Читаем без скачивания Вираж бытия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

– На ходу.

– Ох не зря же говорят, что ты с писателями спутался. Ох не зря.

Детям понравилось.

Вон – глазки уже открылись и сидят – ждут продолжения. Интересная же история.

– А как же спать? – растерялся Фрунзе.

– Ты детей уже полгода видишь едва один-два раза в месяц. Соскучились они по тебе. А тут еще расщедрился – сказки стал рассказывать. Раньше то только Софушка их так баловала. Ты же все при делах да заботах.

Михаилу Васильевичу стало как-то не по себе. Он действительно детей постоянно как-то держал на втором, а то и третьем плане. Всего себя отдавал работе да политической борьбе… сложной и опасной. Настолько, что оступишься – и тебя убьют, и детей не пожалеют. Не до того было.

– Папа! Сказку! – закричал маленький сын. – Еще! Еще!

– Расскажи еще одну! – воскликнула дочь.

– Расскажу, но после вы спать. Договорились?

Они оба закивали.

И нарком постаравшись как можно красочнее пересказал им мультфильм «Жил был пес». Понравилось им намного меньше. Но все равно – понравилось.

– Еще! Еще! – вновь закричал сынишка.

Но дочка взяла его в охапку и потащила спать. Поблагодарив отца.

– Им тебя очень не хватает.

– Понимаю.

– Так отчего же ведешь себя так?

– Живой я могу хоть изредка им уделять внимание. Если же…

– Не будем об этом, – перебила его мать. – Пойдем лучше расскажешь, как экзамен проходил. Не стыдно было? Все же нарком и как какой-то студент малолетний?

– Учиться мам, никогда не поздно.

– Ну-ну. – пожурила она сына. – Шучу я.

Соврала.

И Фрунзе это отчетливо понял. Представив, как уже завтра утром вся Москва станет обсуждать это событие. В том числе и такими вот эпитетами.

Но ничего.

Пусть это выглядит и нелепо. Но это неважно. Когда и в каком виде ЦК примет его предложения – не ясно. Главное их начать реализовывать, не откладывая в долгий ящик. Настолько, насколько это возможно, конечно…

Глава 2

1926 год, июнь 3, Москва

– Ну и пошумели вы вчера, Михаил Васильевич, – улыбнувшись и протягивая руку для приветствия, произнес Дзержинский.

– Неужто массовые беспорядки начались из-за моего экзамена?

– К счастью нет, – все также улыбаясь ответил Феликс Эдмундович. – Но вся Москва гудит. Обсуждает. Публичный экзамен, да еще такой блестящий. Это породило много разных толков. В том числе и о том, что революционные вожди не сплошь недоучки. И что они могут таить в себе высокий уровень самообразования, как, например, в вашем случае.

– Занятно. – усмехнулся Фрунзе. – Эффект обратный. Я-то надеялся, что мой пример приведет в школу хотя бы десяток партийцев.

– Будьте уверены – приведет. Я и сам задумался о том, чтобы довершить гимназический курс. Тем более, что мне остается сдать только два экзамена. А потом и о высшем образовании подумать, чтобы лучше соответствовать должности.

– Отрадно слышать. Вы, я смотрю, посвежее стали выглядеть. Как сердце?

– Я прислушался к вашим советам. И стал обеспечивать себе восемь часа сна почти каждый день. Плюс настои всякие пью. Не сказать, чтобы совсем хорошо стало, но полегчало. И в голове больше ясности.

– Славно. Серьезно. Я очень рад.

– Мне на днях пришло письмо, которые вы просили отправить от ВСНХ. К… хм… Николе Тесле. Вы уверены, что так поступать правильно? Да еще выдавать ему наши научные интересы. Поверхностная закалка металла токами высокой частоты. Полупроводниковые материалы и прочее. Хотя, признать, я обо всем этом ничего до вашего письма и не слышал.

– А почему нет? Да, Никола – вполне себе типичный представитель так называемых «чокнутых ученых». Но он без всякого сомнения одарен, если не гениален. Сейчас он уже который год испытывает кризис своего жизненного пути. Если не нищенствует, то уж точно испытывает большие проблемы с деньгами. Живет в отелях, сбегая из них, когда счета становятся слишком большими. И не в состоянии нормально заниматься научной деятельностью. Я не знаю – сможет ли он нам помочь. Может быть и впустую мы потратим советские деньги. Но сам факт того, что в Союз переехал и нашел приют мировое научное светило – огромный успех.

