Читаем без скачивания Первая оборона Севастополя 1854–1855 гг. «Русская Троя» - Николай Дубровин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С рассветом он еще усилил огонь и открыл опять жестокое бомбардирование по всей левой половине оборонительной линии, направляя самые частые выстрелы на Малахов курган, Волынский и Селенгинский редуты и Камчатский люнет.
К 8 часам утра огонь наших бастионов и батарей значительно ослабел, один только 3-й бастион настойчиво боролся с англичанами и нанес им значительный вред, разрушив несколько английских батарей и взорвав пороховой погреб.
Около 3 часов пополудни 26 мая усиленная канонада была открыта и против Городской стороны или правой половины оборонительной линии, и тогда Севастополь опоясался двумя рядами смертоносных огней. Три часа длилась эта небывалая борьба, и около шести часов вечера часть укреплений Корабельной стороны приведена была в полуразрушенное состояние. Они могли только слабо отвечать неприятелю, употреблявшему последние усилия и не щадившему пороха, свинца и чугуна. Особенно пострадали Малахов курган и третий бастион; три же передовых укрепления находились в совершенном разрушении; не было ни одного целого мерлона, почти все орудия были подбиты или засыпаны.
В это время главнокомандующий французской армией генерал Пелисье собрал военный совет, на котором было постановлено, что французы атакуют Камчатский люнет, Волынский и Селенгинский редуты, а англичане – ложементы против 3-го бастиона. Атаку решено было произвести вечером, перед закатом солнца, чтобы, как говорил Пелисье, «засветло подраться и тотчас потом утвердиться на занятых укреплениях».
Распоряжение атакой предоставлено генералу Боске, который назначил в дело четыре дивизии или около 40 тысяч человек. Силы союзников в это время были весьма значительны и простирались более 150 000 человек, тогда как весь гарнизон Севастополя состоял из 60 расстроенных батальонов пехоты[20] и двух с половиной батальона сапер, общая численность которых доходила до 36 тысяч человек[21]. Из этого числа войск 35 батальонов находились на Городской стороне и 22 батальона – на Корабельной.
Угрожаемые точно таким же нападением неприятеля и разделенные Южной бухтой, войска Городской стороны не могли оказать деятельной помощи полкам, расположенным на Корабельной, в которых считалось не более 12 тысяч человек. К тому же это незначительное число войск было раскинуто по всей левой половине оборонительной линии, на протяжении около 4 верст. Так как наибольшая опасность угрожала передовым укреплениям, то для защиты их еще в апреле месяце назначено было 8 батальонов, начальство над которыми, равно и над передовыми редутами, поручено артиллерии генерал-майору Тимофееву.
Впоследствии назначенный вместо генерал-лейтенанта Хрулева начальником Корабельной слободы генерал-лейтенант Жабокритский ослабил защиту этих укреплений до последней крайности. По его распоряжению в Волынском и Селенгинском редутах было поставлено только по две роты Муромского полка, всего 450 человек, в резерве у них находилось три батальона того же полка и 2 батальона Забалканского. Ложементы впереди Камчатского люнета были заняты 100 человеками штуцерных Владимирского и Суздальского полков, а в самом люнете было только 350 человек Полтавского полка. Резерв люнета находился слишком далеко от укрепления – за Малаховым курганом, в Корабельной слободе, где могло быть собрано 9 батальонов от различных полков[22]. На самом Малаховом кургане также не было войск, он был предоставлен защите 30–40 пластунов да стоявшей у орудий прислуге моряков.
Вечером 26 мая было получено донесение, что в неприятельских траншеях заметен сбор войск, а перебежчики говорили, что союзники намерены штурмовать передовые редуты. По получении этих сведений генерал-лейтенант Жабокритский вместо того, чтобы принять меры и усилить войска, сказался больным и, не дождавшись преемника, уехал на Северную сторону города. Назначенный вместо генерала Жабокритского начальником войск Корабельной стороны генерал-лейтенант Хрулев прибыл только за несколько минут до штурма. Он не успел сделать ни одного распоряжения, как получено было известие о движении штурмующих колонн.
Немного раньше прибытия генерала Хрулева на Корабельную, именно около четырех часов пополудни, его достойный соперник, французский генерал Боске, объезжал войска, назначенные для штурма. Собирая батальоны вокруг себя, он говорил им краткую речь и указывал на то из наших укреплений, которое батальон должен был штурмовать.
В это время англичане в числе 2000 человек расположились против ложементов 3-го бастиона. Около пяти часов пополудни прибыл к войскам и французский главнокомандующий генерал Пелисье со своим штабом. По получении донесения, что все готово, Пелисье приказал пустить несколько сигнальных ракет, за которыми для отвлечения нашего внимания загремели частые выстрелы сначала против всей оборонительной линии, а потом только против правого фланга или против Городской стороны. С первыми выстрелами своих батарей французы пошли на штурм. Две дивизии были направлены на Камчатский люнет, одна – на Волынский и Селенгинский редуты вместе с Забалканской батареей, и одна дивизия оставлена в резерве. Двигаясь по оврагу, штурмующие колонны были долгое время невидимы с передовых укреплений.
