиделся на слова друга.

– Потому что, как хорошо сказал Тапу, в секту вступают либо люди амбициозные и деятельные, либо те, кто просто считает себя выше других. – Он широко развел руки, давая понять, что лишние объяснения тут ни к чему. – И это ты хочешь стать ариои, ты, человек, завладевший сделанным из осколка солнца колоколом и потом без сожаления выбросивший его за борт, потому что не хотел выделяться, хотел оставаться таким, как все… – Тут он уже не мог сдержать ехидной усмешки. – В тот день Роонуи-Роонуи ходил сам не свой от злости, а Мити Матаи аплодировал твоему поступку. Тогда-то и стало понятно, станешь ты ариои или нет. Так вот, тебе ариои не быть..

Ветеа Пито был обескуражен – слова друга произвели на него огромное впечатление. Он замолчал и глубоко задумался, и Тапу пришлось приложить немало усилий, чтобы его расшевелить.

– А ну-ка! – Он сильно хлопнул юношу по плечу. – Выше нос! Свет не сошелся клином на ариои. Ведь у тебя все хорошо, так чего же ты грустишь?!

– Я совсем запутался.

– Ну и дурак! – рассмеялся Тапу. – Что это еще за сомнения такие? И почему Роонуи-Роонуи имеет право тобой распоряжаться? Твоя жизнь принадлежит только тебе.

Через два дня произошло событие, которое еще больше осложнило отношения людей Бора-Бора с пленными Те-Оно. Несмотря на охрану, три воина с вулканического острова исчезли, уведя с собой шесть девочек от десяти до двенадцати лет.

Кажется, они заранее хорошо все спланировали: на одном из небольших коралловых островков они припрятали воду и продукты. Да и жертв своих они выбирали очень осторожно. Они пробрались к пленникам за час до рассвета, схватили девочек, силком затащили их в каноэ и исчезли в открытом океане прежде, чем люди Бора-Бора сообразили, что случилось.

Произошедшее ударило в первую очередь по Роонуи-Роонуи, отряд которого стал меньше на три человека. Теперь ему было труднее поддерживать порядок среди заложников. Похищение девочек еще более спровоцировало их недовольство.

– Если они отважатся наброситься на нас, несмотря на то что вооружены они только палками и камнями, нам придется несладко, пока мы их не успокоим, – подытожил Мити-Матаи. – Но убийцей женщин и детей я быть не хочу.

– Что ты в этом случае можешь предложить? – Роонуи-Роонуи не мог и не хотел скрывать своего недовольства. – Бежать? Бежать, потому что испугался горстки стариков, детей и женщин!

– Если бы ты устроил бойню с моего согласия, то совесть терзала бы меня до конца жизни.

– Тебя, может быть, и терзала бы, но только не меня. Покидая Бора-Бора, я поклялся: если принцесса Ануануа жива, я вернусь с ней. И пока еще никто не доказал мне, что она мертва. – Военачальник пристально посмотрел на капитана и добавил: – Если хочешь, можешь убираться, но я и мои люди остаемся здесь, чего бы это нам ни стоило.

– Ты прекрасно знаешь, что я не уйду, – ответил Мити Матаи. – Но ты также прекрасно знаешь, что наше положение становится тяжелым.

– Может, ты хочешь предложить чего-то получше?

– Мы можем самых опасных из заложников переправить на маленький северный полуостров и закрепиться там, ожидая появления вражеских пирог, если они вообще когда-нибудь появятся. Но как бы то ни было, нам не придется тратить лишние силы, охраняя такое больше количество людей.

Военачальнику понадобилось несколько минут для того, чтобы обдумать предложение и принять решение. Последующие дни были проведены в лихорадочной подготовке: запасались водой и провиантом и все это переправляли на небольшой полуостров, к которому можно было добраться по узенькому песчаному перешейку, соединявшему его с малонаселенной частью острова.

Когда все было готово, Роонуи-Роонуи отобрал около двадцати женщин и детей и переправил их на полуостров, отпустив остальных на свободу.

Для Тапу Тетуануи время тянулось бесконечно долго и ожидание было невыносимым. Днями и неделями он всматривался в линию горизонта и старался не замечать тяжелых, полных ненависти взглядов двадцати пар глаз, неотступно следивших за каждым его движением. А ведь еще были и те, кто остался по ту сторону перешейка, они только и ждали, когда кто-нибудь из людей Бора-Бора совершит хоть малейшую ошибку, чтобы наброситься на захватчиков и уничтожить их.

Они оказались в плену у своих же пленников: сами себя, словно зверей в клетку, заперли на крошечном островке и были вынуждены постоянно быть начеку.

Дни и ночи стали бесконечными.

Их не развлекали ни шутки, ни танцы паи ваинес, так как, постоянно повторяясь, они потеряли прелесть новизны и становились порой невыносимыми, особенно сейчас, когда погибла одна из женщин, а у оставшихся не возникало настоящего желания смеяться и танцевать. Ушли в прошлое и увлекательные рассказы толстяка человека-память, а вынужденная бездеятельность привела к тому, что хандра незаметно завладела людьми с Бора-Бора.