– В чем же?

– В репутации. Этот переезд может серьезно укрепить международную репутацию Союза. И, возможно, подвигнет и иных ученых на такие переезды. Своих ярких светил у нас мало. Критически мало. Так почему бы нам не переманивать толковых ребят со всего света? Понятно, что Тесла – спорная личность. Но он – личность известная. И один факт его переезда в Союз – уже успех и стоит своих денег. Даже если он на следующий день умрет от счастья.

– Хорошо, – хмыкнул Дзержинский. – Я перешлю ваше письмо от имени ВСНХ и добавлю свое. С пояснениями. И денег ему перешлю немного. На дорогу. Попробуем. Может быть что-то из этого и выгорит.

– А что с концессиями? Вы не проверили мои подозрения?

– Там и проверять нечего. Даже усилий никаких не потребовалось. Все на поверхности. Саботаж на всех уровнях. Плюс смычка партийцев с мошенниками.

– Начали разработку?

– Начал. А толку? Гниль поразила партию на всех уровнях. Даже на самом верху. Ну да вы сами об этом мне говорили.

– Ленин грозил уйти в отставку, если не прекратят. Солгали значит. Пообещать пообещали, но делать ничего не стали.

– Так и есть. Лицемеры и мерзавцы.

– Может быть что-то получится с концессиями сделать по предложенной мною схеме? Это ведь позволит привлечь в Союз массу всякого оборудования, технических специалистов и рабочих. Через что решительно ускорит наше развитие.

– Боюсь, что саботаж никуда не денется. А то и усилится.

– Так может органы установят особый режим контроля за предприятиями, и будут саботажников разворачивать?

– Вы и сами не хуже меня знаете, что это не поможет. В органах хватает тех, кто пошел на сделку с дьяволом и уже нам не товарищ.

– Замкнутый круг какой-то…

– Может быть вы выступите с критикой производств? Не всех. А лишь тех, что касаются вашего наркомата. Заодно предложения озвучите. У вас это хорошо получается. Вон как общественность всколыхнулась!

– Хорошо то оно может и хорошо, только их все равно не принимают. Пустая болтовня получается.

– Примут. – очень серьезно произнес Дзержинский.

– Вы так думаете?

– Я уже подготовил аналогичное вашему предложение по НКВД и ОГПУ. Вы не хуже меня знаете, насколько все плохо. Органы требуется обновления и чистки. Причем чистки самым решительным образом. Иначе – беда. Вот и выступим единым фронтом. Они и сейчас колеблются. Если подключусь и я – уступят.

– Хорошо. Я в самые сжатые сроки подготовлю доклад с критикой и предложениями. У меня уже есть некоторые наработки. – чуть помедлив, ответил Фрунзе. – Хотя веры в успех у меня нет. Вон – даже Ленин не смог их переломить.

– Не опускать же руки?

– И то верно… Ну что, пойдемте, посмотрим, как у нас производство грузовиков устроено? Я, признаться, сюда еще не заглядывал. Но слухи аховые. Вот и сравним реальное положение дел с тем, что у нас озвучивают.

– Затем и пришли, – грустно улыбнулся Дзержинский…

Автомобильное московское общество – АМО – было задумано в феврале 1916 года для выпуска итальянских грузовиков FIAT 15 Ter. Для чего планировали построить с нуля корпуса и оснастить их подходящим оборудованием. Но уже 15 марта 1917 года завод должен был сдать 350 грузовиков, что выглядело не реальным. Ведь к этим срокам даже корпуса не получалось отстроить. Чтобы спасти положение владельцы завода стали закупать комплекты в Италии, развернув «отверточную» сборку.

В таком вот недостроенном состоянии завод и встретил революцию. Сначала февральскую, потом неудачную июльскую и, наконец октябрьскую, а потом и экспроприацию со всеми вытекающими. Превратившись в, по сути, авторемонтную мастерскую. Большую такую мастерскую, почти завод. Только для заводского уровня ему остро не хватало оборудования. Даже авторемонтного.