Читаем без скачивания Во мраке бытия - Рон Хаббард

— Ну хорошо, — сказал полицейский. — Предъяви-ка мне свое водительское удостоверение, где оно у тебя?

И тут раздался крик из машины. Мэри, по-видимому, одолел приступ истерической энергии.

— Удостоверение у меня в сумочке! Этого мальчишку я просто подвезла по дороге. Машина принадлежит мне! — Но взрыв этот явно исчерпал все ее силы. Она безвольно опустилась на землю, задыхаясь и держась за сердце. И тут мне стало ясно, что она все-таки не настоящий психолог. Дело в том, что главной задачей в этой науке считается умение или искусство перекладывать на других возникающие подозрения и ответственность за содеянное, чтобы взвалить на них всю вину и тем самым, естественно, освободить от нее себя, что в конечном счете представляет собой одно и то же. И хотя ее поступок являлся явным нарушением основных требований психологической науки, я с благодарностью принял эту неожиданную помощь. Второй полицейский подошел к машине и принялся рыться там в поисках ее сумочки. Найдя ее, он вынул водительское удостоверение и принялся изучать его.

— О Господи, — простонала Мэри. — Прошу, умоляю вас, добудьте мне хоть одну дозу!

На слова эти полицейский отреагировал моментально.

— Наркоманка! — воскликнул он и, знаком приказав держать под прицелом Хеллера, принялся выбрасывать чемоданы из машины. Он, по-видимому, решил искать в них наркотики. Прежде всего он раскрыл спортивную сумку, порылся в ней и отшвырнул ее в сторону. Потом схватил один из чемоданов Хеллера, и быстро расстегнув ремни, открыл крышку.

— Да это же все вещи мальчишки, — простонала Мэри.

Но полицейский, уже запустил внутрь руку. И тут же с воплем выдернул ее и, морщась от боли, осторожно освободился от огромного рыболовного крючка. Потом пососал пораненный палец. С меньшей энергией и с большей осторожностью он взял обломок удилища и принялся шевелить им в запутавшейся леске.

— Фотокамеры и рыболовные снасти, — сообщил он. — О Господи, парень, ну и умеешь же ты запаковывать вещи в дорогу. Все навалено так, что ты все переломаешь, пока довезешь. — И он захлопнул крышку. Второй полицейский оставался в стороне, держа Хеллера на прицеле.

Первый полицейский раскрыл второй чемодан.

— О Боже! — выкрикнула Мэри. — Да достаньте же мне мою дозу! Неужто никто здесь ничего не слышит? — Она вползла в машину и упала ничком на заднее сиденье. Все тело ее содрогалось от приступов рвоты, хотя желудок ее уже давно был пуст.

— Конфеты! — воскликнул первый полицейский. — Тут полно конфет! Они наверняка в них перевозят наркоту! — Он обернулся к напарнику: — Понимаешь, я сразу понял, что у них должны быть наркотики. Они наверняка спрятали их в конфетах. Стараясь не наткнуться на очередной крючок, он из путаницы лески и рыболовных снастей извлек мешочек с конфетами и, открыв его, достал конфету. Потом взял перочинный нож и разрезал ее пополам. Потом поочередно попробовал обе половинки конфеты на язык. С разочарованным видом он швырнул остатки конфеты и фантик в сторону таблички с надписью «Просьба не сорить». Потом достал из чемодана еще один бумажный мешочек с конфетами и повторил процедуру.

— Вот черт, — сказал он. — Это самые обычные конфеты, и вкус у них самый обыкновенный, конфетный.

— Джой, — сказал второй полицейский, — я думаю, что если бы у них были наркотики в багаже, то у дамы не было бы ломки.

Первый полицейский закрыл чемодан Хеллера, вытащил чемодан, принадлежащий Мэри, и принялся рыться в нем.

— Ура! — торжествующе выкрикнул он. — Ну я же знал! Погляди, да у нее здесь полный комплект инструментария наркомана! — И он поднял над головой металлическую коробочку со шприцем так, чтобы напарник мог разглядеть ее. — Это противозаконно, даже если у них нет при себе наркотиков. Я сразу же решил, что они попались!

«О, Хеллер, — молился я. — Ради всего святого, продолжай спокойно лежать. Ничего не предпринимай».

У Мэри как раз случился перерыв в приступах сухой рвоты. Она попыталась добраться до первого полицейского.

Это мой шприц! Я доктор! Мой диплом лежит в этом чемодане!

Первый полицейский даже не снизошел до того, чтобы затолкать ее обратно в автомобиль, и она завалилась на дорожку, хотя ноги ее продолжали оставаться в машине. Первый полицейский, к своему разочарованию, тут же нашел диплом.

