Читаем без скачивания Ричард Длинные Руки – воин Господа - Гай Орловский

Деревья с мощными наплывами на стволах, откуда такое только берется, но нет засохших или засыхающих деревьев, что так часто попадались на пути, даже нет упавших и гниющих стволов, нет безобразных коряг, страшных, как растопыренные в заклятиях безобразные ведьмы…

Мне казалось, что еду по ухоженному парку. Или по лесу, где деревья никогда не болеют и не старятся. И трава. И кустарники, что растут так аккуратно, словно их высадили такими вот кучками.

В полдень, когда я совсем ошалел от жары и обливался потом, мы сделали крохотный привал, дали отдохнуть коням, перевели дух сами, потом снова тряска в неудобном седле. Я стремился за первый же день, пока никто не мешает, отъехать как можно дальше.

Небо стало угрожающе багровым, я устал, как пес, что полдня бегает по лесу, выкладывая все силы, а потом, оказывается, надо еще и домой, но я тащился из последних сил, пока не усмотрел мелкую тихую речушку, могучие раскидистые деревья, массу сухих сучьев.

Кроваво-красные лучи закатного солнца высветили песчаный берег с редкой жесткой травой. Мы расседлали коней, я привязал к их мордам сумки с овсом, Сигизмунд принялся разводить костер. Я разделся, осторожно ступил в прохладную воду, застонал от наслаждения. Казалось, пот начал вымываться не только из распаренных пальцев ног, но вода достигла даже ушей и смывает со всего тела.

Сделал шаг дальше, ступня нащупала мягкое, со дна поднялась коричневая муть. Когда вошел в речушку до колен, вода из прохладной стала странно теплой, как обычно бывает в неглубоком и хорошо прогреваемом солнцем болоте, хотя, как мне чудится, на глубине должно бы все наоборот…

Мясистые листья кувшинок закачались от волны. Лягушки злобно уставились выпуклыми шарами, некоторые припали к листьям белесыми животами, другие же, напротив, приподнялись на всех четырех, угрожающе выгибая спины.

В двух шагах забурлила вода, словно под водой прорвало нефтепровод. Вместе с пузырьками воздуха выплескивалась черная жидкость отвратительного вида и запаха. Вздыбилась масляно блестящая спина, словно у огромного тюленя, а голова начала подниматься прямо передо мной.

Я безуспешно пытался нащупать на голом пузе молот, даже замахнулся, а в другой руке держал перед собой несуществующий меч острием вперед – до чего уже привык, ну прямо боец, герой. Вода продолжала бурлить, затем зверь, явно рассматривавший меня из-под воды, решил не рисковать, раз я в такой странной стойке, и снова ушел под воду.

Сигизмунд сказал обеспокоенно:

– Милорд, а не перенести ли костер от воды подальше?

– Стоит ли? – усомнился я. – Я слышал, что огонь всех зверей отпугивает.

– А у нас огнем приманивали рыбу, – сообщил он. – Вот такую!

Я посмотрел, ответил:

– Да, лучше перетащить.

Пока я одевался, он начал сгребать угли и переносить повыше на берег, задумчиво посматривал на лес, на высокие деревья, обронил:

– Правда, я слышал про лесных зверей, что тоже выходят только на огонь…

– И еще я слышал, – добавил я ему в тон, – что есть рыбы, которые лазают по деревьям…

Он засмеялся:

– Вот это точно враки!

– Правда, – ответил я серьезно. – Сам видел.

– Где ж такие рыбы живут? – изумился он.

– На юге, – ответил я. – На самом дальнем юге.

Отклика не последовало. Я посмотрел на Сигизмунда, краска медленно сходила с его щек. Я запоздало вспомнил, что здесь не то что телевизора, даже простых фотоаппаратов все еще нет и «сам видел» означает только одно: был там и видел собственными глазами.

– У меня… – сказал я медленно, – это… ну… видения как-то были… Видел как наяву… Только осталось руку протянуть!

Он с облегчением вздохнул, кровь вернулась в щеки.

– Видения, – проговорил он с откровенной завистью, – а я жил в таком медвежьем краю, что ничего не видел, кроме высоких сосен… А у нас они особенные! В пять обхватов, стоят так плотно, что боком не протиснешься… Так и жили мы, не видя других людей. Хорошо, у отца были книги… Сам он читать не умел. Вообще думаю, что не с собой привез, а кого-то ограбил… Больно мой батя не похож на книгочея. А читать меня мама научила… Странные книги! Вроде бы старинные сами по себе, а в них о еще более давних временах…

Мы сидели у костра, подбрасывали веточки в огонь, я слушал его неторопливый рассказ, полный ахов и детского удивления тем, что он вычитал. И хотя говорил только о подвигах, сражениях, перед моими глазами вырисовывалась немножко иная картина.

Люди пришли в эти земли вовсе не из-за жажды приключений, как они расписали в своих хрониках, а просто бежали под натиском более сильных племен и народов. И пришли сюда не племена, как опять же высокопарно в хрониках, а остатки уцелевших, растерявших родню, друзей, даже знакомых. На новых землях, достаточно суровых и бедных, если сравнивать с югом, они селились далеко друг от друга, не чувствуя привязанности или даже необходимости держаться вместе.

Так возникали племена, раздвигались границы, пока не соприкоснулись, не начались трения из-за пастбищ, обрабатываемой земли. Появились группы вооруженных людей, что защищали племя, а потом, окрепнув, начали нападать на соседей. В результате появились крепкие здания из камня, куда в случае необходимости можно было укрыться всем, а еще позже крупные селения начали обносить заборами. Сперва частоколом, а потом из камня.

Долгое время люди даже не замечали, что эти земли все-таки уже заселены. А если и замечали, как замечают прыгающих по дороге зайцев, как видят стада лесных оленей или свиней, то кто станет считаться с правами зверей на эту землю? То же самое и с эльфами, гномами, троллями, кобольдами. Их видели очень редко, а когда встречали, не упускали случай метнуть стрелу или бросить топор.

Правда, потом узнали, что в лесах и горных долинах эльфы создали богатое и могучее королевство, но тем более их надо перебить, а богатства разграбить, ибо не дозволено оленям, лесным кабанам и всяким эльфам владеть тем, чем имеет право владеть только человек. Вот тролли же не владеют, хоть и троллей тоже надо перебить, как и всяких гномов, кобольдов, огров, гоблинов…

Самой большой опасностью были, конечно, огры, жуткие великаны. Жили в пещерах, что, однако, не привычные пещеры, а что-то наподобие муравьиных ходов, источивших древние горы во всех направлениях. Когда-то в них добывали руду древние кобольды, руду выбрали, а шахты и огромные пустоты остались. Огры только приспособили их для себя, кое-где расширили. К счастью, огры жили поодиночке, но, на беду, их нельзя было застать в пещере, выкурить или задушить дымом: все пещеры были проходными. И огры могли уйти и внезапно появиться со спины, а дым свободно рассеивался по тысячам пещер без всякого вреда.