Читаем без скачивания Как заарканить миллионера - Элизабет Беверли

Однако Адам понимал, что Мак — женщина занятая, и уважал ее занятия. В конце концов, в числе прочего он любит в ней и эту преданность своему делу…

Стоп! Перекрутим-ка назад!

В числе прочего он любит в ней и эту преданность своему делу… Он любит в ней… любит…

«Возможно ли это?» — спрашивал себя Адам, прихлебывая кофе и наблюдая, как Мак запирает бар. Неужели он в нее влюбился?

До сих пор Адам любил, а скорее, полагал, что любит, лишь свою бывшую жену. Да и ее он почти забыл. А может, их брак был обречен на гибель оттого, что оба они по-настоящему не любили друг друга? Или любили, но не настолько, чтобы прожить вместе всю жизнь? Вот почему, узнав о ее измене, Адам не захотел ее простить. И она не попыталась загладить вину, добиться его прощения. Они разошлись без объяснений, без надрыва и двинулись каждый своим путем.

Тогда-то Адам и решил, что попросту не способен любить. Что чистое, глубокое, самоотверженное чувство — не для него. А значит, ему суждено остаться холостяком — что, впрочем, до сих пор его нимало не угнетало.

Почему же чувства его к Мак не похожи ни на что, что случалось испытывать в прошлом? Что, если он действительно в нее влюбился? Влюбился… Или полюбил?..

Что ж, это не так уж страшно. Ну, влюбился — и что? Во всяком случае, пугаться тут нечего. И удивляться тоже не стоит. С самого начала у него с Мак сложились приятельские отношения, несомненно, их влекло друг к другу, а когда они поняли, что ничто не мешает им быть вместе, сделали следующий шаг и стали любовниками.

И, боже, какими любовниками! Такого глубокого, всепоглощающего наслаждения Адам не знал еще ни с однй женщиной. Возможно, думал он, дело в том, что в Мак он видит не только возлюбленную, а подругу. Секс и скрепляет их отношения, и придает им новое измерение. Еще до всякого секса Адам научился любить Мак и доверять ей — доверять, как ни одной женщине в жизни.

Ни с одной женщиной он не делился своими задушевными мыслями! Даже с женой. Почему-то ему казалось: заговорив о том, что его волнует, он потеряет часть себя. Так было всегда, со всеми, но только не с Мак

С первого дня он почувствовал, что с Мак можно говорить обо всем. В чем тут причина — в том ли, что она была замужней женщиной и потому безопасной, то ли в разделяющей их стойке и клубной униформе, но ей он не боялся довериться, с ней не боялся потерять себя. Что-то в ней привлекло его с первого дня знакомства — и какой смысл теперь думать да гадать, что именно?

Какая разница, откуда пришло это чувство? Главное, что оно пришло и остается с ним. Важно, что Адам любит Мак, она нужна ему. Он не мыслит себе жизни без нее. Стоит день или два ее не видеть — и его охватывает невыносимая тоска одиночества. Да, надо признать — он хочет быть с ней.

Как можно чаще. И как можно дольше.

— Еще кофе? — отвлекая его от размышлений, послышался рядом ее чувственный низкий голос.

Он поднял взгляд — лишь для того, чтобы утонуть в ее бездонных зеленых глазах, а сейчас еще и очень грустных. Да и сама Мак выглядела измотанной. Хотел бы он знать, зачем, черт побери, она надрывается на двух работах?

— Поедем сегодня ко мне! — предложил он вдруг. — Проведем выходные вместе.

Приоткрыв рот от изумления, Мак торопливо огляделась кругом — не слышал ли кто? Но бар уже опустел, и даже Линди уже часа два не выходила из своего кабинета, где, вероятно, подсчитывала недельную выручку. Разоблачение им не грозило; и все же на лице Мак отразилась тревога.

— Адам, я очень хотела бы, но не могу, — тихо ответила она.

— Почему? Тебе не нравится мое предложение?

Мак молчала, подыскивая подходящий предлог — предлог, которому он поверит.

«Так-так! — сказал себе Адам. — Значит, ее ничто не удерживает — ничто, кроме страха и неуверенности. Что ж, могу себе представить. Если ее чувства хоть немного походят на мои — ей сейчас нелегко приходится».

Мак удрученно покачала головой.

— Не могу, Адам. За эти выходные мне нужно много всего сделать, позаниматься.

— Возьми книги с собой, — предложил он, не желая смиряться с провалом такого прекрасного плана.

— И еще мне надо отоспаться, — заметила она со значением.

— Что? А у меня в кровати ты спать не сможешь?

Мак выразительно вздернула брови.

— Понимаю, понимаю! — рассмеялся Адам. — До сих пор тебе в моей кровати много спать не приходилось. Но послушай, Мак… — Он потер виски напряженными пальцами, словно отваживаясь на серьезное признание. — Я очень хочу, чтобы ты была рядом. Всю неделю мы почти не виделись, и теперь я хочу побыть с тобой. Неважно, чем ты будешь заниматься. Пока ты читаешь, я могу просматривать материалы для журнала. Захочешь спать — я лягу в другой комнате. Нам ведь необязательно… ну, ты понимаешь. Не пойми меня неверно, — поторопился он добавить, — я очень хочу… ты понимаешь — чего. Очень! — И пожал плечами. — Но, если ты устала, я просто побуду рядом с тобой. Только ты и я — больше никого. По-моему, будет здорово. Пожалуйста, соглашайся!

Несколько секунд она внимательно смотрела на него, но на ее лице Адам, всегда гордившийся своей проницательностью, ничегошеньки не мог прочесть. Наконец Мак нерешительно улыбнулась.

— Ты прав, это будет здорово! Я закончу через пятнадцать минут. Встретимся на первом этаже, у лифта. Только сначала давай заедем ко мне, я захвачу кое-какие вещи.

Прошедшие выходные Дорси вспоминала долго. Два дня и три ночи, вопреки его обещаниям, они с Адамом ровно ничего не делали, только наслаждались друг другом.

Впрочем, Дорси все же удалось просмотреть некоторые из взятых книг. Хотя нет, это не совсем верно. Кое-чем они, конечно, занимались. Дорси читала, Адам делал вид, что редактирует статьи для «Жизни мужчины». И, как ни удивительно, им даже удалось немного поспать. И все время они были вместе — отдыхали, просто радовались друг другу.

И, конечно, занимались любовью. Каждый вечер. Каждое утро. И после обеда. Просто не могли удержаться.

Словом, уик-энд прошел потрясающе, и Дорси вспоминала эти дни с благоговейным трепетом, словно до сих пор не могла поверить, что все это происходит с ней — Дорси Макгиннес, младшей преподавательницей из «Северна».

Хоть говорят, что понедельник — день тяжелый, но и утро понедельника оставило у Дорси самые приятные воспоминания. Будильник зазвенел без четверти шесть: они с Адамом проснулись в объятиях друг друга, улыбнулись — и переставили будильник на десять минут позже. Просто удивительно, что можно успеть за каких-нибудь десять минут! Когда снова раздался звонок, Дорси и Адам со стонами разочарования отстранились друг от друга и бросились в ванные. В разные ванные: окажись они в одной, на работу попали бы только к вечеру. Приняв душ, одевшись и торопливо опрокинув в себя пару чашечек кофе, спустились они в подземный гараж, где стояла машина Адама. Он отвез ее в колледж, а затем, помахав на прощание, поехал к себе в офис. И все это было так по-домашнему, по-семейному, что Дорси впервые подумала: может быть, семейная жизнь не так уж плоха?