Было около шести часов пополудни. Павел Степанович Нахимов, по обыкновению, объезжал бастионы. Подъехав к Камчатскому люнету, он слез с лошади и пошел вдоль по укреплению, как вдруг послышался крик: «Штурм!»
Нахимов высунулся из-за вала и увидел, что французы двигаются тремя колоннами. Он тотчас же приказал бить тревогу. Прислуга бросилась к орудиям и едва успела сделать по одному картечному выстрелу, как французы были уже в укреплении. Они легко прошли через засыпавшийся ров и обогнули Камчатку с трех сторон. Одушевленные присутствием доблестного адмирала, 350 человек Полтавского полка встретили атакующих штыками, но не могли устоять против напора целой бригады. Полтавцы отступили, причем сам Нахимов едва не попался в плен.
По обыкновению, на нем были эполеты и орден Св. Георгия 2-й степени. Французы схватили было адмирала, но матросы выручили, бросившись на неприятеля с банниками и ганшпигами, которые уносили от заклепанных орудий.
Атаковавшие заняли укрепление и преследовали отступавших до самого Малахова кургана. Трудно описать, что происходило на Камчатке. Выстрелы из ружей, крики, шум – все перемешалось. Наши отступали и забирали пленных в то время, когда в нескольких шагах брали наших. Французы обгоняли отступавших и в каком-то упоении бежали врассыпную к Малахову кургану.
Оставленный без войск, Малахов курган находился первое время в самом опасном положении и легко мог быть взят атакующими войсками. С батарей оборонительной линии был открыт самый частый картечный огонь. Французы остановились, они залегли в ямах и каменоломнях впереди Малахова кургана и открыли ружейный огонь по амбразурам этого укрепления. Немногие из них добежали до самого кургана, прыгали в ров в полной надежде вскарабкаться на вал, но это оказалось совершенно невозможным. В первое время никто не заметил, что во рву находится неприятель. Французы же, видя, что они ошиблись, притаились, надеясь с наступлением ночи выбраться из рва и отступить. впоследствии, как увидим ниже, они все были взяты в плен.
Как только французы показались на валу Камчатского люнета, англичане двинулись против ложементов 3-го бастиона, занятых штуцерными и ротой Камчатского полка. Рота отступила, англичане заняли ложементы. Чтобы выбить их из ложементов, был отправлен под командой капитана 1 ранга Будищева отряд из трех рот Камчатского и двух рот Волынского и Минского полков. Завязался упорный рукопашный бой, ложементы попеременно переходили из рук в руки, но новым натиском свежих английских войск наши были выбиты и отступили за оборонительную линию. Ложементы остались в руках англичан.
Получив первое известие о движении штурмующих колонн, генерал-лейтенант Хрулев тотчас же двинул к атакованным пунктам резервы с Корабельной стороны, послал за подкреплениями на Городскую сторону, а сам поскакал на Малахов курган.
Перед его глазами происходило небывалое зрелище: Камчатский люнет был взят, и на нем развевалось французское знамя, видны были французы, рассыпавшиеся по отлогости холма и провожавшие отступавших беглым ружейным огнем. В ложементах перед 3-м бастионом были англичане, на пространстве между Камчатским люнетом и Малаховым курганом залегли неприятельские стрелки, а левее целая дивизия французов атаковала Волынский и Селенгинский редуты, в которых было только 450 человек муромцев, да и те не находились в полном сборе. Часть людей была в укреплении, а остальные скрывались от выстрелов в землянках, рассыпанных неподалеку по скату горы. Какое сопротивление могла оказать эта ничтожная кучка солдат против врага, в десять раз сильнейшего? Она была задавлена многочисленностью наступавших. Французы знали это и потому шли смело, с полной уверенностью в успехе. Несмотря на то что расстояние, которое должны были пройти штурмующие колонны, было довольно значительно, оно было пройдено так скоро, что укрепления не успели произвести ни одного картечного выстрела. Почти без всякой потери дошли французы до рвов Волынского и Селенгинского редутов, где хотя и были встречены ружейными выстрелами слабого гарнизона, но без затруднения овладели укреплениями. Меньше минуты за валом сверкали острия штыков, и затем часть муромцев легла на месте, а часть отступила, потеряв убитыми коменданта редутов капитан-лейтенанта Шестакова и командира батальона майора Беляева. Французы преследовали отступавших по направлению к Килен-бухте, стреляя почти в упор и поражая их картечными выстрелами из двух горных орудий, перевозимых на лошадях.