— Знаешь, а она права! — крикнул он товарищу, захлопнув с раздражением крышку чемодана, и выпрямился. — Ах, (…), тут нет ни крошки героина.

— Можешь вставать, парень, — сказал второй полицейский и сделал Хеллеру знак пистолетом. — Ты свободен.

Я весь обмяк от радости. Теперь я точно знал, что чувствует приговоренный, когда ему приносят весть о помиловании. Хеллер поднялся на ноги и, вернувшись к машине, попытался водворить Мэри на место.

И тут Хеллер боковым зрением приметил зеленый седан без каких-либо эмблем, который тихо подъехал к ним и остановился чуть в стороне.

— О (…)! — пробормотал первый полицейский. — Это ФБР.

Два субъекта весьма воинственного вида вышли из машины. У них были совершенно одинаковые пальто и шляпы, заломленные по последней гангстерской моде. Как по команде они одновременно вытащили удостоверения и сунули их под нос полицейским.

— Специальный агент ФБР Тупевиц, — отрекомендовался первый — человек с одутловатым лицом и отвисшей нижней губой.

— Специальный агент О'Блоом, ФБР, — кратко сообщил о себе второй — грузный верзила.

Тупевиц подошел к конному полицейскому и двум представителям городской полиции.

— Настоящее дело подлежит компетенции федеральных органов. Можете убираться отсюда!

О'Блоом подошел к машине со стороны багажника и внимательно осмотрел номерной знак.

— Все верно, это именно та машина. Поглядите на это пулевое отверстие!

Тупевиц сделал знак Хеллеру револьвером системы «кольт». Калибр кольта был 0,457, и оружие здорово смахивало на пушку.

— Стань-ка лицом к машине, парень. Руки — на крышу, а ноги раздвинь пошире.

Хеллер точно исполнил указания. Из такой пушки его можно было разнести в клочья.

— Да он просто попутчик, — произнес первый из городских полицейских. — Машина принадлежит этой вот женщине. Она говорит, что согласилась подбросить его по пути.

— Машина битком набита наркотиками, — сказал О'Блоом.

— В чемоданах только кинокамеры и рыболовные снасти, — возразил второй полицейский. — Даже в конфетах мы не нашли наркоты.

— Вы, братцы, кругом ошибаетесь, — вмешался Тупевиц. — Вот поэтому вас, представителей местных властей, все время и приходится выручать парням из ФБР. Не будь нас, вот бы вы благоденствовали в полном безделье.

Ну вот, Грис, сказал я себе, писать завещание тебе уже поздно! Хеллера прикончат так быстро, что ты и за стол сесть не успеешь. Тупевиц все это время держал под прицелом Хеллера.

— Ну-ка, парень, назови-ка себя, — потребовал он.

И тут вдруг оживилась Мэри:

— Не говори им ни слова, парень!

Хеллер не ответил на вопрос, Тупевица.

— Ты что, не понимаешь, — не унимался тот, — что совершаешь правонарушение, не называя себя представителям федеральных властей?

Ответом ему было молчание Хеллера.

Тогда Тупевиц сделал знак О'Блоому. Тот вытащил из-за пояса пистолет и, продолжая держаться в стороне, направил его на Хеллера. Тупевиц тут же принялся обыскивать Хеллера. Я прекрасно понимал, что сейчас произойдет. Даже молиться было уже поздно. Тупевиц быстро добрался до документов, которые лежали в кармане пиджака Хеллера, и, вытащив бумажник, принялся рассматривать их. Внезапно Тупевиц отошел в сторону от Хеллера и от полицейских и лихорадочными жестами стал подзывать к себе О'Блоома.

Тот, по-прежнему держа Хеллера под прицелом, бочком подобрался к своему напарнику. Я торопливо включил звук на полную катушку. Был слышен даже шум ветра в ветвях деревьев. Доносилось птичье чириканье. Кроме того, мне удалось расслышать отдаленный вой машины «скорой помощи», стремительно нараставший по мере приближения машины к месту происшествия. Но мне не удалось расслышать ни словечка из того, о чем говорили Тупевиц и О'Блоом, разглядывая документы. Я видел, что они шепотом обменивались какими-то репликами, но, поскольку по заведенному среди преступников обычаю они произносили слова уголком рта, я, даже видя их лица, не мог читать по губам.

Подъехала машина «скорой помощи». На борту ее было написано: «Джорджтаунская больница».

Из нее выбежали санитары. Промелькнули белые халаты и носилки. Они отворили вторую дверцу машины, только глянули на Мэри и сразу же взялись за нее. Она к тому времени уже настолько ослабела, что даже не сопротивлялась.

— Всего, парень! — только и смогла она слабо выкрикнуть.