Читаем без скачивания Хочу замуж! (СИ) - Бек Кора

Через час после назначенного времени в зале ресторана появились первые клиенты. Ведь у нас в России не принято, чтобы гости приходили вовремя, поскольку это считается признаком дурного тона. Могут подумать, будто они — голодные, либо — бедные, либо — чересчур нетерпеливые, наконец, — невоспитанные. Любое из этих определений для человека, который заботится о своей репутации, сами понимаете, весьма нежелательно.

Также недопустимо, чтобы гости приходили абсолютно трезвыми. Это очень хлопотно для хозяев с точки зрения их разогрева. В таких случаях важно соблюдать чувство меры, т. е. быть немного в кондиции. Между прочим, это «немного» придаёт большой шарм отдельным личностям, я бы даже сказала — аристократизм. Но главное тут — не переборщить.

Наши первые гости, а это были, разумеется, сотрудники музея, порадовали тем, что они находились в той самой, нужной кондиции. В ресторан их привезли на заказном автобусе. Я подозреваю, что коллегам было, чем занять себя в дороге.

После них подошло несколько заведующих отделами из других музеев, с которыми мы часто контактируем в своей работе. Они также оправдали наши надежды на особенности национального характера. Ведь всем понятно, что с подготовленной публикой работать и проще, и приятнее.

Наше демократичное начальство по случаю праздника от подчинённых тоже не стало отставать. У Виталия Львовича заметно разрумянилось лицо, а у его заместительницы Галины Васильевны подозрительно сильно блестели глаза. К тому же, она часто смеялась невпопад. В отличие от бухгалтерши Светланы Михайловны, которая в подвыпившем состоянии напоминала медведя, впавшего в зимнюю спячку.

Последним, как и следовало ожидать, в зале ресторана появился главный гость — начальник отдела культуры Игорь Андреевич Воруйко. Его появление собравшиеся встретили бурными аплодисментами. Воруйко от неожиданности немного смутился (праздник-то — женский), и даже покраснел, как невеста, когда пьяные гости слишком часто требуют от новобрачных: «Горько!».

Но зато не растерялся наш директор Наливайко и поспешил угостить дорогого гостя штрафной стопкой. Воруйко приёмом как будто остался доволен. А нам незаметно подали знак, что пора наш концерт начинать.

Первая часть праздничной программы прошла превосходно! Мои самодеятельные артисты талантливо интерпретировали знаменитую «Во поле берёзка стояла». Они исполнили эту замечательную песню с такой живостью, с таким озорством, что публика пришла в полнейший восторг, а наш Наливайко и вовсе пустился в пляс. Причём ему даже удалось растормошить уже было засыпавшую за столом Светлану Михайловну.

Подготовленная публика приняла «на ура» и юмористическую сценку, в которой, памятуя о пословице: «Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам — урок», мы решили немного поиронизировать над нашими питейными традициями.

Следует заметить, что исполнителем одной из ключевых ролей в этой сценке являлся дядя Ваня — наш плотник, сантехник и электрик в одном лице, которому не всегда удавалось справляться со своей работой, потому что по специальности он был зоотехник. Однако со своей ролью — убеждённого алкоголика, дядя Ваня справился просто блестяще! И это, несмотря на его отсутствие на генеральной репетиции.

Репетицию наш талантливый артист пропустил, сославшись на то, что ему, мол, хочется проехаться со всеми сотрудниками музея на заказном автобусе. Поездка явно пошла дяде Ване на пользу. После неё он в свою роль прямо-таки вжился! А я себя мысленно похвалила за то, что с выбором актёра не ошиблась.

Первая часть выступления закончилась зажигательной лезгинкой. Откровенно говоря, этот замечательный танец не совсем вписывался в тему нашей программы. Однако предложенный мною гопак почему-то никто не захотел танцевать. Мы стали перебирать другие варианты. Тогда секретарша Анечка сказала, что в детстве она была на Кавказе, где её обучили лезгинке, и теперь она может научить этому танцу всех желающих.

