Читаем без скачивания Алый лев - Элизабет Чедвик

У парнишки расширились глаза от удивления. Вильгельм сдерживал смех, который в нем вызывало выражение лица Вилли, понимая, как легко в этом возрасте задеть его гордость. К тому же то, о чем он собирался сказать, было действительно серьезным:

— Но становиться мужчиной не значит быть им. Потому что если ты мужчина, то ты понимаешь, что, хотя развлечения с девушками в амбарах — это, может быть, одно из самых приятных и заманчивых занятий, делать этого все равно не стоит. Ты научишься противостоять искушениям и… не распускать руки, так скажем. Иногда девушка согласна пойти с тобой только потому, что ты хозяйский сын, из страха перед наказанием, если откажется.

— Она не была девственницей… и она этого хотела, — запротестовал Вилли.

— Тогда подумай хорошенько, что ее действительно интересовало. Риск есть не только для девушки.

У Вилли пылали и щеки, и уши.

— Но ведь до того, как ты женился, ты же, наверное…

Вильгельм усмехнулся:

— Да, и множество раз, но не со скотницей и не под родительским кровом. Моя мама меня бы убила. Разумеется, во время выездных тренировок и при дворе — дело другое, но все равно нужно быть осторожным.

Вразумив Вилли и дав ему пищу для размышления, он переменил тему и похвалил охотничье мастерство сына, поскольку сам этим талантом не обладал. Для него это было приятным сюрпризом и напомнило Вильгельму, как редко он в последнее время бывал со своим наследником. Они могли так друг друга толком и не узнать. Нужно было исправлять ситуацию.

Они прибыли в Хамстед, когда последние лучи солнца покоились на Кеннете, как огромные золотые диски. Вильгельм распрягал лошадей во дворе, когда к нему подошел его писарь, Майкл, неся в руках пакет. Обычно веселое лицо его было мрачным.

— От короля, — сообщил он, что, впрочем, Вильгельм и так уже понял, взглянув на знакомую печать, свисающую с ленты, которой был обвязан свиток. — Гонцу нужно было еще куда-то ехать, он не сказал куда.

Вильгельм хлопнул своего коня по крупу и послал конюха отвести его в стойло.

— Читай, — велел он писарю.

Майкл разломил печать и развернул письмо, написанное на хрустящем новом пергаменте. Оно было написано по латыни, и Майкл перевел его на французский: «Король приветствует своего возлюбленного и верного графа Маршала. Мы приказываем тебе отправить к нам своего старшего сына, чтобы он мог научиться у нас рыцарскому мастерству и служить нам. Полагаем, ты согласишься, что для него это будет крайне полезно, а ты сможешь быть уверен в его безопасности. Встреча с нами в Ламбете, третьего августа, в шестой год нашего царствования».

Вильгельм сжал губы. Ласковое обращение в начале письма ничего не означало. Он точно знал, насколько «возлюбленным» был в этот момент, и содержание письма лишь подтверждало это.

Глаза Изабель расширились от ужаса, когда Майкл прочел вслух письмо. Ее рука непроизвольно легла на плечо Вилли и сжала его. Вилли и сам был не глуп, и понял, о чем именно говорится в письме, и его глаза тоже стали круглыми, правда, от удивления. Он переводил взгляд с одного родителя на другого.

— Король хочет, чтобы я стал его оруженосцем, — произнес он наконец, то ли взволнованно, то ли испуганно.

— Похоже на то, — бесцветным голосом отозвался Вильгельм. Он переглянулся с Изабель и едва заметно покачал головой. — Но пока рановато. Такие дела нужно обдумывать, к ним нужно готовиться, они вот так внезапно не решаются…

Дверь закрылась за последней служанкой, и Изабель с Вильгельмом остались одни в спальне. Атмосфера была такой напряженной, как августовский воздух перед бурей.

— Я не отдам нашего сына Иоанну, — сказала Изабель. Живот у нее болел так, будто она наглоталась камней.

— У нас нет выбора. Король и так подозревает меня в измене. Если мы откажемся подчиниться его приказу, это только усугубит ситуацию.

Она схватилась за голову.

— Ты лорд Стригильский, граф Пемброукский и лорд Ленстерский. Мало найдется людей, обладающих такой же властью, и ни одного, обладающего такой же славой. Ты нужен Иоанну больше, чем он тебе.

— Это так, но я присягнул ему в верности, — произнес Вильгельм. — Он вправе требовать, чтобы я прислал к нему Вилли в подтверждение своих благих намерений.

Изабель возмущенно скривила губы:

— Ты готов верить ему, несмотря на то что он тебе не доверяет? Он взял собственного племянника в плен, и с тех пор никто о нем не слышал. Или ты думаешь, что до меня слухи не доходят?

Вильгельм потер виски.

— Иоанн не причинит Вилли вреда. Как ты и говоришь, я граф Пемброукский, и моя известность защитит его.

Изабель покачала головой.

— Я в эти игры не играю. Артура не спасла принадлежность к королевскому роду, что бы ты ни говорил, — она сжала кулаки. — Господи Всемогущий! Твой отец отправил тебя в качестве заложника к королю Стефану, когда ты был всего лишь маленьким мальчиком, и тебя чуть не повесили. И я не понимаю, как ты можешь поступить так же со своим сыном!

У Изабель перехватило дыхание от переполнявших ее чувств, и она отвернулась, пытаясь справиться с собой.

Он пошел налить себе вина. Его движения были такими взвешенными и спокойными, что на Изабель подействовали совершенно наоборот: ей захотелось закричать.

— Здесь другая ситуация. Вилли — наследник Пемброука, а не младший сын. Ему пятнадцать лет, и он готов к тому, чтобы стать оруженосцем. Я граф, а не управляющий несколькими разрозненными поселениями, каким был мой отец.

Она заметалась по комнате.

— И это все меняет, так? Чему Вилли может научиться при дворе развратника и негодяя, такого как Иоанн?

Он взглянул на нее и спокойно произнес:

— Иоанн, может быть, далеко не лучший наставник для мальчика, но при дворе есть другие люди, которые могут направить его на верный путь. Однажды Вилли может стать графом Пемброукским, и ему стоит приобрести какие-то навыки управления таким владением. Он должен быть придворным, солдатом и мирянином в одном лице. А научиться этому можно, только наблюдая таких людей. Мы либо научим его вести себя достойно, либо потеряем время.

Он быстро отпил из чаши, и резкость его жеста его выдала — очевидно, он был не так спокоен, как хотел казаться.

Она сжала кулаки так сильно, что впилась ногтями себе в ладони.

— Я не хочу, чтобы он ехал к Иоанну, — ее голос снова дрогнул, несмотря на отчаянные попытки сдержаться.

— Я тоже этого не хочу, но каждый молодой ястреб должен рано или поздно покинуть гнездо. Я собирался попросить Болдвина взять его к себе, но при дворе возможностей больше. Он не останется без поддержки.