Читаем без скачивания Секреты обольщения - Мэдлин Хантер

Кайл принялся расстегивать бриджи. Из уст Роуз вырвался стон разочарования, который она не смогла подавить. Она оттолкнула его руки и сама взялась расстегивать пуговицы. Кайл между тем возобновил свои ласки, и Роуз почти впала в беспамятство.

– Тебе приятно, Роуз?

Она была не в силах ответить. Не могла произнести ни слова. Она неумело, неуклюже, слепо цеплялась за его одежду, стараясь спустить ее ниже бедер, в то время как его легчайшие прикосновения к ее груди и развилке между ног исторгали у нее слабые стоны.

– А так?

Его рука скользнула вокруг ее бедра и дотронулась до нее спереди. Долгая, медлительная, неправдоподобно чувственная ласка вызвала в Роуз взрыв наслаждения, потрясшего все ее тело.

Роуз знала, что он видит, как беспомощна она в его объятиях. Она прижималась к его плечам и висла на нем, не в силах устоять на месте.

Он высвободил ее руку, поцеловал ее и заставил опуститься ниже вдоль своего тела. Малая толика сознания вернулась к Роуз, чтобы понять, чего он хочет. Она была полностью во власти ощущений, чтобы это могло ее смутить, зашла слишком далеко, чтобы беспокоиться об этом, и позволила своим пальцам обхватить его фаллос.

Еще одно умопомрачительное прикосновение его руки облегчило это для нее. Наслаждение струилось по ее телу, набегая волнами, и в ответ она делала для Кайла то же самое.

И тут все барьеры, сдерживавшие его, рухнули окончательно. Он поцеловал ее с новой страстью, и Роуз ощутила его напряжение в этом поцелуе и в том, как он прикасался к ней. Теперь его требования были безоговорочными, и он не признал бы ничего, кроме полной покорности.

Гордость потеряла смысл. Стоя на коленях, Розалин покачнулась, изгибаясь под его властными поцелуями и издавая стоны еще не удовлетворенного желания. Он заставил ее сделать движение, но не то, которого она ожидала. Она оказалась стоящей спиной к нему, и его руки свободно ласкали ее грудь. Изогнув спину, Розалин подалась к нему еще ближе. Ее соски, напряженные и твердые, поднялись, будто требуя большего – требуя еще чего-нибудь, требуя всего.

Он снова заставил ее изменить позу: теперь она стояла на краю кровати на коленях, низко пригнувшись. Внизу ее живота зародилось и распространялось ошеломляющее эротическое ощущение.

Кайл приподнял ее бедра. Розалин ожидала, почти перестав дышать, столь возбужденная, что это становилось почти невыносимым. Тело ее вибрировало. Она представляла, что он видит, когда ее ягодицы оказались поднятыми к нему, а обычно скрытая плоть оказалась в поле зрения. И этот скандальный образ еще больше возбудил ее.

Кайл не сразу овладел ею. Он заставил ее ждать, балансируя на грани безумия. Потом начал ласкать ее ягодицы, массируя эти нежные выпуклости, и Роуз была уверена, что в это время он смотрел на нее. Он наблюдал за ней и видел ее полную покорность, и отчаяние, и готовность сдаться.

Потом снова начал ее ласкать, и Роуз закричала. На этот раз все было совсем по-другому. Она была обнажена и открыта для обозрения и знала, что он смотрит на нее, что он видит ее обнаженное тело. Она еще ниже опустила голову и подняла ягодицы.

Теперь Розалин была готова просить, умолять его. Она просила, и стонала, и старалась заглушить свои крики, зарываясь лицом в постель. Наконец он не спеша, намеренно медлительно вошел в нее. И вслед за своим стоном облегчения она, как ей показалось, услышала и его стон.

После этого она перестала думать и полностью отдалась его власти. И испытывала только наслаждение, подобное пытке, и позже острый пик этого наслаждения.

– Ты приехал повидать Коттингтона перед смертью? – спросила Роуз, покоившаяся под одеялом в объятиях Кайла. Это произошло спустя некоторое время после того, как их расслабленные тела разъединились и Кайл обнял ее. Свеча отбрасывала на них слабое сияние, в этом слабом свете можно было видеть их взаимное удовлетворение.

– Это одна из причин. Завтра я попытаюсь с ним увидеться.

– Попытаешься? Разве он теперь не принимает тебя?

– Он не знает, что я навещал его. Его секретарь и врач не рассказывают ему о посетителях, если не считают нужным. Теперь его дела обстоят так.

Розалин подумала, что, вероятно, так было всегда. Обычно граф держал в услужении людей, насчет которых был уверен, что они не допустят, чтобы ему докучали, если он сам не пожелает их принять. Теперь Коттингтон был болен и многое решали за него другие люди.

– Если он не сможет увидеться с тобой сейчас, то, возможно, это произойдет весной.

– Не думаю, что он протянет до весны.

– Будет очень печально, если ты не сможешь с ним проститься, после всего что он сделал для тебя. Конечно, его секретарю это известно.

– Для его секретаря я всего лишь мальчишка из Тислоу. – Кайл рассеянно поцеловал волосы Роуз. – Речь идет не только о прощании. Мне надо убедиться, что он не утратил ясности ума. Мне хотелось бы попросить его об одной последней услуге ради шахтеров.

– Ты имеешь в виду повторное открытие туннеля?

– Да. Кое-кто хотел бы предотвратить это, но так, чтобы не полетели головы.

– Если бы они все объединились, это могло бы…

– Все они объединиться не смогут.

– Ты сказал, что твой отец погиб во время несчастного случая. Это произошло в туннеле?

Кайл кивнул:

– Мне тоже хотелось бы его похоронить. Но я знаю, что этот туннель никогда не будет безопасным, если не изменить условия работы в нем. Его стены смещаются.

– Но ведь там твердая порода. Скальная порода не смещается.

– Земля как живое существо, Роуз. До того как я начинаю что-нибудь строить, я должен убедиться, что грунт прочен и стабилен. В этой шахте он не такой, а туннель там – самое худшее место. Я это знал еще мальчишкой. Я это видел.

Роуз села на постели и посмотрела ему в лицо. В ней не утихло эхо ночного потрясения, когда она на него смотрела.

Женщина не может позволять мужчине обращаться с собой так, если не готова в будущем принять несколько зависимое от него положение. Она чувствовала, что и во всех других отношениях сдалась на его милость, и это усиливало ее трепетное отношение к нему.

– Как долго ты работал в шахте, Кайл?

– В первый раз я туда спустился в восемь лет. Дети выносят оттуда корзины с углем. Обычно они начинают этим заниматься лет в девять-десять, но я был не по возрасту крупным. И видел то, чего обычно не видят мужчины, потому что работают внаклонку. Там были трещины наверху, у самого свода. И в течение месяцев я видел, как они увеличиваются. Я сказал отцу. Но ни он, ни другие не усмотрели в этом опасности, потому что они на тот момент были заняты другим. И вот однажды произошел обвал. И несколько человек оказались похороненными заживо.