Как ни странно, желающих оказалось более, чем достаточно. Спорить было бессмысленно, да и не хотелось. Решили танцевать лезгинку. Растроганная оказанным ей доверием, Анечка постаралась и нашла подходящие костюмы. Однако в ресторане уже изрядно захмелевший Виталий Львович Наливайко под лезгинку всё равно почему-то плясал гопака.

Шеф плясал с такой душой, что наш главный гость — Игорь Андреевич Воруйко, даже попытался составить ему компанию. Но танцевать гопак у начальника отдела культуры почему-то не очень получалось. Глядя на его неловкие движения, я подумала, что в этом неумении виноваты гены, хоть Воруйко и был чернявым на манер украинцев из Западной Украины.

Этой своей любопытной догадкой я решила поделиться с нашим бухгалтером Светланой Михайловной. Та, пьяно ухмыляясь, мне ответила:

— А чего ты хочешь, Ася, от цыгана? Он, может, хорошо и станцевал бы, но под свою, цыганскую музыку, да вот только её у нас нету-ти.

В эту минуту Светлана Михайловна, сама того не ведая, подала мне сигнал к действию. Мне вдруг стало очень жаль Воруйко, и я решила восстановить справедливость настолько, насколько это было в моих силах.

45

После завершения первой части концерта был объявлен перерыв. Теперь на сцене нас заменили музыканты. Сытая и захмелевшая публика с удовольствием пустилась в пляс, чтобы размять свои косточки и завязать живот в предвкушении новых изысканных блюд, ведь до окончания вечера было ещё далеко. А мы, артисты, воспользовавшись этой передышкой, наоборот, сели за стол. Нам тоже хотелось попить и поесть, тем паче, что впереди нас ждала вторая часть праздничной программы.

Пока мои талантливые подопечные, сидя за столом радовались жизни, я незаметно выскользнула в коридор. Нашла комнату, которую администрация ресторана выделила нам в качестве грим-уборной, и заперлась в ней изнутри, чтобы никто не прознал раньше времени о моих планах.

Потом в груде, сваленных как попало на старом диване театральных костюмов, я отыскала цыганское платье рокового ярко-красного цвета. Договариваясь в Доме культуры об аренде костюмов, этот цыганский наряд я захватила с собой на всякий случай. А теперь он мне очень пригодился.

Зная, что перерыв скоро закончится, я поспешно переоделась. Глядя в зеркало, с сожалением отметила, что платье смотрелось бы на мне лучше, если б оно было хоть на размер больше. Однако ради благородного дела я решилась на эту жертву. Потом пригладила свои каштановые волосы и воткнула сбоку шёлковую алую розу.

Получилось не очень красиво, если не сказать — вульгарно, но выбора у меня не было, да к тому же время поджимало. Завершая работу над образом, нанесла на губы яркую красную помаду. А, чтобы привести себя в хорошее расположение духа, немного погримасничала перед зеркалом.

Ведь, если честно, в таком виде я могла бы иметь верный успех где-нибудь в районе «красных фонарей», а не на сцене. Но я запретила себе даже думать об этом.

Покинув грим-уборную, я прошла на сцену со стороны чёрного хода. Нашла руководителя музыкантов и в двух словах ему объяснила, что мне от него требуется. Затем передала через официанта записку для Анечки, в которой её попросила срочно пройти за кулисы.

К счастью, отыскать секретаршу в переполненном зале ресторана особого труда не составляло, ведь среди присутствовавших на банкете блондинок она была самой молоденькой и миленькой.

Анечка прибежала очень быстро. По её лицу было видно, что она ужасно заинтригована. Я попросила всегда готовую услужить секретаршу выйти сейчас на сцену и объявить мой номер. Ведущей этого вечера, вообще-то, являлась я, но объявлять саму себя мне было как-то неудобно.

Узнав, какое ей оказано высокое доверие, Анечка от удовольствия даже покраснела. А я подумала, что наша секретарша так же, как и я когда-то, адреса институтов перепутала, и вместо театрального сдала документы в экономический университет. Однако по специальности Анечка всё равно не работала. Говорит, что это был выбор тёти Светланы Михайловны, а ей самой экономика до лампочки.